Ренессанс сирен...

                I.

Мы ежечасно умираем,
но о бессмертье привираем,
галлюцинирующих раем
привычно не беру в расчёт;
себя из жизни выдираем,
у выдр пушнину отбираем,
когда за краем и сараем
струна дыханье пресечёт.

Травы назойливые плети,
нытьё из лития и йети,
да есть ли в лунном этом свете
хоть что-то стойкое как ом;
и был ли смысл в сияньи зыбком,
любви к корабликам и рыбкам,
меланжу, жёнам и ошибкам,
и сшибкам лбами за столом.

Столешниц жёлтые разводы,
ленива пыль, прозрачны воды,
как проявленье несвободы,
у лампы роем мошкара;
погаснет свет, фитиль истлеет,
заря привычно заалеет
и, свирепея, околеет,
но вечны стужа и жара.

                II.

От Аляски до Техаса
вероломно солнце село
и скользит туманом Лхаса
по фамилии де Села;
но не пряди и не косы
оплетают месяц ломкий,
и не хрупкие стрекозы
слюдяной трепещут кромкой.

Пар от вод и жар от торфа,
удвоенье от ресницы,
лижут волны остров Корфу
или это только снится;
явь коварна, сон дренажен,
ровно древо, нервна дева,
зла Цирцея, отрок важен,
за столбом езжай налево.

Забывай таблицы с воском,
алфавит оставь синицам,
за безлюдным перекрёстком
и не то ещё приснится;
в пыль ушли объём и масса,
мысли вслух и память тела,
но поёт в тумане Лхаса,
урождённая де Села.


Soundtrack: Lhasa de Sela, El Payande.