Осеннее

Этот вкус навсегда останется на моих губах
Этот экстаз заставлял меня танцевать
Но я понимаю, что бессмысленно испытывать страх
Но мне надоело, и я устала ждать.
Устами младенца прочувствуй зов природы
Кожей ощути, как на тебе поставили метку
Разрушай в грозу все громоотводы
Не попадай каждый раз в одну и ту же сетку.
Не позволяй чувствам себя поглотить
Всё в этом мире переменно
Вырезая что-то на коже, клеймо думаешь победить?
Не переживай, тебе ещё достанется непременно.
Нарушай все запреты, лги, причиняй боль
Всё равно останешься безнаказанным, как те, кто сделали это с тобой.
Кради, убивай, не будь наивным, ты уж изволь
Унесёт твои эмоции новый прибой.
***
И вновь наступил вечер. Я вышел на самую высокую часть холма. Не так уж далеко до дома, всего минут 40 быстрым шагом. Мои волосы цвета перезрелой пшеницы длиной до лопаток ерошит ветер. Я гляжу на небо. Я бы опустил небосвод на землю, чтобы всё погибло, будь у меня такая сила. Ибо всё уже погибло. Ибо ничто не вызывает у меня эмоций. Абсолютно ничего, кроме неба. Каким бы оно не было — ярко-голубым, лишь слегка покрытым пушком облаков, или тёмно-серым, время от времени освещаемым голубыми и ярко-желтыми молниями — лишь оно может заставить меня чувствовать. Лишь оно пробуждает мечты, которые на самом деле давно уже похоронены в самых далёких закутках моей души. Похоронены, да, но не забыты. Я мазохист? Вновь и вновь я приходил на то же самое место, смотреть на небо, на единственное, что заставляло меня жить. Я оживал вновь и внось, снова и снова воссоздавал из праха все своми миры... и они снова погибали, погибали вместе со мной. Я возраждался из пепла, как Феникс, и вновь умирал в огне...
Я ведь мёртв. Моя душа умерла на том же месте несколько лет назад. Кто-то посодействовал этому, что-то ввело меня в это состояние? Я не знал. Я просто приходил на то место, чтобы хоть что-то ощутить, чтобы попытаться вспомнить то, от чего мой блок разрушился бы. И я стал бы таким же как все. Разговорчивым, весёлым, и совершенно не мрачным парнем. Но нет. Мои глаза — глубокого тёмно-шоколадного цвета, большие, мендалевидной формы. А мои зрачки всегда такие большие, что только на ярком освещении можно увидеть шоколадную дужку вокруг чёрной пропасти. Кто-то влюбляется в мои глаза, я знаю это, кто-то всегда в них влюбляется. Но я не люблю никого и ничего. Мои эмоции мертвы. Не считая тех жутких мгновений, конечно, когда небо возрождает их к жизни.
Я ничего не чувствую глядя на родственников, друзей, природу, на животных. Если я вижу насилие я тоже ничего не испытываю. Мои рёбра. Я брал лезвие и глубоко разрезал кожу около рёбер, чтобы убедиться, что я ещё способен чувствовать. Но нет. Я видел и ощущал красную жидкость, что текла по мне, но я не был в силах ощутить боль которую причинял сам себе.
Я видел множество раз, всё по одному и тому же сценарию, снова и снова, мне уже надоело: люди страдали из-за своих эмоций. Почему? Почему они чувствуют? Почему им больно? Почему какая-то мелочь, какой-то пустят может заставить их плакать, в то время как я не пролил ни слезинки два года назад, на похоронах собственного отца. В то время я уже ничего не чувствовал, я видел, как плакала моя мать. Я гладил её по волосам, я шептал что-то ей на ухо, но я был не в силах ощутить то же, что и она. Она плакала и из-за меня также. Она знает, что я ничего не смог ощутить даже в тот день. В тот день, на похоронах, она плакала за двоих.
Впрочем, как бы то ни было два года назад — сейчас я ничего не чувствую, я напоминаю самому себе машину. Ходящего биоробота. А может, в меня вживлён микрочип, что заставляет мой мозг блокировать нервные сигналы, отвечающие за чувства, эмоции и осязание?
Изредка, время от времени, чип даёт сбой. Машина ломается и самовосстанавливается.
И всё же, почему именно небо? Почему оно заставляет меня быть таким же как прежде?