Под впечатлением от фильма Страна в шкафу 1990год

- Кричи!
Жёстко произнес мужчина, вначале крепко сжимая тело девушки, а затем скользя пальцами к низу её платья.
- Кричи!
Но девушка, плотно сжав губы, продолжала молчать
- Не хочешь…
Он опустил руки, развернув девушку к себе. Она стояла босиком на леденящем кожу полу всё так же сомкнув глаза и губы.
Он нещадно впивался пальцами в ее плечи, обводил глазами тонкую полоску темных розовых губ, аккуратные черты, измученные отсутствием дневного света и многочисленными попытками причинить боль, неровную полоску венки на виске, которая неустанно содрогалась, в ожидании нового удара или чего-нибудь подобного. Изможденное лицо девушки, которая столько дней упорно отстаивала свою точку зрения.
Пытаясь выбить из нее нечто другое, мужчина не особо церемонился в выборе способов, но сейчас меньше всего хотелось терзать её измученное тело, которое под натиском мужских рук по привычке не оказывало совершенно никакого сопротивления.
Неужели она смогла добраться до глубин его, израненной временем и обстоятельствами, души, не приложив при этом особых усилий?!
Он смутно ощущал нечто вроде влюбленности, которая давным-давно не посещала его чёрствого сердца, впрочем как и милость, сострадание и прочие качества, пропитанные всеобъемлющей добротой.
Та единственная, которая посмела пойти поперек его методов, в которой никакие изощренные приемы не сломили чувство собственного достоинства, которая вопреки всему не изменила своей правде.
Падала, разбивая в кровь локти, колени, переносила все удары, стирая кровь с разбитых губ, теряла сознание, но приходя в себя по-прежнему оставалась верна своим убеждениям. Он приходил в бешенство
«Она нарочно меня изводит!» - думал он, и следовала новая порция ударов, как итог собственного бессилия.
А сейчас, взглянув на губы, в маленьких царапинах, на ссадины на руках и ногах, спутанные волосы и закрытые глаза…он хотел целовать, покрывать поцелуями её всю и вымаливать прощение за все то, что причинил, хотя и достойным её прощения себя и не считал.
«Бог мой, наваждение!» - размышлял мужчина, обходя её вокруг и пытаясь отделаться от навязчивых мыслей, роившихся в голове, но они накатывали еще сильней.
- На колени! - он больно сдавил её плечи, и девушка покорно опустилась. Развязав её руки, он шелковым шарфом перевязал глаза, и несколько раз обошёл вокруг, абсолютно не притрагиваясь.
Девушка застыла в безмолвном ожидании нового удара  и следующей за ним боли, к которой она постепенно привыкала, лишь мучительно напряженное лицо выдавало в ней готовность к неожиданности. Он не слышно опустился на колени рядом с ней, в очередной раз обвел взглядом её всю, то ли пытаясь запомнить, то ли забыть…отчаянно и безрезультатно. Пальцами коснулся её рук, которые вопреки всем болями и лишениям, оставались нежными на ощупь, и повёл скользящие дорожки по ее коже до плеч… А она, хоть и привыкшая к его огрубевшим рукам и отсутствию каких-либо намеков на нежность, едва ощутимо вздрогнула от этих прикосновений. Поднявшись до плеч, он отнял руки, продолжив между тем, сверлить её глазами, а затем коснулся лица, очерчивая каждый миллиметр. Линия лба, тонкие брови, скулы; едва коснулся пересохших губ, которые девушка тут же инстинктивно облизнула и затихла в ожидании.
Как хорошо, что её глаза были скрыты… Он не видел, но ощущал незримое присутствие её взгляда, полного ненависти и отвращения к нему. Собственно, резона на такое отвращение он сам заслуженно и добился.
Еще раз обведя её глазами, он резко поднялся, снял повязку с глаз и уже на выходе из комнаты проговорил:
- Вы можете подняться!
