Опыт Алишера

                «Четырнадцатый год. Солнце в Весах.
                Я не могу жить без тебя.
                Другая «Пасть дьявола»
                не жжет меня так сильно,
                как твоя. Ту Ли Ю.»

Из письма Алишера Кроули,
английского мага и чернокнижника.
Маг был мистифицирован любимой девушкой,
но так и не узнал об этом.

Часть Первая.
 
Дубовый стол, заваленный старьем,
Над ним кропит ученый Алишер.
В раздумья странные давно он погружен,
Блуждая разумом среди небесных сфер.
Мир духов рано стал ему родным,
Их голоса, невидимый полёт
Он узнаёт и, предпочтя живым,
В их тайный дом безропотно идет.
Что ищет он, дразня чужую власть?
Зачем тревожит грозный склеп теней?
Как не боится в пропасти пропасть,
Кишащей тьмой спиритуальных змей?

Философ знает - много тварей на земле.
Переведя халдейские легенды,
Он хочет вызвать ангела к себе
И вопрошать его о будущем вселенной.
Расчеты есть и формула ясна,
Но не горит в квадрате пентаграмма,
Площадка по-предательски пуста,
И не явилось ангела ни грамма.
Вновь словари зачитаны до дыр,
Четыре символа подобны кружевам.
С тех пор как был основан этот мир,
Послушны ангелы божественным словам.

Послушны, да… Но где же те слова?
Ошибка затесалась в заклинание.
Дымят в камине мокрые дрова,
И чад коптит нелегкий путь познания.
Философ шар и череп достает,
Опять совет у духов вечных просит.
Они ответствуют, но кто их разберет:
Туманны фразы и не всё стекло доносит.
Над зеркалом хрустальный шар повис,
Свеча гоняет отблески по кругу...
Дух появился, от вопроса скис
И мямлил про утрату и подругу.

Утратами богат был Алишер,
Подругами был беден. Что ж с того?
Кто призван плавать средь высоких сфер,
Тот будет, безусловно, одинок.
Кто дух свой воспитал и превознёс,
Кто разум сёк, на дыбу поднимал,
Того потерь горбом слоёным плёс,
Как после паводка речного, вырастал.
В нём покопайся: там скелеты из шкафов,
До дури пахнущий у скверика каштан,
Следы от пущенных когда-то дерзких слов
И первый ученический кафтан…

Заходит девушка, румянец на щеках.
- Я принесла Вам, Сир, вина и сыра.
- Садись, Летисия, святая простота,
Опять ты пахнешь ладаном и миррой.
Скажи мне, что манит тебя в церквях?
Мечты какие грезятся в просвете?
- О, сир, для девушки как я, в моих годах
Одна мечта – найти любовь на свете.
- Любовь?! В науках обозначена, как брешь.
Она не знает веса, цифр и силы.
Досадная в природном храме вещь -
Необъяснимая ни в сути, ни в мотивах.

- Простите, сир, за дерзость, но скажу.
Любовь важнее Ваших цифр и знаков.
Я потому молитвой дорожу,
Что в ней надежда и спасение от страха.
Надежда - как далекий огонек:
К нему идешь, он ярче и сильнее.
Ведь где-то бродит тот, что одинок,
И тоже жаждет встречи поскорее.
Я трепетно молилась за него,
Я в церкви о таком, как Вы,  мечтала
И на иконах Вас нашла… его…,
Ой, что-то я здесь лишнего сказала.

- Забавно, - Алишер, улыбку скрыв,
Раскрыл нехитрые софиста сети
И жертву паутиной накрыв,
Рассказ вёл так:
«Летисия, на свете
Всё проверять я опытом привык.
Ты говоришь:  любовь сильнее духа?
Что ж, ты – учитель, я – прилежный ученик,
И буду слушать объяснения в два уха.
Я тут пытаюсь ангела позвать,
Пусть ангела любви – так попонятней,
Ты влюблена… Отлично! Как узнать
Смысл предсказаний кратких и невнятных?

Вот заклинание, мне формула ясна,
Но ангел не торопится на встречу...
- Так Вы хотите ангела позвать,
Как пастушок зовет коров под вечер?
- Примерно так. Мелодия легка,
Из дудочки бамбуковой струится,
Но ангелы застряли на лугах
И не хотят под кров мой возвратиться.
- Когда Господь творение учинил,
Луга ещё не значились в расчетах,
Он тьму и свет навечно разделил
И твердь послал кометам в хороводах.

Тогда-то ангелы, послушные словам,
Несли божественную волю по пустыням,
А не по мокрым травяным лугам,
Которых тогда не было в помине.
- Постой, Летисия, конечно, ты права:
Не любят ангелы сырых и мокрых мест -
На крыльях тяжелей свинца вода,
Им не взлететь. Разгадка точно здесь!
Камин и тот, не зная дров сухих,
Чадит и посылает явный знак:
Мол, пентаграмма ярко не горит,
Поскольку Кроули напыщенный дурак.

