Сказки от Сундука 5. Богатство

               
          Маялся я как-то бессонницей, маялся, ходил туда-сюда, туда-сюда, из угла в угол пока не умаялся. Умаялся, преклонил головушку на сундук, заснул мертвецким сном и приснилось мне, что проснулся я богатым. Порты поддёрнул, портмоне с деньгами поправил и пошёл жить красиво. Ведь как ни крути, всю жизнь бедным был. Считай, ни копейки за душонкой не было. А тут! Ведь как раньше-то бывало: на копейки жил, на ко-пей-ки – не то что бедным был, а так – нищим совсем. И вдруг такое счастье привалило, такое счастье, что хоть вешайся. Добра столько прикупил, что рассовать карманов не хватает. Тут тебе и ананасы, тут тебе и рябчики. Жуй, не хочу. Нет, жевать-то я, конечно, жую, да только нечем – зубов-то нет. Они у меня ещё тогда, когда бедным был, выпали. Вино рекой льётся, река из кисельных берегов выходит, скатерть заливает. Да что скатерть, меня заливает по самую завязку галстука, по самую макушку. Цацек накупил, золотых безделушек-побрякушек. Авто, манто, острова там всякие. Креолки-мулатки-шоколадки - сладость всякая. Знаки уважения купил. Про денежные иностранные знаки уважения уж я умолчу – не только мошна, все перины, матрацы, подушки ими набиты. Да так туго, что как на кирпичах сплю. И все-то тебе улыбаются – скалятся, значит, при встрече приветливо бейсболы приподнимают. Во след, поди, плюют. Льстят да заискивают, в глаза заглядывают. Завидуют, чай поди. Что ни день чё-нить да приносит, что ни ночь – умножает. Шёл я, значит, шёл по жизни этаким-то богатеньким буратиной, этаким комильфо да и оступился. Оступился и попал прямёхонько в долговую яму. Да такую глубокую, что выбраться самому никак. Сижу я в яме, никто руку помощи не протягивает, глотка вина не предлагает, куска хлеба, словно голодной собаке, не бросит. В брашную чашу кроме собственной мочи плеснуть нечего. А выпьешь, закусить кроме как рукавом от жилетки...
      До-о-олго я в яме-то богатым жил, пока чуть было не сделал тово – ноги не протянул, ласты не склеил. Да вовремя растолкали. А как проснулся, такая меня радость обуяла, что жив остался, такая радость, что с тех пор о богатстве и не помышляю.