Всадник Блед

Под копыта стелется дорога,
И вослед, взметнувшись, пыль летит
Всаднику – отверженному Богу.
Он всё потерял, о чём скорбит,

И забыть надеется напрасно, -
Только вспоминается ясней, -
Путь держа к закатам огнекрасным
От рассветов, сквозь черёдность дней.

Из ноздрей коня его дым валит,
Так горяч он, что порой огня
Язычки с дыханьем вылетают.
И во взорах пляшет полымя.

А туман вечернею прохладой
Вороного в облако одел.
Издали покажется, - что надо! –
Словно бледен конь и тонкотел.

И лицо наездника бледнее,
Чем чело иного мертвеца.
Человек, узнавший, каменеет
В ужасе! – Глашатая Конца.

Человек таких неумолимых
Верховых встречал уже троих, -
Вот, теперь четвёртый скачет мимо,
Будто ищет родичей своих.

Только очи смертных обманули:
Этот всадник был всегда один,
Но его маршруты в круг сомкнули, -
Замкнутого мира Господин,

Рыцарь-Смерть, как Смерть, меняет лица,
И, как  Смерть, не сгинет никогда.
Он всего лишь приостановится
Там, где ночь подковою следа

Заклеймит, - промчавшись сквозь пурпурный
Занавес заката черный конь,
Там, где вязью звёздною ажурной
Вышит жизнедательный огонь.

Вздох свинцовый с белых губ сорвётся,
Взгляд лучистый вскинет, как кинжал..
Наконец, порочный круг порвётся!
И  настало то, чего он ждал:

Трижды в мире мир не состоялся,
Трижды жизнь погублена была,
Всадник трижды снова возвращался,
Но теперь расправит два крыла

Конь, как ворон, тенью тьмы темнее
Вскачь, на волю, к Млечному Пути
Унесётся… Над землей моею
Шепчет эхо: «Родина, прости…»

                (17 апреля 2011).

    Глашатаев Апокалипсиса должно было быть четверо, скажете вы.
Но в пророчествах других эпосов узнаётся, что черный всадник - упокоен, рыжий - ускакал по волнам на край света, алый - попал не в то время, а дежурный Всадник от таких новостей побледнел до синевы в осмыслении титанической задачи, данной ему божественной волею... Как дальше жить будем, а?!