Жертва матери

Бог облечен в одежды торжества,
Чистый кидар на голову возложен,
Но перед тем так много претерпел,
Побит, оплеван был Он и унижен.

Раб Божий, сын Господень, послан в мир,
Чтоб грех земли изгладить, уничтожить,
Чтобы Взывающий услышан был,
Краеугольный камень был положен.

Удел святой, о избранный народ!
Взгляни на раны Божьими глазами,
Пусть города наполнятся добром,
Ветвь землемерная протянется в сем храме.

Муж, предстоящий пред лицом моим,
Пусть заключит союз во всем быть верным,
Одежды многим надо убелить,
Чтоб гнев Господень не назвал неверным.

Пример из жизни так понятен всем,
Убогий дом, смех, танцы там, веселье,
А рядом мать найти хочет покой,
Дочь любит  безгранично и безмерно.

Не усыпляет матери любовь те действия,
Что в доме происходят.
А там бесчинства, похотская кровь,
В спиртном угаре этот день проводят.

Ей строг наказ был дан – не выходить,
Перед людьми позор терпеть мне больно.
И так приклеился ко мне ярлык –
Дочь прокаженной. Этого довольно.

В чем виновата перед Богом я,
Что мать такая мне дана в подарок,
Зачем так погнушалася судьба,
За что с небес пришла такая кара?

Авторитетна не могу я быть,
В детстве насмешки в адрес мой, колючки,
Хочу я как другие дети жить.
Набор слов бранных нагоняли тучки.

Мать все терпела, знала.
Дом ее тюрьмой с решеткой стал навеки,
В коротком веке ей не пить вино…
Любви и радости склоняются уж веки.

Час поздний. Мысль неясная пришла
Взять срочно в комнате понадобилось что-то,
Платком укутавшись, тихонечко вошла,
К серванту подошла…. но та короста,

Что покрывала раны, не ушла и не закрылась,
Видно было тело,
покрученные руки в волдырях,
Гнушались дети. Мать же все терпела.

Не поздоровавшись, словечка не сказав,
Стараясь не нарушить ход веселья,
Прошла, как тень. Вдогонку услыхав:
Куда же вы? Остановить хотела…

Подростков, дочь. Но впечатлившись тем,
Что взору их в брезгливости предстала,
Колдунья ль, ведьма ль? Их побег был смел.
Зачем, мол, ты сюда нас приглашала.

Ни слезы девичьи, ни уговоры ей не помогали.
Девочки визжали,
Как будто призрак показался им,
Как горестно. Причины ведь не знали.

Вбежала дочь, и бранные слова,
Как град посыпались. Зачем мне мать такая?
Уж лучше я б в утробе умерла.
Ты мой позор – кривая и косая.

Из за тебя всю жизнь буду одна,
Найти я мужа не смогу вовеки,
За что такое бремя для меня?
Слова теченьем бурным шли, как реки.

Тихонько всхлипывала в уголочке мать.
Ни слова в оправданье не сказала.
Дочь видела, она дрожала вся.
И слезы лишь платочком вытирала.

Ей жалко ее стала, обняла,
В ней пробудилась теплота, душевность.
И попросила: «Расскажи о том,
Как ты жила до моего рожденья».

Повествованье длилось до утра,
Порой открытости так в семьях не хватает.
В мышленьи девичьем проснулася струя
Любви и нежности, что рамки убирает.

Воспоминание прошедших дней,
Условие отца и боль разлуки,
Хотел, чтоб мать избавилась дитя,
Дабы не связывать ребенком руки.

Оставил он беременной жену,
Был первый крик и радость материнства.
И тяжесть от работы полевой.
Все покрывала детская улыбка.

Беда негаданно пришла. С поля увидела пожар.
Не вразумела, что это дом,
Где спит ее дитя,
Когда же поняла – от страха почернела.

Стремглаз. Не видя под собой тропы.
Бежала к месту, где все полыхало.
Мужские руки удержать могли,
Но детский крик, преграды ей не стало.

Вбежала. Балки падали, кровать.
В ней дочь еще жива, здорова
К груди прижала. Боже, помоги.
Пусть стены рухнут снова…

Крушенье. Палит все огонь
Перед собою огненное пекло
И детский плач. И руки у груди
Он настигает в непритомном бегстве.

Открыта дверь. Достигнут уж порог,
И чистый воздух всколыхнул одежду.
В беспамятстве упала. Дал Бог сил
В той огненной печи свершить надежду.

Так, дочь моя. Была ты спасена
Мое уродство – знак любви, заботы.
Я понимаю отвращенье тех,
Кто смотрит ветхими глазами плоти.

Рыдания прорвались в час ночной. Прости!
Дочь сокрушалась на коленях.
Не буду больше я коварной, злой,
Как поздно поняла я преданность и верность.

Ни на кого не променяю я такую мать.
Сейчас ты так красива.
Какою же слепою я была.
Прости, что дочь твоя так нерадива.

Ушла брезгливость. Прижимала ту,
Кто стала для нее всего дороже.
Так протяни ты руки ко Христу.
Ведь эта жертва на Его похожа.

Пренебрегал ль ты ею, как та дочь,
До сего часа был ли так беспечен.
Пусть зазвучит Голгофы стон и плач.
Уши открой и вопль услышь. Он вечен.

Молитву в Гефсимании, тоску
И скорбь смертельную, боренья, томленья,
Три раза сын взывал к отцу,
Но претерпеть был должен посрамленье.

Бог волю Свою Сыну указал,
Через страданья путь открыть к свободе.
Сын был послушен, на распятье шел,
Под тяжестью креста жгло руки, ноги.

Палящий зной, запекшаяся кровь,
Тупые гвозди проникали в тело
Угасла жизнь, которая дала тебе, мой друг,
Взор к небу поднять смело.

С мечами, кольями шли люди на Христа.
Подобно матери терпел Он униженье.
Как дочь, Голгофы жертву оцени.
В очах Господних ты так многоценен.

Святая кровь. Грехов людских поток.
Мягкий призыв. Он еле- еле слышен.
 Прийди к Иисусу, следуй за Христом.
Средь званных будешь в Небесах услышан.

Быть может, в первый раз сейчас
Согнешь свои колени. Не стесняй рыданий.
То слезы близкой встречи со Христом.
Впусти любовь. Уйдет печаль стенаний.

Дороже друга не найдешь нигде
Хоть обойди пешком весь полушарий.
Он – избавитель от привычной тьмы.
В  Христовом свете жизнь благих даяний.
Аминь!