Замок Сатаны. Глава 2. Хомо люденс

                «Это один из моих уровней… довольно утоми-
                тельный,  кстати.  Это даётся мне не без труда,
                но я-то как  раз  привык, а большинство из нас
                от этого  уровня уже отвыкли навсегда.»
                А. и Б. Стругацкие. «ВГВ».

Бездумно-заученно мы повторяем,
Что «боги бессмертны у нас».
И бога при этом себе представляем,
Как будто он создан тотчас.
Как будто и нет этих многих столетий,
Что бог, развиваясь, живёт.
Так бога ЗАСТЫВШЕЙ ИДЕЕЙ на свете
Религия нам подаёт.
Однако сама же она утверждает,
Скрижаль обхвативши рукой,
Что «Бога Живаго» она почитает,
Что Бог в ихних догмах – живой!
Но если за жизнь за короткую даже
Меняется сам человек,
То что ж про бессмертного бога мы скажем,
Где время имеет свой бег?
Он думает так же, как мы, но быстрее,
И новое он узнаёт,
Всё больше из божеских дел он умеет,
А дел таких – не в проворот!

Вот так и Гефест. Не стоял он на месте
В развитии эти года.
Сказать же должны мы к Юркольцина чести,
Что к знаньям стремился всегда.
А вот честолюбием – прямо гордился:
Быть первым стремился во всём.
Поэтому к званьям, чинам он стремился,
«Спортсменства» дух царствовал в нём.
И верил Юркольцин в те годы, что званий
Высоких достичь сможет он,
Когда обладатель больших будет знаний,
Что всё же ценил д’Юмадон.
И так же ему не давало покоя:
Как Горбиков, шеф его, смог
Прочесть мысли Сары? «Что ж это такое?
Какой я без этого бог?»
Поэтому Гений и очень старался,
Чтоб в силу скорее войти,
Чтоб мозг его личный быстрей развивался
На этом чудесном пути.
И шеф Михаил, уважаемый всеми,
Геннадию в том помогал,
Ведя его мозг от системы к системе –
И вот вровень с шефом он стал.
Ах, очень удобным приём оказался,
К хорошему быстро привык.
Почти постоянно в седьмой он общался,
Забыв постепенно язык.

Как и предрекал «другу» он Аврааму,
«Народ его в рабство впадёт,
В земле фараона претерпит он драму».
И вот он в Египет идёт.
Но тут, как решил он к евреям пробраться
В Египет, где был фараон,
И выяснилось, что не может общаться
С людьми без посредников он!
Ведь он чрез шестую-седьмую системы
Давно уж привык говорить,
А эти евреи его (да и все мы)
Слова только могут ловить.
Поэтому он и искал «моисея» –
Потомка титанов людских,
Что биоэнергией мощной владеют,
Мощней, чем у многих других,
Способных поэтому и подключаться,
Имея в мозгу аппарат,
К каналам божественных коммуникаций –
И слышать, и видеть был рад.
Во-первых, по божьим тем горним каналам,
Чем пользовался чародей,
С таким низким уровнем шли те сигналы,
Что не для обычных людей.
Второе в сём деле – гораздо важнее:
Та ФОРМА, в которой сигнал
Излучат в пространство мозги чародея –
Не каждый его б воспринял,
Поскольку та форма весьма непривычна –
Не слово, а образ она.
И та информация людям обычным
Практически и не нужна.
А вот Моисей, чрез систему шестую,
Которой он был наделён,
И мог РЕТРАНСЛИРОВАТЬ штуку такую:
Чтоб жезл был в змею превращён.
И самое главное – эти потоки
Во времени слишком плотны:
Не воздух тяжёлый, а лишь биотоки
В мозгах колебаться должны.
И мысли, изложенные здесь словами
За долгие десять минут,
Что здесь человек говорит перед вами,
В мозгах за мгновенья мелькнут.
Но есть и ещё перед богом «заноза»,
Что в дальнем сидит уголке,
Когда никакого не нужно гипноза,
Чтоб «жезл стал змеёю» в руке.
И эта «заноза» – абстрактные мысли,
Что должен Господь передать:
ЗАЧЕМ надо бедных евреев исчислить,
ЗАЧЕМ племена разобрать.
И УРОВЕНЬ этих понятий у бога
Быть должен доступен и прост.
А уровень у Моисея – убогий.
И это – огромный вопрос.
Ведь между собой на таком примитиве
Понятий они никогда,
Нигде не общались на божеской ниве!
И это для бога – беда.
Всё время с посредником дело имея,
Который и косноязык,
Общался их бог чрез того Моисея,
А он – к терпежу не привык.
