Утро, кактусы и другие

- Не, ну жаль, что Ильич.. того-этого..
Антид Ото* привычно поигрывал утренним кайлом и жалел Вождя Революции N1. В своей голове. Но не в сердце - сам-то он был вождь N2, вы же понимаете.. и то, номинально и в прошлом.
Пролетарскую гимнастику с кайлом, придуманную им же, этот поджарый исполин мысли умело чередовал с пролетарскими гимнастиками серпом и молотом, придуманными им же.
Наконец, привычно вонзив ледоруб в голову медведя, когда-то собственноручно добытую им у медведя северных широт России (первобытные партбоссы обязательно проходили через этот обряд инициации), Лев Давыдович устало плюнул на паркет:
- Не хочу сегодня быть АнтидОтом отчего-то. Куражу, будто, мало. Как кто-то шепчет в ухо: "и не будь!" Стану-ка я Антибиотиком..
В кладовке скрипнуло и зашелестело: наёмный убийца Меркадер сверялся со шпаргалкой - имеется ли в списке заданий отработка по Антибиотику?
Дверь в спальню с визгом распахнулась.
Смуглая, широкогрудая** горничная*** внесла блюдо со свежеошкуреными кактусами****.  Комнату заполнила тепкая смесь резковатого огуречного запаха основного продукта местного питания и дразнящих испарений от давно неласканого женского тела.
В кладовке скрипнуло и завибрировало.
Что-то шевельнулось и в шестидесятилетнем гимнасте. Он подслеповато потянулся мимо угощения. Девушка ловко увернулась, брезгливо топорща тонкие шелковистые усишки и шурша бровями. Всем своим остальным телом она так же, как бы, давала понять: "нетушки, дорогуша, не с моей теперешней зарплатой!"
Дверь в спальню взвизгнула резче.
Вошла жена.
Хрустя и потягиваясь, деланно и фальшиво изобразила, будто не заметила очередной интрижки благоверного.
Змеевидно изогнулась, ухватила самый сочный ломтик растения и вонзила острые желтые зубки. Пропоротый ими [фрукт?] чавкнул и излился двумя-тремя тягучими изумрудными потоками на рыхлый пульсирующий подбородок мадам. Затем, на второй. Достиг серопятнистой шеи.
В кладовой скрипнуло и шумно сглотнуло.
- Рамо-он! - тихими смуглыми губами позвала чуланчик служанка, швырнув в образовавшееся отверстие огуречной долькой.
В кладовке скрипнуло и зажевало.
Антибиотик обречённо наблюдал истечение зелёного фреша на зелёные кожные покровы жены. Затем, подобно спринтеру на старте, наклонился, приоткрыл пушистый с проседью рот и принялся за свою пайку. Набросился на неё с ожесточённым, ябыскал, отчаянным каким-то укусом.
В кладовой скрипнуло.
~.~
Округлый предмет лопнул с характерным чвякающим звуком.
Разнокалиберные брызги чего-то липкого, пылко оросили грязнобежевые обои, превратив их, местами, в небесталанный образчик абстракционизма.
Начинал разгораться обычный мексиканский летний день - душный и пыльный, исполненный грохота телег по грунтовкам, топота разнообразных конечностей, тявканья чекалок и нытья зазывал, шамкающего переругивания жевальщиков сахарного тростника и хриплых воплей малолетних оборвышей - погонщиков мулов..

~.~
20 августа 1940г. Койокан, Мехико
~.~
*Антид Ото - один из любимейших ников Троцкого в бытность того живым и дееспособным, после 1932г. часто тролил с него Совецкую власть
** пятый, ориентировочно
*** Долорес, каж-ца, или Молли.. стоп!, у Молли - второй, - таки Долорес
**** lophophora villiamsi, горьковат, вяжущ до терпкости, крепит