Мне нужно срочно сухость обрести.
С такой задачкой справиться любой.
Спасибо, милая! Смогла ты привести
С лугов все стадо ангелов домой.
Я буду вынужден уехать, и, как знать,
Какие странности меня ждут средь песков?
Дана ли будет встреча нам опять,
Или удел твой - грезить у икон?
Я попрошу удачи для тебя,
И ангел вручит редкие дары:
Даст богатея лучшего в мужья
И яд испепеляющей любви.

Ушла Летисия, закрыв косую дверь.
В задумчивость впал мистик и философ:
«Причудливы ветра небесных сфер,
Протягивая помощи свой посох.
Тасуя явь и выдумки мои,
Как карты из засаленной колоды,
Мне духи воплотили в жизнь мечты
И подсказали в неизвестность броды.
Но я и сам - не промах, молодец -
Пришла б Летисия, а я бы ей ни слова,
Попил вина, сыр сгрыз, и вот конец
Моей работе и открытиям новым.

Подруга… нет, она любезный друг!
Ей статус повышаю неизбежно:
Спасла прожект, избавила от мук…
И сердце как-то замирает нежно!
Пора в дорогу…
                Весь нехитрый скарб
И ритуальных опытов предметы
Пакует спиритизма верный раб
В коробки и корзины для обеда.
Отдельной стопкой книги и листки
С рецептами мистического свойства.
Теперь куда? Теперь туда, в Магриб,
Там сухо, там пустыней, как навоза.


Часть Вторая.

Верблюд с бесценным грузом колдуна
Идет на север, без воды страдая,
За ним, умаяв старого осла,
Мчит Алишер, участок выбирая.
Вот и площадка, ровная вполне,
Среди барханов с редкими кустами –
Шатер поставить можно на песке
И рисовать в квадрате пентаграмму.
Не знал ученый, разложив шары,
Что за опасности его подстерегали:
Недалеко, размякнув от жары,
Разбойники в палатках отдыхали 

Им кровь врага затмила суть вещей.
На лицах хищных блеск соленых капель,
А из-под черных латаных плащей
Видны концы кривых узорных сабель.
Они заметили философа давно,
Но грабить бедолагу не спешили:
Им золото заморское пришло,
Добычу в ругани разбойники делили.
Не без потерь покончив с дележом,
Вползли на холм и долго наблюдали,
Как белый маг чертил песок копьем
Там, где недавно змеи проползали,

Как доставал из кожаных мешков
Блестящих скарабеев  и листы,
С полдюжины засушенных голов
Кошачьих и ослиные хвосты.
Все разложив, свой шест в песок вонзил,
Под тень его часы нарисовал.
Вокруг шеста по кругу шаг пустил
И громким голосом протяжно закричал.
Вдруг вспыхнули полоски огоньком,
Все знаки четким контуром открылись,
Маг замер над озвученным шестом,
А в небе тучи серые сгустились.

Сыны разбоя и монеты долговой,
Решили: час  настал, и повскакали.
«Алла-а-а!» - воскликнул старший с бородой,
«Аллах велик!» - ему в ответ кричали.
Нацелившись, конечно, на шатёр,
Они про мага белого забыли.
А в это время на звезде затих костер,
И крылья в воздухе тяжёлые забили.
Явился ангел... Лик его ужасен был.
Отменным смрадом вихрь заструился.
Он  всем носы мгновенно заложил,
И поневоле каждый прослезился.

«Творец!» - подумал Алишер,- «Его черты
Принять смогу, но запах, смрад… ах, да –
Ведь ангелы не жалуют воды,
Поэтому не мылись никогда!»
А ангел ждал, чуть выю наклонив,
Двуручный меч болтался у крыла:
- Зачем ты смертный знаки оживил
И произнес заветные слова?
Хоть бледен был философ, но сказал:
- Я звал тебя о будущем спросить,
Обещана ль мне слава на века
И будет ли мое ученье жить?

- Зачем привёл ты множество людей,
Что разоряют красочный бивак?
Средь них нет пары для тебя, поверь,
Я выбрать не могу из них никак.
- Нет пары? Но о чем ты говоришь?
Какие странности доносят мои уши?
Смутить сознание моё ты норовишь
Иль не желаешь о  прошении слушать?
- О смертный, звал ты ангела любви!
Я здесь, чтобы одобрить чей-то выбор,
Два сердца вмиг в одно соединить
Всерьез, надолго и без всяких игр.

А про вселенную – градация не та.
Пророчества - удел безмозглых духов:
У них фантазия, разбег и широта,
Соврут недорого, но хватит для испуга.
Коль тела нет – ответственность мала.
Убьешь ли бестелесное созданье?
Смеётся над секирой голова
На плаху бесполезно упованье.
Вдруг крики стали ближе и сильней.
В кольцо бандиты ангела забрали,
Хоть и казался он им дьявола страшней,
Его они ограбить возжелали.

Горячим маревом подернулись барханы.
Двуручный меч, как молния, блеснул.
- Презренные, мамона возжелали?-
На рукояти ангел повернул,
Как на часах, колесико из стали.
Смертельный луч в просвете засвистел,
Бойцы в секунду бездыханные упали,
И кровь в песок текла из мёртвых тел.
- Готовили они другим погибель,
В песках горячих смерть свою нашли
Я слышал есть пословица в Магрибе .

