Художник

    Художник

Ещё горит в саду физалис,
Но навсегда теряя стыд,
В ночи мороз встаёт, как фаллос,
И так до полудня стоит.

Была зима, как стол без хлеба,
Был холст и кисти, и мазки;
И были вдвое больше неба
Созвездья боли и тоски.

По мастерской летали мантры,
В окне сужался окоём,
И кисти, словно саламандры,
Дышали дымом и огнём.

Как снег, как парус на закате,
Казался красным белый лист;
И ты писал temporis acti,
Как подставной евангелист.

Ты отдавал долги туману,
Как лорд английский или сэр,
И через ночь по океану
Плыл айсберг с флагом СССР.

Мазки ложились злей и резче,
Мосты горели, таял брод.
«Погибло всё! Нельзя беречься!» -
Кричал на айсберге народ.

Сквозь вечный морок краснолесья,
В пространстве между «нет» и «да»
Ты шёл сквозь выдумки и веси -
Всё дальше, дальше – в никуда.

Стеклянный мир, босая совесть,
И звёзд невиданный посев…
Как будто мир творил Чурлёнис,
Твоей рукою завладев.

Потом, склонившись над стаканом,
Ты разглядишь в пучине той
Лишь две руки над океаном,
Как знак победы над собой.

Жена проснётся. Сварит кашу.
И скажет, что сапожник пьян,
И что башку на плахе снявши,
Не надо выть по волосам.

Ты выйдешь в ночь. Сорвёшь физалис,
Растает город Леденец;
И фраза Causa finalis
Переведётся, как «пидец».