Евангелие любви

                (попытка переложения
поэтического сюжета В. Ирхина
                с еврейского)

В сарафанном глубоком разрезе
Вздымались обмякшие груди...
Я понял (мысль резанула как лезвием) –
Тебя этой ночью любили, заблудили.

И не было уже в глазури твоих глаз
Двух веселых и серых воробышков,
Которых я видел, конечно, не раз
С оглядкой купавшихся в солнышке

Я предчувствовал - это случится.
Я же видел - тебя не хватало...,
Чтоб груди твои
                босые
                глядели на лица,
Чтоб пальцам
                касаться
                ты их отдавала.
Я слышал
                как мир оглушила
Песня чувственности лебединая
Как будто поведать
                она спешила
О чуде своем -
                разъединая...

И я закричал: - «Я хочу тебя!»
И упал... С этой вестью... Замертво...
Прошептала душа моя: - «Я хочу тебя!»
Словно жизнь
                уж кончилась безпамятью
И времени оставалось
                на выдох один






У созревших
                осенних
                рябин
И должен успеть
                передать миру я
Только мне,
                открывшуюся
                тайну
                бытия!
Любовь мировую я втиснул
                в три слова:
«Тебя я хочу» - спрессовал я
                как уголь в алмаз
И ты улыбнулась, готовая снова
         Раздаривать таинство - вечный соблазн...

Тебя зазывали, впервые унизив,
Вы, слас-то-люб-цы, - свое получали
Тебя приглашали, галантно возвысив,
Вы, це-за-ри, - вы-то, уж цену ей знали...

Ты тысячу лет
                не была
                в моей жизни
И вдруг двое суток
                еще пропадала,
А утром,
                по обмякшей груди
И по взгляду - (воробышков нет!) -
                не стал он капризен Я понял: - тебя
                этой ночью
                любили,
Себя ты всю ночь
                отдавала...
Я бросился вниз
                головой
С двух соборов
                сразу...




Кёльнский собор, Богоматерь
                в Париже
Узнали - так больно мне не было
                в жизни ни разу Я понял, что память любви
                я уже ненавижу,
И вминал чьи-то белые ноги
                в глазницы твои, Когда амазонки
                на поле рыжем
Топтали ту
                память любви...

Неторопливо, тихо сказал я: - "Здравствуй".
- Твое согласие позавчерашнее, как эхо...
Набухли груди снова - властвуй,
Соски растрескались как скорлупа ореха.
...(Ну что же ты плачешь, мое сердце?)
Мне самому порой не верится...
Ну что ж! Тебя любить я буду!
Познавшую всю сладость блуда,

Тебя - сырую, теплую
                и только вставшую
Из-под чужих ладоней, губ;
                принявшую
Любовь другого!
                О, Боги!
Покажите,
                заклинаю!
Покажите!
Когда и к-а-к
                она другому
                отдается!
Она, которая под сердцем
                моим бьется...
Быть может я постичь ее сумею,
А может боль
                я растворю
И...     о-до-ле-ю?!...