В который раз презрев оцепененье,
Философ смог пол фразы прокричать:
- О Ангел, ты даруешь мне прозрение,
Так научи, как мне любовь познать?
- Влюбись, - ответ был, - На дороге трудной
Ты воспаришь и камнем вниз падёшь,
Узнаешь цену слов и пересудов
И, может быть, до истины дойдешь.
Дам перстень: будет дар сей другом верным –
Он пурпуром играет возле лжи,
Змеевиком горя обыкновенным,
Когда не лгут и искренни в тиши.

Простим философа – он в обморок свалился
От стресса и от чувств, что пережил,
А ангел безмятежно удалился
И даже пыль столбом не закрутил.
Очнулся Кроули с больною головою,
Сидел, ходил и вещи собирал,
Потом грузил и верною тропою
Путь к морю Средиземному держал.
Вернулся, от друзей храня в секрете
Свои успехи в опыте большом,
И лишь Летисии, одной на целом свете,
Поведал он, что с ангелом знаком.


Часть Третья.

Летисия, не мудрствуя лукаво,
Беря свой женский арсенал на щит,
Ему несмело о грядущем намекала,
Конечно, если ангел разрешит.
Но Кроули - кремень, не поддавался,
Достанет перстень и на камень бросит взор,
А цвет на камне постоянно изменялся,
Рождая в сердце Алишера спор.
И вроде фразы и посылы все простые,
Нет хитрости, подтекста или дна,
А перстень сыпет искры огневые
И красным полыхает, как заря.

А как туманное Летисия затянет,
Навроде: «Будет счастье и для нас,
Минуют стрелы, что так больно ранят,
И радостью закончится рассказ»,
Так камень сразу бьет кошачьим глазом,
Глубокой зеленью сияет, как звезда,
И подтверждает по частям и разом,
Что слышатся правдивые слова.
Маг не смотрел под томные ресницы,
Не верил стуку сердца и словам,
Не захотел с любимой приобщиться
К её надеждам, помыслам и снам.

Любовь - она как вредная подруга:
Не предсказать её, ни осадить.
То даст мгновенный повод для испуга,
То чашу с радостью предложит нам испить.
Уж сколько раз услужливым советом
Угробит здравого, больного исцелит.
Всегда поделится единственным секретом
Загадкой мировою оглушит.
Препятствий в жизни вовсе не боится,
Как безалаберная единственная дочь,
И если даст минутой насладиться,
То жилы тянет с сердца день и ночь.

Так день и ночь, покоя не давая,
Вершил алхимик опыт над душой,
На модусы распотрошить желая
И разложить по полочкам её.
Избрав для тигля повернее минералы:
Честь, верность, совесть, веру в доброту,
Он к свету вёл, любовью нагревая,
И безразличием погружал во тьму.
Летисия, измучившись изрядно,
Пыталась ясность в деле обрести,
Но Алишер, живя проверкой гадкой,
Ни «да», ни «нет» не смог произнести.

Отчаявшись, Летисия сказала:
- Прости меня и разреши уйти…
Она совсем его не понимала,
Не знала, что на пагубном пути
Не может лев, поймав газель на ужин,
В её хрипении просьбу распознать,
Застыть, поддавшись жалости ненужной,
И когти острые в смущении разжать.
Конечно, нет, и Алишер не думал
Летисию на волю отпускать.
Вперившись в перстень, камню веря тупо,
Он продолжал ей сердце расщеплять...


Часть Четвертая.

28.

…Клонилось солнце к краю океана.
Сгибая спину, с лодок небольших
Дневной улов рыбачки поднимали,
А рыбаки подтрунивали их.
Скалистый берег, дырами сияя,
В который раз волнам давал отпор:
В расщелины шлепками забегая,
Они вели давнишний пенный спор.
Одна расщелина, размером выделяясь,
По праву «Пастью дьявола» звалась.
Её все местные, как дьявола, боялись
И обходили в неурочный час.

29.

На чей-то крик случайно оглянувшись,
С тревогой в сердце смотрят рыбаки:
С пригорка девушка сбежала улыбнувшись
И прыгнула без крика со скалы.
Все, пораженные увиденным, застыли,
Туманом страха головы полны.
А в «Пасти дьявола» довольные бурлили
Прилива бирюзовые круги.
Под вечер в маленькой таверне у дороги
Народ судачил про улов и про дела,
Но больше про покойницу. И строги,
И осуждающе взвивалися слова.

30.

Мол, тяжкий грех, как видно, жёг ей душу,
Но «Пастью дьявола» греха не искупить.
Священник ей хороший был бы нужен
( Или вина креплёного испить).
У пыльного немытого оконца
С нетронутой тарелкою сардин
В лучах кровавого бессмысленного солнца
Сидел во фрак одетый господин,
В таверне никого не замечая,
Кусал он губы белые, как мел,
И, нервно руки на столе сжимая,
На перстень с камнем в ужасе глядел...
 
                Март-апрель 2012
                В благодарность И. Бескрылому
                за помощь в английском языке.