матросу

на моих руках чья-то кровь,
под ногтями следы от чужой плоти
на моих руках ссадины и лицо мое будто чей-то страшный сон,
сон об идиоте

мне не дышится, не видится и не двигается в этом краю,
я всю ночь убаюкиваю сердце, а потом судорожно бужу -
я терплю, зная, что не выстою,
но все же стою, это будто древняя привычка матроса,
драить палубу тридцать раз на дню,
а этот бедный матрос никогда не смотрел на море, на мир, что был вокруг него,
он видел только швабру и воду-консервант, в которой выживала только пыль и грязь,
он ни разу не говорил ни с кем смеясь, он не был слепым, немым и никто не посмел бы сказать ему: "мразь",
но была в нем та отчужденность, которой море - враг
отчужденность бояалсь воды, не умела плавать и терялась в портах,
а тут забрела на судно, осталась переночевать
и вот страшный переход - 30 дней без суши -матрос-лихач,
отчужденность пряталсь и гнила в досках трюма и кают,
ее затхлый запах отравлял воду, жизнь и его еду,
матрос помрачнел и видел теперь только сон,
сон, в котором счасливая отчужденность гуляла по берегу босиком,

он прожил 29 дней и больше не смог,
капитан пытался спасти его, да был стар, громозок и строг
он кричал ему вслед:" подожди, выполняй, подойди"
а матрос оглох, он мог слышать только просьбы своего врага, принимая их за свои,
какой-то мужчина, схватил матроса за ворот и пытался держать,
но матрос вырывался, свято верив, что внизу не вода, а асфальт
и что приземлившись, он сможет просто идти, ничто не будет его качать
и вести впереди

я был тем, кто схватил его за ворот и рукав,
вот только ткань лопнула где-то, по каким-то слишком плохо прошитым швам,
я был тем, кто сохранил на суше последний его след и знак,
его жена целовала мою руку, обмазанную кровью, всю порезах от его зубов и душевных ран,
паренек утонул, а отчужденность вернулась домой, научилась плавать
и стала непобедимой, забыв о том, кто ее герой

я был там, я пытался его спасти,
только сердце его умерло еще до того, как ноги его коснулись воды,
я был там, я хотел ему помочь или сам хотел вниз соскользнуть помогая заплутавшему не упасть,
в моей сказке не осталось ничего впереди,
я лишь помню, как паренек с любовью и страхом стремился вглубь воды
будто в пропасть упасть