Целую неделю он и близко не появлялся, девушку кормили, и следили за её состоянием другие люди. Допрос больше не вели, но и не отпускали. А она, не ориентируясь во времени, ощущала необъяснимое чувство пустоты, появившиеся с его уходом. И ловила себя на мысли о том, что ждет этого грубого, не знающего добра, жалости и ласки, мужчины, своего палача. И пусть он будет применять свою силу или же просто мучить ожиданием боли, все равно она желала, чтобы он просто был здесь… В этой осточертевшей до безумия холодной серой комнате, без грамма свежего воздуха, солнца или ветра. Боль, слезы и крики - только ими были пропитаны эти мрачные стены.
В полной темноте распахнулись двери и послышались глухие шаги.
- Вы пришли… - негромко произнесла девушка, но не услышала ответа. Он молча прошествовал за стол и принялся за какие-то свои дела. - Почему же вы молчите? Не задаете вопросы, которые были прежде..? - обреченно интересовалась девушка.
- Пропала необходимость… - сухо отрезал мужчина.
- А если пропала, почему я всё ещё нахожусь здесь…
- Вы можете уйти прямо сейчас, - щелкнул дверной замок и послышался скрип открывающейся двери.
- Нет! - воскликнула девушка, восприняв этот жест, как очередное издевательство, и тихо заплакала.
Свет в её окружении по прежнему отсутствовал, поэтому мужчина не мог видеть слез, но явственно ощущал нарастающую тяжесть этого общества на двоих.
- Если вы ожидаете извинений от меня, то напрасно, их не будет.
- Не жду. Тем более, ожидать это от вас было бы весьма безрассудно… - смело произнесла девушка, не опасаясь даже того худшего, что мужчина мог рассвирепеть и отвесить ей пару-тройку хороших ударов. Однако, он даже не двинулся с места, не нарушая царившей тишины в перерывах между репликами.
- Верно мыслите, - подвел итог мужчина.
Прошло еще несколько минут, прежде чем девушка поинтересовалась
- А почему не включите свет? Ведь вы привыкли смотреть в глаза и наслаждаться болью, отражающейся  в них.
- Наверное, потому что лично ваша боль перестала доставлять былое наслаждение, - сейчас он печально сомкнул глаза, подумывая совсем о другом. На самом деле, он всего лишь боялся увидеть укор её карих глаз и бесконечное презрение ко всему, что её окружает. Но больше всего опасался, что не сможет скрыть от нее своих чувств, а она просто напросто оттолкнет, и с её стороны это будет, как нельзя правильно!
- Вот как… И что же теперь приносит вам былую радость? Мучить кого-то другого?
«Видеть и слышать тебя», - безмолвно произнес мужчина, тщательно подбирая слова для ответа.
- Можно сказать и так… - жертвой этих мучений на данный момент был он сам.
- А почему вы не появлялись так долго?
- Были дела… - враньё, очередное враньё. Все его дела были тут, за пределами этого здания он лишь спешил домой, стараясь как можно скорее забыть всё, что видел или слышал в этих стенах.
- Понятно…
- А почему вы не ушли? Дверь открыта и сейчас, у вас еще есть время.
- Меня ничего не ждет за этой дверью.
- Как же так? Поначалу вы так отчаянно рвались обратно в свою жизнь, что же изменилось сейчас?
- Пожалуй, моя прошлая жизнь так же перестала приносить мне радость. А здесь… Не знаю почему, но в вашем присутствии я не ощущаю стравленной пустоты и безнадёжности ,которые преследовали меня по жизни. И хоть это страшно даже произнести, но с вами мне спокойней, чем когда бы то ни было в жизни, - и девушка замолчала, в ожидании ответа, которого не последовало, а вместо него прозвучало:
- Кажется, вы хотели свет, - мгновенно вспыхнули комнатные лампы, и девушка зажмурила глаза, унимая боль от резкого света.
