Леонарду Коэну

Давид, ты все еще хочешь играть на псалтири?
Ты хочешь петь? Мне не хочется петь – я не умею.
И на музыкальных инструментах не знаю, как играть: путаются ноты,
сбиваюсь с ритма и аллилуйя не вытяну никак.
Мой слог столь беден и скучен, что даже человек
не чувствует силу слова, я пыталась превознести все,
чем я была вознаграждена: я слагала аллилуйя
за чувство, что скинуто мне на шею, но никто не слышал меня,
Я орала и кричала, что потеряла голос – я истощена, я ничего не могу,
Я устала.
Мой язык прилип к небу, будто у пленных на реках вавилонских,
я больше ничего не могу написать. Господу не угодно пение гоя, так ведь
уверяют ортодоксальные ребе, ибо только праведники,
как ты, Давид, имеют право слагать Тегелим?
У меня оскверненные уста, мои пальцы не погружались в микву.
И я наказана за многое.
Нет ритма и рифмы, и я не знаю иврит,
Давид, я не могу писать Хваления,
я могу их только читать, да и то в неточном переводе.
Давид, сыграй на псалтири,
спой, то что ты написал в прославление вместо меня. Аллилуйя.