сны о Беринговском

Я свою родину
Малую-малую
С огромным трудом забываю.
Опять забываю,
И все не забуду никак.
Я в сотый раз
Камни сопок
В песок перемалываю,
И с Третьего птичьего
В море холодное
В пальцах нагретый бросаю пятак.

Она возвращает меня,
Такую обидчиво-маленькую,
В детство мое.
Приходя вместе c «чукчами»,
В дом  моей матери
Она шепчет волнами,
Которые слышатся мне в травном шелесте,
Она все глядит на меня с телевизора,
И с интернетовских сайтов дурной фотографией.
Я вижу, не верится.
Вот вроде бы есть мой поселок, и, вроде бы, нет его.

Мы будем допоздна чаи гонять из блюдца.
Мы вспомним то, что тыщу раз, наверно, вспоминали.
Сто пять из ста мечтают в тОт Беринговский вернуться,
А кто уже не с нами, те туда, скорей всего, попали.
Нырну в постель – холодное болото,
Подушка – ягелем колючим под щекою.
Еще разок молю, - шесть тысяч пятисотый, -
Пускай приснится мне хоть что-нибудь другое.

Бегу. Со всех ног.
От Погранки. Морпорт и по Набережной.
Оконные дыры зияют мне вслед
Пеликеном смеющимся.
Мой дом – не смотрю.
Стены шлакоблочной тихонько коснулась
Рукою трясущейся.
"Волна". Пищецех.
Снег сошел. Почти сухо.
И плиты бетонные, ровные.
Бегу очень медленно.
Почта. Больница.
А я так больна. Как на грех.
И трубы на БРЭСе зачем-то поломанные.
Вот я на Полярке.
Вот я почему-то навагу ловлю
На два спиннинга.
Нет. Дальше бегу.
Малявран. Малявран. Малявран.
Это полная клиника.
Бегу до лагуны.
Бегу расстоянья
Совсем нереальные.
И ветер. и солнце огромное.
И близкое небо.
И берег весь в лентах капусты.
И волны шуршащие что-то.
Блестяще-хрустальные.
Во времени реку кидаюсь навзрыд – без весла и без лодки.
Я снова тону в этих водах – холодных и  древних.
Пьянею от горького запаха тундры без пива и водки.
Костер развожу, чтоб оплакивать мертвую нашу деревню.
Я обернусь: солнце село. Домой не дойти – опоздала.
Мне память картинки грибами на нитку нанижет.
Бью сердце свое все впустую об острые голые скалы
И море седое отверстые раны залижет.

Я просыпаюсь, слезный кашель душит
Куда девать оторванную душу?
Поговорить. Рукой достать пытаясь,
Мыча, не выразить ту боль, что эхом отозвалась.
Ты ничего, конечно, не расскажешь
О том, что ты тогда не видел даже,
О накрепко закрытой настежь двери
Я вижу фото и отказываюсь верить.

Опять ложусь и вроде засыпаю.
И засыпая, снова улетаю.
С воздушным шаром, птицей, тучей, самолетами,
Под облаком конфетным пестрым фантиком,
От снега выцветшим до сизо-бело-черного.
Ныряю в сон, расцвеченный сполохами.
Вот в самолете снова я – Наташа Охнина.
Вот мыс Барыкова. Заходим на посадку…
Мой самый лучший сон, сон, как морошка, сладкий:

Соленый воздух пахнет  рыбой. Утро.
Я выдохну. Но так и не вдохну, не двинусь.
Я застелю простынкой ледяной без края тундру,
Прижмусь щекою к ягелю и наконец-то высплюсь.



--------------------------------------------
Малявран - по-чукотски поликлиника.