Предметы

Ты даже не рассчитывай на трон
взойти, мой друг: мы, чай, не в Колизее.
Шокировать охранницу музея —
не просто штраф, а вовсе моветон.

Здесь не оценят и не станут падать ниц
перед тобой на этом пьедестале,
который Нибелунги шлифовали
округлостью бургундских ягодиц.

Века прошли. Ты пьешь свое вино
с фантомным послевкусием подлеска
сугубо в качестве парадного довеска
при конституции, которой всё равно.

Тебе — своё. Мне — свой убогий неф.
Скромнее и чины, и эмпиреи.
Вулкан удельный худо-бедно греет
в отсутствие послов и королев.

Я, как и ты, нащупываю дно,
пытаюсь всплыть к сознанью и починам
нездешних по такой первопричине,
что, лишь прожив, осмыслить и дано.

И это — не охотничий азарт:
мы видим и преследуем предметы,
являвшиеся планами на лето
и бытом их, не спутай кто-то карт.

Брелок, визитка (стершихся) услуг,
в календаре — засохшее печенье,
кружок на марте, потерявшие значенье
с момента обездвиженья их рук, —

и всё влечёт как контур пустоты,
как трафареты в книжке для раскраски.
Мы проиграем в будущей развязке,
едва заполнив небо и цветы.

Над криптограммой в профиль и анфас
стоим, ломая головы, мы оба.
Мне легче тем, что я, конечно, мог бы,
сумняшеся ничтожно, вот сейчас

поставить здесь “хранящие тепло”...
Сказать такое было бы неправдой
и для того, чей год уходит за два, —
что задницей заделывать дупло.

Мир полон их — наследных мелочей.
С уходами хранителей карата
вся жизнь становится не памятью чревата,
а перечнем оставленных вещей.