когда есть третий

между нами: да, я понимаю, без нее и обед не тот, и вечера не те,
и не выкручивайся больше, словно на ощупь, да еще в темноте.
волосы пачкают руки - ну, ровно сажа (только на колени ее и сажай), плечи - приют,
если об этом обычно не говорят, пусть хотя бы об этом споют.
и не надо мне доказывать, собирайся умом, вещами, хватит дуться,
я ведь хоть и женского рода, а знаю - на таких только и ведутся.
и вот это больше всего заставляет загораться, спину вскипать дугой,
в чем же вся проблема, если вся проблема - вот она - в другой?
так какого черта ты со своего плеча мне и слово, и кров, и плед устраиваешь под ноги,
только не спеши, братец, в сеньоры меня рядить: я не ищу ни в ком подмоги.
нажитое (что там - со спичечный коробок) передай хоть кому - нибудь, хочешь - с приветом,
если она тебе стала горячим песком, я стану тебе холодным ветром,
вот может так и лучше, сократить любой звонок до двух секунд: на выдох и на вдох,
там у каждого уж начнется свое - где и в чем подвох; кто на чем подох.
да не говори, ее гладить, словно гладь воды покорять рукою,
как она ласкаться лезет, как щебечет, как извивается волною.
у нее, знаю, тонок, серебрист живот, чаровники -  пальцы, ямка меж ключиц что - то там таит..
если хочется слышать, как я вас кляну - прошу : на чем свет стоит.
и если она в тех же рамках, что и я, ты за нее уж попроси,
упаси ее хоть как - нибудь от такой ненависти, лучше упаси.
уж ты побереги ее, мой свет, от таких новостей, от расстройств таких,   
я не писала ничего, ты ничего не читал - за мной только шаг и стих.
и все так сложилось, словно прокатанный по тысячу раз фильм - да только не в этом суть,
я ненавижу тебя аж нутром, писаниной своей, вольным стихом - так что, ты не обессудь.