Крымская легенда о золотой колыбели

25.09.2009-02.10.2009
Легенда о золотой колыбели в пещере на Крестовой горе

Во времена, что всеми позабыты,
Когда Адам ещё не создан был,
На свете жили то ли духи, то ли люди,
И населяли племена их Крым.

То были джинны разные по вере,
Одни – Аллаховы, по эту сторону от гор.
Другие – Иблису служили в полной мере,
Бес, равным богу почитался с давних пор.

Аллаховы на побережье жили,
Сады сажали, виноград и пряли лён.
А Иблисовы лучшими охотниками были,
Имели к скотоводчеству уклон.

Их земли за горАми находились,
Правителем был очень властный хан.
Его войска в движенье приводились,
Едва намёк обидный кем-то дан.

Меж племенами мир теплился еле,
А стычек было… что не сосчитать!
И чаще побеждало Иблисово племя,
Умели словно черти нападать.

А правоверным предстояло защищаться,
Народ их менее искусен был в войне.
Без надобности, предпочёл бы не сражаться,
С соседями жить в мире и добре.

Хан Иблисов имел наследника млад0го,
Красавец редкий, витязь хоть куда!
Стрельца из лука не найти такого,
Да, из пращи метал без промаха всегда.

К нему наставник был с рождения приставлен,
Невольник, отличавшийся умом,
Что выкраден был в детстве и доставлен
Пред очи хана, что нашёл – малец смышлён.

Наставник был из джиннов правоверных,
И, кроме прочего, умел так говорить,
Что речь лилась красиво, равномерно,
При этом разум ваш увлечь и восхитить.

И, как-то он поведал сыну хана,
Что правоверных хан имеет дочь.
Так описал её, что тА стала желанной,
Наследник бредил ею день и ночь.

Был мрачен, молчалив и беспокоен,
Отказывался есть, почти не спал.
Он так извёл себя со временем тоскою,
Что жалкой тенью собственною стал.

Забросил он охоту, состязанья.
Забеспокоился отец – позвал искусных колдунов,
А вдруг на сына наложил кто заклинанье?
Наследник хана должен быть здоров!

Не помогали колдунов старанья,
Невольниц пляски не давали ничего.
Тогда верховного жреца призвали,
Что должен хану был поведать всё.

Жрец стал следить за каждым шагом принца,
Всегда был подле, даже рядом спал.
И тайне суждено было раскрыться:
"О, Зехра", - юноша во сне шептал.

Но имя хану было неизвестно.
Искали, оказалось в ханстве нет такой.
А раз она по роду не из местных,
То, стало быть, живёт в стране чужой.

Гадателей позвали, те открыли,
Что Зехра – хана правоверных дочь,
Тем, хана Иблисовых джиннов разозлили,
Он в гневе слуг своих отправил прочь.

Измену видел хан в преступной страсти сына,
И, даже помышлять о Зехре запретил.
При неповиновении, он мести рисовал картину,
Своим проклятьем на века грозил.

Но сердце юноши от страха не дрожало,
Напротив, плод запретный он сильней желал.
Увидеть девушку, во что бы то ни стало,
Хотелось страшно, он с наставником бежал.

Тайком старик принёс одежды, что попроще,
На ложе принца чучело ковром прикрыл.
Махнули через стену, обманув дозорных, в рощу,
А там, в пещеру, что учитель ещё в юности открыл.

Передохнув там, и поев немного,
Скользнули дальше по глухим лесам,
Всё выше в горы их вела дорога,
ЯйлЫ достигли, что была границей племенам.

Дневного света беглецы боялись,
Пришлось им день и вечер переждать.
А ночью, в южные леса прокрались,
И стали во дворец с принцессой путь искать.

Хан правоверных дочь оберегал отменно:
Запоры крепкие, ограда до небес.
Охрана, что дежурила посменно,
И псы такие, что никто бы не пролез.

Принц и наставник хитрость обсудили:
Одежды дервишей, что странствуют, одеть,
Священных гимнов тексты изучили,
И пред дворцом их вместе стали петь.

