Забег

Я не помню, кто бежал на пулеметы в первых рядах, но я уже видел, как крупнокалиберные пули методично выкашивали молодых парней, разбивая черепные коробки и перебивая руки с ногами. Некоторых пули били прямо в живот навылет, оставляя на месте ранения рваную дыру с ошметками внутренностей и осколками костей. Один за другим парни падали на грязную землю, тел я уже  насчитал около двадцати.
Я вместе со своим рядом должен был бежать через четыре минуты после начала забега. Перед нами готовились еще шестьдесят восемь цепей. В моем ряду было два парня из моей подготовительной группы - имен я их не знал, так как знакомиться и общаться нам было запрещено. Это были высокого роста светловолосый паренек славянской внешности с мягким пушком усов под носом и татарин (а может и не татарин, но я с самого начала нашего обучения думал, что это именно татарин) с крупной рябью оспин на лице. Оба парня задумчиво глядели вперед, татарин был без майки и в синих просторных трусах, а усатый - в одних черных подштанниках. То, что им оставили. Мне перед забегом оставили единственную белую майку и черные плавки, в которых я сейчас и мерз среди толпы выстроенных в неровные ряды смертников.
Никто не говорил ни слова, над территорией стоял только оглушительный звук пулеметных очередей, иногда вскрикивали простреленные ребята. Судя по частоте выстрелов - пулеметов работало четыре или пять.
До забега нашего ряда оставалось почти две минуты. Я вдруг начал вспоминать все то, что произошло со мной за последний год, с тех пор как молодых интеллектуалов начали отлавливать по всей стране. Все началось со школьников-медалистов и студентов-отличников. Спустя некоторое время по доносам уже стали ловить просто активистов, членов молодежных общественных движений... Тех, кто прятал книги. Библиотеки по всей стране разрушались и сжигались.
Всемирное осуждение не помешало правительству Новой Российской Революции отгородиться от всего мира, закрыть границы и методично начать очищать ряды граждан от неугодных элементов. Запад активно обсуждал вмешательство в дела новой России, но когда подобные волнения начались в ряде стран европейской зоны, о спасительной миссии все сразу забыли.
Выпускники средне-специальных образовательных учреждений получали руководящие посты (хотя в эту сферу начали пробиваться и те, кто образования никакого не имел вообще, например, незаконченное среднее), тех дипломированных специалистов, кто был старше двадцати пяти, отправляли на заводы. Тех, кто пытался бежать из страны, убивали.
Народный гнев духовно нищих погубил страну. Кучка революционеров, уничтожившая весь бывший госаппарат, взяла курс на "оздоровление государства". Всех излишне думающих было принято решение уничтожать.
Быдло стало свободным во всех отношениях. Страна гибла. Месяц за месяцем уничтожались десятки тысяч человек.
Все это новые власти объясняли стремлением спасти общество от разложения. Вчерашние бездельники, алкоголики, бандиты получили право делать все, что вздумается. Принципом новых властей была тотальная свобода. Именно за нее они боролись с прежним режимом.  Малолетних хулиганов и преступников  новое государство лелеяло и превозносило. Теперь это была прогрессивная молодежь. В Тюмени, в городе, в котором я жил, все правительственные органы были переведены в районы Лесобазы и Дома Обороны. 
Я попал в Третий Западно-Сибирский лагерь. Поймали меня сразу. Скрываться не получилось, так как я даже не знал, что творится в головах у лидеров революции. Наблюдал за новостями по ТВ, потом телевидение прекратило вещание. Интернет был отрублен. Телефонная сеть тоже. Я хорошо учился и много читал - этого было достаточно, чтобы отправить меня в лагерь для молодых. Родители и родня были распределены по заводам (старшие) и по лагерям (молодые).
Кстати, молодые девушки по распределению попадали к новым «чиновникам», тут уже на дипломы и заслуги не смотрели. Неуклонный инстинкт продолжения рода, так или иначе, будет торжествовать при любой форме государства.
Еще минута до забега. Мысли набегали одна на другую. Весь этот ужас, обрушившийся на мою молодую жизнь, не укладывался в голове. Это был набор каких-то впечатлений и засохших вспышек злобы. Вспомнились дни так называемого обучения - подъем, завтрак, занятия (избиения со стороны пролетариев, так нам преподавали философию жизни, кто учился противостоять на уровне-получал шанс обрести свободу, мол, приспособился к новым порядкам), обед, занятия, ужин (кормили нас, мягко говоря, дерьмово), сон.
Самоубийцы находились - за нами хорошо следили - никаких острых предметов, веревок... И все равно убивали себя - задерживали дыхание, давились за столом, всаживали в сонную артерию вилки (после этого в столовых выдавались только ложки), бились головой о стены... Потом ввели интересную систему - за одного суицидника на пулеметы гнали всю группу (двадцать человек).
Мы все-таки старались оставаться людьми. Пара сошедших с ума парней покончили с собой и на следующий день их группы погнали на пулеметы. После этого самоубийства резко сократились.
Что от нас было нужно? Чем провинились молодые способные парни перед этой страной?
Вот так все и перевернулось. Я плохо помнил события прошедшего года, оно  и неудивительно - отбитая башня, и плохая память в итоге. Я забыл, какие книги я читал раньше, чем увлекался, какую музыку слушал. Все наши парнишки были такими овощами. Все прятали свои мысли в закуток сознания. Как я. Нас стреляли бандитские рожи, такие же молодые, но с тупым обнаглевшим видом. Страна за короткий период обрела новое лицо - страна, породившая Менделеева и Достоевского... Кого еще, не помню, голова просто вымещала всю информацию и училась бороться с ежедневной злостью и болью. Так вот, страна обрела опухший от алкогольных паров  и обнаглевший ****ьник. "Кто сильнее, тот и прав" - слоган нашего существования…

Моя цепь побежала вперед. Я тронулся с места и начал двигаться по мокрой грязи.