Он оглядел её, сидящую на стуле, безмолвно скрещенные ноги и ладони, покоящиеся на коленях. Как и прежде, она была измотана, но уголки её губ отражали свет от высказанности своих чувств. Она сказала всё, о чем думала на данный момент и ничуть не жалела, даже если бы этим последовали сотня ударов и шквал оскорблений.
Она открыла глаза, оглядевшись вокруг. Мужчина сидел за столом и невозмутимо взирал на нее сквозь стекла темных очков. Девушка улыбнулась.
- Спасибо, так намного лучше, - и одарила миллионом теплых искр, отразившихся в глубине её глаз, где и близко не было капель ненависти или злобы.
К своему удивлению он не увидел ничего из того, что так трусливо избегал. А она, в свою очередь, не лгала… Здесь и с ним ей было уютно, хотя, по всем мыслимым заключениям, человек должен был лютой ненавистью ненавидеть и проклинать это место, а заодно и его, обделенного человека, не знавшего жалости, ласки и любви.
- Дверь там же, где и была,  негромко заявил мужчина, надеясь, что с третей попытки девушка сбежит, а он переживет эту утрату.
- Она мне не нужна… - все так же уверенно и спокойно ответила девушка.
- Вы уверены, что хотите остаться здесь?
- Уверена!
Он поднялся с места, медленными шагами отмеряя расстояние по комнате. Оказавшись за её спиной, он не решался приблизиться, но затем оставив между спинкой стула и собой некое пространство, опустил на спинку руки.
- И на чем основывается такая уверенность?
- На личных чувствах…
- Вот даже как… И именно сейчас вы решили прислушаться к внутренним ощущениям?
- Да, потому что именно сейчас они настоящие, живые… Первый раз я говорю человеку, незнакомому мне, о внутренних переживаниях и терзаниях, не боясь, что меня не поймут. Даже если вы меня прогоните, я уйду, но знайте, что я сделаю это не по своей воле. У вас есть право вышвырнуть меня отсюда точно так же, как я попала сюда, однако, перед тем как вы это сделаете, я осмелюсь сказать… Я привязалась к вам, как бы странно сейчас это ни звучало, даже ваше жестокие прикосновения приносили мне больше волнующих эмоций, чем те объятия, что были в моей жизни. Не знаю, возможно ли это назвать любовью… Больной любовью, но я готова, абсолютно по доброй воле, остаться с вами. Не скучать по прошлой никчемной жизни, не совершать попыток, чтобы туда вернуться… Остаться с вами, где бы вы ни были…Даже здесь! Нав-сег-да!
Мужчина снял очки, смахнув слезу в уголке глаза и опустившись над ней, коснулся губами макушки.
- Глупая, меньше всего на свете я хотел бы, чтобы ты ушла… Не знаю, как я смог бы пережить утрату, - мягко произнес мужчина.
Не веря своим ушам девушка всерьез задумалась не помутился ли рассудок от сидения и от пережитого в этих четырёх стенах, однако он ласково, насколько умел, сжал ее плечи и провел губами по волосам.
- Я хочу, как бы нелепо это не прозвучало, чтобы ты осталась именно по своей воле, и никак иначе…со мной.
Мужчина обошел её, упал на колени, безмолвно вглядываясь в тепло её глаз
- Тогда не прогоняй меня…
Он принялся целовать её изящные ладони и припав к коленям, повторять: «Прости», а девушка, взъерошив его густые волосы проговорила:
- Я не держу на тебя зла, и всё простила уже давно.
- О большем я и мечтать не смел, - глухо проговорил мужчина, приближаясь к её лицу.
Очертив языком её губы, он с жаждой поцеловал их, вложив в поцелуй все тепло, на которое был способен.
И тяжелые железные двери с грохотом затворились за двумя выходящими из них, рука об руку. Готовыми навсегда разделить участь друг друга!