И крайне опасно то непониманьем,
И много опасностей тут.
Ну, помните случай с самовозгораньем –
С Надавом погиб Авиуд?
И сей примитивный посланник от бога
«Постфактум» лишь «уразумел»,
Когда двое мёртвых лежат у порога:
«Так вот что в виду Он имел!»
(А Он-то имел совершенно другое!).
Общаться же прямо с другим,
Кто более с богом общенья достоин,
Но с даром не дружит таким,
Не мог Он, увы. И хоть все мы с мозгами,
Но мысли Его для нас – шум.
И только случайно «на встречу с богами»
Наткнётся НАСТРОЕННЫЙ ум.
И будет УГАДАН тот образ в сознанье –
И «Эврика!» он закричит.
И нужны для этого многие знанья
И должен он быть эрудит.
А богу-то надобно не «натыканье»,
А надо Ему передать
Тому, кому надо, божественны знанья,
Да так, чтоб их можно понять,
И помнить при этом, по божьей натуре,
Про «ветер, как дар от богов,
Который, надув паруса, может бурю
Принесть на несчастных рабов».
Но первый барьер – это физика всё же.
И был Моисей, как таран,
Которым крушил то препятствие боже,
С натугой свершая свой план.
И хоть Моисею седьмая система
Физически-то и дана,
Со скрипом работала всё ж эта схема,
Была не надёжна она.
Как отрок, увлёкшись своею игрою,
Не слышит отцовы слова,
Так и человек увлечён суетою
И богу внимает едва.
Вот это препятствие – уж посложнее:
Скуднейший ПОНЯТИЙ запас,
Который был у пастуха Моисея.
Он неодолим был подчас.
Он схватывал смысл только самый буквальный,
Поверхностный, самый простой.
И если Господь говорил фигурально,
То номер был это пустой:
Ведь очень не просто божественны мысли
Облечь в его скудный запас
Понятий, чтобы в пустоте не повисли,
Контакт чтобы вышел у вас.
Поскольку и слов, и понятий не много,
То много значений у них.
И как он воспринял – не ведомо богу,
Не видит он мыслей чужих.
А если и ведомо – не чем поправить:
Бессилен он был превратить
В подобье своё пастуха, что заставил
Невольно посредником быть
(Ведь если б могли делать зрелые души,
Могли б сразу делать богов,
Не стали тащить бы «русалок на сушу»,
Чтоб мучить здесь много годов.),
И за сорок дней, в атмосфере походной,
Как с богом имел он дела,
Дать базу понятий, что выше исходной
На два-три порядка была.
Такие, как «В поте лица своего ты
Насущный свой хлеб ешь, Адам!»
Не поняли НЕОБХОДИМОСТЬ работы,
И значит – НАКАЗАН он там!
Какое ещё вам там, братцы, «условье,
Не стал человек чтоб скотом»?
При виде труда обливается кровью
Их сердце, любое притом!
Какое вам, к чёрту, «Прощайте врагам вы!»
Понятнее им «Зуб за зуб!»
Обида и ненависть бьёт через дамбы,
Когда нам «дадут по глазу»!
И в частности, именно эта причина
Спокойно лишь нам объяснит:
«По что во всей Библии мест половина
Имеет такой странный вид?»
Во-первых, порой Моисей понимает
Не всё, что Он хочет сказать:
Ведь не по развитью Господь выбирает,
Способность нужна воспринять.
Ну а во-вторых, Моисей-то напишет
Не то, что он сам воспринял –
Ведь СЛОВ никаких Моисей и не слышит, –
А как эти мысли ПОНЯЛ.
И в-третьих. Пророку всё время КАЗАЛОСЬ,
Что он понимает-то всё –
Ну, может, не понял какую-то малость,
Но «в общем и целом – усёк»
И не переспрашивал бога о деле,
Не требовал мысль пояснить,
Хотя эти мысли частенько имели
Не ту в понимании нить,
Как понял пророк. Например, молвил ровно:
«В приблизившихся – освящусь,
А так же – прославлюсь». И мыслил – «духовно»,
А понял – «рукой дотянусь».
В-четвёртых, не мог содержанье трактата
Держать под контролем сам бог:
Писалося много спустя от контакта,
И значит, писал он, как мог.
А бог не слова говорил при сеансе,
А мысль свою передавал.
И как мы сказали б, пророк-то был в трансе,
Виденья когда принимал.
Так Демон общался с Тамарой несчастной,
Которой «романсы певал».
И галлюцинации чётко и ясно
Системой шестой «навевал». 