"Навстречу духовно нищим?"- пронеслось в моем воспаленном мозгу. И да, я думал о том, что неужели все так и закончится, неужели животный страх, воспитанный в нас, не даст деру в этот момент?
Вот кому-то из бежавших рядом пулей снесло половину черепа. Мозги, которые когда-то позволяли парнишке хорошо учиться в школе или в универе, теперь шматками валились на грязную землю вместе с телом, из которого стремительно уходила ненужная этой стране жизнь.
Да, интересное зрелище. Интересно и ощущение резко подступавшей к горлу кислой и противной тошноты. От вида крови у меня закружилась голова, и машинально я побежал еще быстрее.
Пулеметы стреляли как оголтелые, тут и там лежали трупы молодых ребят, немного дальше их были уже целые наслоения.
А все просто - тем, кто добежит до конца живым, обещали свободу и возможность вернуться в нормальную жизнь.
Наша цепь уже осиротела наполовину. Татарин, которого я видел в начале забега, корчился на земле, удерживая хлеставшую из раны на животе кровь.
Было очень холодно, на бегу конечности просто немели и обжигались от холода. Пули свистели рядом, я уже мало что соображая, вдруг понял, что мне везет, так как я еще жив.
Я даже не думал о том, чтобы укрыться за чьими-то спинами. Таких по идее сразу убивают конвоиры с винтовками.
И тут наступила развязка - сильнейшим ударом меня отбросило назад, и последним моим воспоминанием была перебитая в локте рука, из которой сразу же начала бить фонтаном кровь.
Ощущение, схожее с сильнейшим ожогом, резкая боль, отдавшаяся во всем теле и темнота в глазах.
----------------
Очнулся я в больнице. Как только я это понял, я от удивления вскочил с койки и оглядел все вокруг. Обычная больничная палата. Правая рука перевязана и загипсована.
Удивлению и дикому изумлению моему просто не было предела.
Я вроде как помнил, что руку мне оторвало, и я потерял сознание, свалившись в размокшую грязь. И что теперь?
Откуда эти палата, бинты, гипс, склянки рядом, дверь?
Вдруг эта самая дверь открылась, и в палату вошел лысый человек в белом халате. Я попытался прикинуть, на кого он похож. Монголоид. Казах, китаец, кто там еще узкоглазые есть? Пусть будет китаец.
"Вот и ты, наконец, пережил всю боль и отныне все станет хорошо" – тихим голосом сказал мне незнакомец.
Сказал так, будто он хирург, а мне делали операцию.
И вдруг я все понял.
Я встал и пошел. Китаец вышел из палаты, я направился к двери. Открыв ее, я увидел длинный красивый коридор, там было много дверей, где-то в конце коридора сидел человек на стуле с книгой в руках. С книгой? Да, это книга!
Интуитивно я нашел лестницу и спустился в холл первого этажа. Пахло медикаментами и больничными халатами. На первом этаже была регистратура, и за стеклом сидел лысый человек в очках. Тоже китаец. Он поднял на меня глаза и сказал: «Александр, теперь ты свободен».
Кивком головы я дал понять ему, что мне все ясно.
Я практически выбежал во двор этой интересной больницы. Тут и там были люди. Они разговаривали, многие были с бинтами, с костылями, но я заметил, какие  них чистые и довольные лица. Светило солнце, ровный газон с чистым тротуаром  составляли двор больницы.
Вдруг я узнал в человеке, сидящем на скамейке того татарина, с которым я бежал. Я буквально понесся к нему, приковав к себе удивленные взгляды. Татарин, похоже, узнал меня и привстал. Я протянул ему руку и сказал: «Саша». Парень кивнул и, пожав мою руку, ответил:  "А я Эльдар. Рад знакомству". И засмеялся. Я тоже засмеялся и вот так мы хохотали очень долго.
Успокоившись, Эльдар жестом позвал меня за собой и весело сказал: "Пойдем, глянешь, как в мире все сбывается своим порядком".
Пройдя через весь двор, мы подошли к калитке, которая открылась сама, как только мы оказались рядом.
За ней был легкий туман, покрывающий все до пояса.
Эльдар через несколько шагов остановился и сказал мне: "Смотри".
Я подошел и увидел отверстие в земле.
Заглянув в него, я узнал очертания земного шара, который был совсем рядом. Часть земли, где когда-то была Россия, полыхала огнем.
В огне были некоторые страны Африки и Азии. Но именно на территории России полыхало жестокое уничтожающее пламя.
----------
Вернувшись во двор, мы с Эльдаром уселись на скамейку. Мимо проходили люди и кивали нам. "Сегодня в больнице пополнение. Много пациентов, много свободных".
"Да…" - протянул я.
"Слушай, Сашка, а ты "Тошноту" Сартра читал?"- спросил Эльдар.
"Читал"- ответил я  и удивился, что память ко мне вернулась, вспомнил, кто такой Сартр.
"И как?"- с интересом в глазах вопрошал меня мой новый знакомый.
"Да как.…Читать надо, если тебе интересно... Это же экзистенциальные французы второй половины…" - я прервался и увидел, что под рубашкой Эльдара все перевязано бинтами в районе живота.
Солнце освещало двор больницы, на газоне сидели молодые ребята и оживленно беседовали. Из здания выходили лысые доктора-китайцы. Какая-то яркая птица села на край крыши и запела, радуясь щедрым солнечным лучам.
Я положил ногу на ногу, потрогал заживающую руку и начал рассказывать Эльдару о литературных изысках во французском экзистенциализме, вспоминая, как моя страна полыхала в тяжелом огне...