Увидев Зехру, принц был очарован,
Краса реальная все ожиданья превзошла,
Мечтания его лишь бледной тенью были,
Того, что видели теперь глаза.

Прекрасный голос дервиша младого
Увлёк принцессу, стала девушка просить
Отца, что силу почитал святого слова,
В дворцовую молельню их пустить.

Хан пение священных гимнов слушал,
И был растроган голосами, восхищён.
Ему слова, казалось, исцеляли душу,
Им не один виновный был прощён.

Он дал добро, чтоб дервиши святые
Могли в дворцовые покои приходить.
Сначала в дни священные, затем в любые,
И пеньем гимнов, и Аллаха, и его пророка чтить.

А как-то, в состязаниях, случилось,
Тем дервишам участие принять.
И так естественно при этом получилось,
Принц лучшим стал, не мог он проиграть!

Хан правоверных тут же заподозрил,
Что дервиш – витязь, ибо ловок был,
А для борьбы, стрельбы из лука, словно создан,
И в верховой езде блистал, был несравним.

Затем ещё немного время пролетело,
Любовь крылом коснулась молодых сердец,
И принц торжественно Аллаха принял веру,
И молодых благословил счастливый хан-отец.

Но, юноша своё происхожденье
От хана правоверных утаил.
С чем было связано подобное решенье,
Он сам не знал, но почему-то скрыл.

Вот Зехра внуком хана награждает,
Мальчонка златокудр и бесподобно мил,
И, как наследник, он от деда получает
Златую колыбель, что древний мастер сотворил.

Сплошь из слоновой к0сти и резная,
Покрыта золотом, чей блеск слепил глаза,
Была, при этом, вовсе непростая:
Ребёнка при качании музыка ждала.

Крепились к корпусу фигурки золотые,
Что двигались, едва её качнут.
Казалось, что они совсем живые,
Глядят на Вас разумно, и поют.

Ещё усыпана та колыбель камнями,
И цЕнными, и небывалой красоты.
Такие вещи охраняются богами,
Даются избранным для постиженья чистоты.

И стала Зехра в той поющей колыбели
Младенца златокудрого качать,
И полетели за неделями недели,
Малыш стал крепнуть, силы набирать.

Тем временем хан Иблисовых джиннов
Считал пропавшим сына, но живым.
Казнив в ту ночь, дежурившую стражу,
Он был бы рад известиям любым.

Гадатели молчали из боязни,
Хотели жить, а только расскажи,
Поведай правду, завершится дело казнью,
Сослались на неведенье мужИ.

Проходит время и известие о браке
Достигло хана Иблисов дворца.
И слуги замерли от ожиданья в страхе,
Проверке подлежат слова гонца.

Лазутчиков хан посылает вскоре,
И те приносят новости, что ах!
Принц жив, а дочь врага стала его женою,
Сын вере изменил, и бог его теперь – Аллах.

Но, мало этого, рождён младенец,
Что правоверных хан наследником назвал.
Уж кто не ждал судьбы таких коленец,
Так это наш, служивший бесу хан!

Такая ярость хана охватила,
Изменник – сын посмел ослушаться его!
Дочь недруга мальчишку окрутила,
Немедля разорить змеиное гнездо!

Навеки следует искоренить то племя,
Стереть с лица земли своей рукой!
И, потеряв на сборы войска время,
Идёт на правоверных хан войной.

Клянётся на ДивАне пред жрецами,
Что отомстит врагу, в крови всё потопив.
И те мощнейшую поддержку оказали,
Для битв священных сундуки открыв.

Добычу чуяли, немалые доходы,
Захват земель, сокровищ и рабов.
Да… предстояли и приличные расходы,
Но, гибель, в большинстве, ждала врагов!

Как туча чёрная поднялось войско в горы,
Вниз ринулось, сметая все преграды на пути,
Давя прибрежных джиннов яростным напором,
Земля дрожала, реки крови потекли.

Свист стрел и лёгкие победы опьяняли,
С уст не сходила Иблису хвала,
Жрецы умело войско подстрекали
Во имя веры убивать врага.

Удар для правоверных был тяжёлым,
Их гибло сотни, защищая дом, семью.
Сожжённые дома немым укором
Глядели на священную войну.