И Он «навевал» и подробно, и ясно,
Обильно картины давал,
Но вот Моисей, переводчик несчастный,
С понятием не поспевал.
И прав был поэт, нам стихи написавший
Про поле, цветочки и рожь
И странное слово про мысли сказавший:
«Есть мысль ИЗРЕЧЁННАЯ – ложь!»
Ведь скудным запасом и слов и понятий
(«О, Господи! Я не речист,
И тяжко мне слово, и слог не опрятен,
И косноязык, и нечист!»)
Пытался он воспроизвесть МЫСЛИ бога,
На слово их переложить.
Но слов-то он знал и чуть-чуть, и убого,
И тяжко ту службу служить.
Нет, что там касалося смысла простого,
Что был он способен понять –
Обрядов, и скиний, показанных богом,
Как родичей переписать, –
Записано до мелочей, скрупулёзно,
Подробно, толково весьма.
И к записям он относился серьёзно,
В чём видно наличье ума.
И в «Числах» подробное дал описанье
«Транслятора» первого их:
И кто, и кому там даёт приказанья,
И что за структура у них.
И в ПОНЯТОМ мысли конкретное слово
Забытое – уж не важно:
Заменит его на другое – и снова
Запишет те мысли умно.
Но случай коль сложный ему попадался,
То он здесь и не виноват:
Коль СЛОВО забыл, то и СМЫСЛ потерялся
И не восстановишь назад!
Писал ведь пророк не диктант – изложенье,
И мыслей-то явно чужих
И трудных и более позднему рвенью,
Не то что евреев простых.
И коль здесь забыл он конкретное слово –
ПОНЯТИЕ он потерял,
И в Библии смысл стал почти бестолковый,
Толковник в котором застрял,
Поскольку тот смысл ему – абракадабра
На чуждом совсем языке,
Как чукче чуждо и понятие «швабра»,
Что смирно стоит в уголке.
И коли сравнение я подбираю,
То образно можно сказать,
Что если мы Библию с вами читаем,
То значит, хотим воспринять
Оркестр симфонический мыслей от бога
Через головной телефон
С магнитом простым и мембраной убогой,
Который у нас подключён
К сети усилителя с радиолампой.
И крутит пластиночку он,
Что сделана древним на фабрике штампом,
А звук записал – Эдисон.
И слушая запись таких технологий,
Пытаемся мы рассуждать:
Мудры или нет были древние боги?
И как нам богов тех понять?
И именно из-за наличья в Писанье
ЧУЖИХ  СЛОЖНЫХ  мыслей и слов,
Что так затруднительны нам в пониманье,
Признать безусловно готов,
Что был Моисей не вожак-самоучка,
Что ВЗДУМАЛ евреев вести
Из рабства своею пастушеской ручкой
По трудному к воле пути,
И волю СВОЮ прикрывавший богами.
Нет, был он всего лишь пророк,
Которого вёл меж морскими волнами
Могучий, всеведущий бог.
И чтоб доказать эту подлинность Слова,
Не надо раскопки вести,
Достаточно сделать анализ толково,
Чтоб истинность в нём же найти.
Одним доказательством, выразить смею,
Какие во множестве есть,
Является книга одна Моисея –
«Левит», а глава – двадцать шесть.
Одна половина главы представляет
Тех «пряников сладких мешок»,
Что дети послушные все получают,
Блюдущие твёрдо урок:
«Пошлю вам дожди в подходящее время,
Болезни вам искореню,
Взращу вам стократ, что посеяно, семя
И лютых врагов прогоню.»
Вторая же часть той главы от «Левита» –
Есть Бога ужасный Завет:
Что будет с народом, коль вера забыта
И Бога в сердцах у них нет.
Чем глубже отступничество от морали,
И чем те грехи тяжелей,
Тем жёстче законы «Левита» карали
Забывших законы людей.
И тут уж не в силах никто заступиться:
Преступники сами себя
Загнали в капканы, в которых им биться
В стенаниях, богу грубя.
Но бог упредил их об этих капканах –
И сделал для них всё, что мог:
«Живите по божьим законам во странах –
И будет к вам милостив Бог.
Но если отступите вы от закона,
То ждёт вас и это и то.
Я дал вам в той книге всё определённо,
Пусть мне не пеняет никто.
Сказал я вам так же, что сделать народу,
Коль всё же отступите в грех:
Ищите причину постигшей невзгоды,
Разрушьте – и ждёт вас успех».
Язык же ужаснейший книги «Левита» –
То Иегова понимал,
Пред кем эта книга святая открыта,
Кому он закон этот дал:
Был нищим кочевник-еврей бескультурный
И только из рабства ушёл.
