Крымская легенда Чёртова баня

06.11.2009, 18.11.2009

"Чёртова баня"

Есть мнение – Шайтан не существует.
Но свет уходит и приходит тьма.
И на дороге ночью тот рискует,
Кто не обходит злополучные места.

Где ныне будка Кадык-Койская у грота,
Когда-то баня придорожная была.
Кузнец Осман в ней банщиком работал,
О нём недобрая в округе шла молва.

Один лишь вид у цыгана был страшен:
Громаден, чёрен, и к тому же, одноглаз.
Клыки передние кабаньи, прямо скажем,
Такого не затронешь лишний раз.

А в бане ночью огонёк светился,
По цвету сизый, да багровый был отсвет.
По слухам, в кагане не просто жир топился,
Жир человеческий, а правда, али нет?

Шайтан, известно, любит наготу людскую,
Чтоб посмеяться зло затем над ней.
Не он ли тайну выведал отузского аги такую,
Что после долго смех гулял деревней всей.

Когда же, банщик в бане оставался,
И пару-тройку дней в ней просто жил,
Несчастный случай к жителям стучался:
То мор скота, то кто-нибудь с ума сходил.

Никто не знал, откуда банщик родом.
Но замечали, что мечеть он избегал.
Говаривал не раз мулла перед народом:
- У цыгана баран найхудший на Курбан-байрам.

А как-то, проезжал мурзак из Кохтебеля,
У бани лошадь он попридержал.
В народную молву сей человек не верил,
А вот своим глазам он доверял.

Но лошадь стала сильно горячиться,
Зафыркала, а после понесла.
Мурзак успел безумно удивиться,
Заметив шайки возле бани для мытья.

Те сами прыгали, как будто бы резвились.
- И, впрямь, похоже на Шайтановы дела.
А, чтоб какие беды не случились,
Советовал здесь не бывать друзьям.

Иной раз, впрочем, как бы ни старался,
Лихого в жизни нам не миновать.
Соседский сын Мемет уйти пытался,
О нём и стану Вам я излагать.

Была у цыгана большая слабость,
Он дочь Сальгэ, красавицу растил.
В ней видел для души и свет, и радость,
И пуще жизни собственной любил.

Немудрено, что девушка Мемету
Желанной стала, как же без любви?
И он Сальгэ поведал по секрету,
Что пожениться бы они могли.

Но, ведь сватам её отец откажет,
А коль согласна стать его женой,
То пусть доверие ему окажет,
Бежит с ним на коне ночной порой.

Осман, тем временем, гулял с Шайтаном,
Арак заморский в бане распивал.
Да требовал: „Ещё”, - стуча стаканом.
Лицо синело, и Шайтан отвлечь его желал.

А слух Шайтана чуткий, как известно,
Он скрип арбы давненько услыхал.
Всё складывалось, как нельзя, чудесней:
Из Мекки козский возвращался то имам.

Старик дремал, и грезил в предвкушенье,
Как завтра будут чествовать его:
В родной деревне люди станут на колени,
И прокричат: „Святой хаджи” ему тепло.

- Постой, хаджи, ещё ты не доехал!-
Шайтан дверь бани шумно распахнул.
И прежде, чем кузнец в проделку въехал,
Волов спугнул, арбу перевернул.

Имам же, с ужасом вокруг себя увидел,
Как серные вдруг заплясали огоньки.
И, надо ж, памятью его Аллах обидел,
А может, просто страх сковал мозги.

Но, как бы, ни было, сказать святое слово
Наш старец почему-то позабыл.
И по желанию Шайтана злого,
С размаха на пол бани брошен был…

Нагой, поруганный, да, с бородой, что оплевали,
Имам валялся долго на полу.
Его же, чем-то липким обливали,
И хохотала нечисть: „Будет смеху поутру:

Люд деревенский на колени станет,
И будет ждать, когда появится святой.
А перед ними пьяненький имам предстанет,
Оплёванный, в грязи, совсем нагой”.

Имам обиды не стерпел, и вспомнил…
Святое слово быстро произнёс.
Очнулся на арбе в каком-то месте тёмном,
И снова задремал под скрип колёс.

Шайтан же, в бане продолжал смеяться.
А цыган вновь кричал: „Налей ещё”.
И так всю ночь могло бы оставаться,
Но рядом на тропу кого-то принесло.

- Ты слышишь! - И нечистый вынес друга
Из бани на проезжую тропу,
Где конь шарахнулся и сбросил от испуга
Тех персонажей, о которых речь веду.

Мемет отважно с кузнецом стал драться,
А девушку, что в шаль завёрнута была,
Шайтан схватил, и в баню потешаться
Унёс стремительно, судьба-злодейка зла.

Из бани девичьи стенанья разносились,
Кузнец подумал: „Развлеченье предстоит.
Ну хватит”, - руки долго с юношей возились,
И вот, Мемет заколотый лежит.

Кинжал отравленный торчит между лопаток,
Осман, шатаясь, к бане подойдёт.
В чаду неимоверном взгляд был краток,
Нагую девушку он на полу найдёт.

Шайтан душил её, та трепетала,
Ещё немного и испустит дух.
- Бери её, она меня поразвлекала,
Своими криками мой насладила слух.

И цыган к девушке уже было, прижался,
Как тут в ней дочь родную узнаёт.
- Згне, - крик из уст его тот час раздался,
Заклятье силу договора обретёт.

Шайтан исчезнет, подчиняясь слову,
Согласно договору только раз.
Сальгэ воды попросит слабым стоном,
Кузнец в волнении ответит, что сейчас.
 
Но будет грот клубиться серными парами,
К воде Осман не сможет подойти.
Не обладая нужными словами,
Не сможет нечисть отогнать с пути.

Пройдут татары поутру тропою,
Три трупа возле бани той найдут,
А место злополучное такое
Шайтана баней после назовут.

Не верьте, если скажут: нет Шайтана,
Уходит свет, его сменяет тьма.
Слова святые повторяйте постоянно,
Чтоб отвратить Шайтановы дела.