Хан правоверных собирал отряды,
Что смертному врагу навстречу шли,
Вставая на пути его преградой,
Аллаха веру преданно несли.

Зять ханский среди них один возглавил,
Умело вёл бои, в сраженьях побеждал.
Отцовских воинов он многих обезглавил,
С ним в поединке встретиться желал.

Война суровая надолго затянулась...
Семь лет на Крымских землях шли бои.
И вот судьба, как будто улыбнулась,
У хана с сыном, наконец, пересеклись пути.

И, так случилось, принц увлёкся боем,
Он оторвался с группой воинов вперёд.
Хотел отца настигнуть, стать героем,
Но, не всегда того, кто смел, удача ждёт.

Ряды врагов сомкнулись за спиною,
Неравный закипел по силам бой.
А камень, посланный отца пращою,
Попал в висок, путь, оборвав земной.

Отряд, оставшись без вождя, был уничтожен,
Порублен на куски наставник пал.
Исход войне за веру был положен,
Хан правоверных битву проиграл.

Жестокость Иблисовых джиннов поражала,
Потоком адским хлынули они в страну.
Земля не то, что плакала, рыдала…
Пустыня мрачная, а злу не предъявить вину.

Совсем немногие попали в рабство,
А большинство тогда костьми легло.
Последним рубежом дворец стал ханский,
И вот он осаждён, не вырвется никто.

Дворец был расположен там, где ныне
Алупка у подножья гор лежит.
Хан правоверных не сидел в кручине,
Он верил – выстоит и смерти избежит.

Осада длительной была, не помогала.
Дворец стоял, как неприступная скала.
А Иблисово войско путь искало,
Не штурм, а хитрость тут была нужна.

И способ найден, вовсе не мудрёный:
С Ай-Петри глыбы на дворец бросать.
С минуты этой был он обречённым,
Осталось сильных разрушений ждать.

Обломки скал с неудержимой силой
Катились вниз и рушили дворец.
Разбиты стены, многих завалило,
Штурм предстоящий нёс дворцу конец.

Предвидя гибель неминуемую ханства,
Когда с Ай-Петри камни понеслись,
Взяв дочь и внука, правоверных хан собрался,
Ушёл в подземный ход, спасая жизнь.

С собою взять лишь колыбель сумели,
Всё остальное, бросив во дворце.
Рыдала Зехра, стрелы в воздухе свистели,
Хан с близкими шёл в крепость на горе.

Гора сейчас Крестовою зовётся,
А крепость с давних пор звалась Исар.
Кто знал, что жизнь спиною повернётся,
И ждёт правителя семью кошмар?

Крутой подъём с трудом преодолели,
В пещере скрытой, оказавшись на горе.
И с ужасом они теперь смотрели,
Что всё завалено, нет выхода нигде.

Лишь щель с ладошку, вовсе небольшая,
В неё развалины от крепости видны,
Да, неба синь, от края и до края,
Недостижимая и близкая, увы.

В ловушку люди смертную попали,
Не выбраться, им некуда идти.
Ведь позади вход также был завален,
Чтоб враг никак не смог его найти.

Простёрла крылья смерть, спокойно ожидая,
Когда от голода семья умрёт.
Ей всё равно, она лишь поглощает,
Не судит, наказанья не несёт.

Над колыбелью перед смертью ханом
Звучали грозного заклятия слова,
И колыбель невидимою стала,
Что для истории отдельная глава.

Когда в пещеру ветер проникает,
То колыбель тихонечко поёт,
О чистых помыслах людей вздыхает,
И ожидает, кто за ней придёт.

Она откроется тому, кто горд и честен,
В ком беззаветная любовь горит,
Кто жизнь всегда готов отдать на месте,
А помыслами чист и мудрость чтит.

Немало за века попыток было
Ту колыбель в пещере отыскать.
Ах, сколько юношей там голову сложило,
Оставшись средь камней во тьме лежать!

И новых витязей ждут новые попытки,
Ведь кто-то сможет, кто-то должен быть!
А мы, учтя минувших лет ошибки,
В согласии и мире будем жить.