И были Исхода события бурны,
И голоден был он, и зол.
И был бесполезен им «Бог в человеке»
(Без пользы он нам и сейчас!),
Но грозный и строгий Бог нужен навеки,
Чтоб громом звучал его глас!
Бог нужен, которого должно бояться,
Как дети боятся отца,
С которым бессмысленно в силе тягаться,
Но в ладе с которым сердца.
А строгие те наказанья «Левита» –
Так сами собою придут,
Как неотвратимое следствие быта,
Которым те люди живут.
И богу не надобно «мышцей высокой»
«Меч мстительный» к ним направлять:
Закон Мироздания силой жестокой
Сам грешников будет карать.
Презревши закон, равновесье нарушит
Нестойкое грешный народ –
И к этим телам, в коих грешные души,
Возмездье сосед принесёт –
И тем равновесие он восстановит,
Из грешников сделав рабов.
И детям, и внукам судьбу заготовит –
И будут страдать ЗА отцов:
Последствия длительны у отступленья
Людей от морали богов.
И правнуки их принесут искупленье
Тех дедовских старых грехов.
Но «Бог милосерд». И все Божьи законы
Отнюдь не злопамятны, нет:
Как только народ, бедствием потрясённый,
Припомнит тот Божий Завет –
«…То Я к тебе сразу вернусь с добротою
И все прегрешенья прощу,
Жилище Своё средь тебя Я устрою
И бедствий уж не допущу».

Имел ли Геннадий то право от Бога
Всевышнего «Я» говорить?
Не взваливал ли на себя слишком много –
Мол, будет карать и судить?
Конечно, имел. Ведь народ Моисея
КОНКРЕТНОЕ лишь принимал.
И бог был им нужен со властью СВОЕЮ,
Что САМ бы судил и карал.
Он – бог-покровитель народов еврейских
И значит – Всевышний ДЛЯ НИХ.
А что там за морем, у стран Европейских –
Что им за дела до других, 
До всяких Озирисов у фараонов?
Законы ж – известны ему
И он не боялся за силу закона,
Что высшему служит уму.
Поэтому он и ничем не рискует,
Сказавши: «Я вас НАКАЖУ,
Коль если Меня вы забудете в суе
И Слово, что Я вам скажу».
Он как астроном, что расчислил движенье
Вкруг Солнца космических тел –
И смело предсказывает он затменье,
Сказавши: «Я так захотел!»
И дав Пятикнижие то Моисею,
Он степень свою защитил:
Он стал Демиург с парадигмой своею,
Что Святость свою заслужил.

Итак, сей Мессия-Спаситель народа
Ушёл от нас так далеко,
Что трудности стали расти год от года:
Общенье с людьми – не легко.
Подъём же людей к духа новым высотам,
Сиречь – «приближенье к богам», –
С них требуют длительной, нудной работы,
Под стать не годам, а векам.
Работу ж по длительному управленью
Людьми Демиург возложил
На сложный прибор, что назвал «Откровеньем»,
Чем им «телевизор» служил.
Конечно, он был на порядки сложнее,
Чем наш телевизор цветной,
Но это – не важно. Здесь принцип важнее:
По радио правил страной.
Но опыт правления через приборы
Большой недостаток имел:
Он знал Моисеевы лишь разговоры,
А тот говорил, что хотел.
Но сам Моисей, без поддержки от бога,
Влияния мало имел.
И «жестоковыйный» народ понемногу
Уйти от Завета посмел:
«Кто видел и знал Его – те умирали,
Ту веру с собой унося,
На смену – «не знавшие» им заступали,
Пророка о ЧУДЕ прося.
Но чуда без бога пророк уж не делал.
И выход богам был один:
Спасти чтоб работу, что явно заела,
Им нужен был бог-гражданин,
Который бы мог напрямую общаться,
По выбору бога, с любым.
И стало быть, надо им вновь обучаться
Словам и манерам людским.
И лучшее, что там придумали боги
(Нет, ВСПОМНИЛИ это они),
Чтоб легче пройти им земные дороги,
Здесь снова родиться должны.
И новорождённому телу чтоб дали
Свою они душу, богов –
Со всем, что и помнили боги, и знали,
И что применять был готов.
Ну, правда, не сразу всё это включалось,
Берёг его полиментал,
Младенца родня чтобы не испугалась,
Какие слова он сказал.
И правда ж, не все терпеливыми были.
Малец иногда изрекал
Такое, что люди потом говорили,
Что Истину Бог с ним послал.
Так стали те боги к народу поближе.
И здесь появившись, Сократ
«Прощупывал (как будет сказано ниже)
На мудрость» людей всех подряд.