Ружье не предаст. Приключения Шинед О Доннел

                I
   Я настигла Дона Джонсона на пятый день пути у подножия Аппалачи.
Рецидивиста выдал резкий запах можжевельника. Джонсон знал, что я иду по следу, и поэтому не разжигал костров, не останавливался на ночлег, и не охотился. Но даже такого выносливого мужчину, когда нибудь настигает голод. Можжевельник в этих краях не редкость, но так сильно могли пахнуть только сорванные и раздавленные ягоды!

   Я застала его во время короткой передышки, которую измотанный  Дон решил устроить по случаю находки съестного, которое, как он полагал, ни как не выдаст его присутствия.
У Дона Джонсона был карабин, а я, что бы нагнать преступника наверняка, была налегке.
Из снаряжения со мной был только охотничий нож  «Бобер».  И Джонсон это знал!

   Джонсон сделал предупредительный выстрел.
Скрываться было уже незачем ни ему, ни мне.
Вспорхнувшие куропатки выдали место и моей засады.

- О’Доннел! Я всё же надеялся, что ты меня ни настигнешь. – Крикнул мне с уступа Джонсон, удерживая  ружье картинно подмышкой, и заставляя, смотреть оба дула за пролетающим высоко в небе орлом.
Он красовался, надменно, зная, что мой «Бобер» его не достанет. А вот его карабин, ссадит меня на землю раз и навсегда. Дон Джонсон был доволен!

 - Почему же Донни? – Решила я выиграть время, и сократить расстояние между нами, насколько это только могло быть возможным. – Тебе неприятна мысль, что тебя посадит за решётку женщина? – Джонсон только расхохотался:

- Я Дон Джонсон, потомственный охотник за головами -  меня не может поймать ни кто!  - Презрительно сплюнул убийца и продолжил:
- Я лишь слегка удручён тем, что на этот раз, вместе с выполненным заказом, мне придется нарушить правила Джонсонов, и препроводить к праотцам ещё и молодую, глупую девчонку!
С этими словами Дон Джонсон ласково уложил карабин на левую руку, упер приклад и посмотрел сквозь прицел, словно мишенью его была черно-бурая лисица, или карибу.

   В мои планы это ни как не входило, но я решила рискнуть и продолжить беседу, даже под дулом. Ведь известно, что второе страшное оружие женщины – это её язык, и только третье – это «парабеллум»!

- Донни, не тешь себя благородством помыслов. – Хитро прищурилась я. – Нам обоим известно, что так называемые «охотники за головами» давно уже стали практичными, наёмными убийцами. И потеряли благословение своих пращуров!

   Дон Джонсон опустил от возмущения ружье, что, в сущности, мне и было нужно. Дон Джонсон не успел оспорить моё утверждение. В воздухе засвистела бола, которую я заранее соорудила в засаде, из срезанных молодых корней кедра и камней известняка.

   В тот же вечер можно было разбить ночлег. Корни кедра были крепки, а измотанный преступник слаб. К тому же – нам обоим требовался отдых!

                II

-  Чего мне не хватало, так это зайчатины обсыпанной порохом, и доброго глотка «Джека»!  О’Доннел, согласись, что бертолетова соль гораздо вкуснее на жареном мясе, чем обыкновенная из супермаркета?

   После ужина, и виски  Дон раздобрел. Он даже улыбался, не смотря на то, что был пойман мною, и связан по рукам и ногам.  Оба мы знали, что он сбежит из заключения. Но Джонсон думал, что его дело и до суда не дойдет. Ведь улик до сих пор против него не было, а против себя, Джонсон ещё ни когда не свидетельствовал.

- Ну уж нет, Донни. – парировала я, изображая, что захмелела. – Если я преследую тебя неделю, не давая продыху нам обоим. А потом свежую зайца на глазах у «изумленной публики», это совсем не значит, что я не люблю печь кексы, ко дню благодарения, и приправляю индейку для жениха исключительно порохом.

   Игривое пощелкивание по носу, раздразнило аппетит головореза, как и было, задумано.

-  Хэй, О’Доннел. У тебя есть жених?  Да ты брешешь, как дешёвая «Белая лошадь»*! – Поиздевался Дон Джонсон.

- Не говори намеками, Донни. – Продолжила свою игру я. – Просто скажи «зараза, дай мне еще глоток из твоей фляжки, раз уж ты меня заарканила!» И я дам. – Подсаживала я.

- Ладно, О’Доннел! -  Недовольно отозвался хэд хантер. – Дай мне ещё огненной воды!

   Насупился то как. Как карапуз из рассказов О’Генри. Мужчины по сути своей  - дети. Даже если они профессиональные убийцы.

- Нет, детка! – Нарочно подхлестывала я жажду Джонсона. – Повтори: «зараза, дай мне еще глоток из твоей фляжки, раз уж ты меня заарканила!»

   Дон Джонсон проскрипел зубами, но жажда и усталость брали свое.
- Хорошо, подлая койотка: «дай мне еще глоток из твоей фляжки, раз уж ты меня заарканила!»

- Хвалю! – Улыбнулась я и передала флягу в связанные руки преступника.

   Дон выпил всё и осоловел. Что от него и требовалось.
Большая пинта виски всегда со мной. Хитрая подруга, о которой мои подопечные ни когда не рассказывали друг другу!  Какой бы ни был сильный мужчина,  он всегда, к первой,  успеет приложится к бутылке. Чем сильнее он – тем тяжелей его работа. Чем он чувственней – тем тяжелее его жизнь. Только середнячки – не пьют, но у них  и недостатки – другие.




                III

-  Однажды, мы с моим отцом пошли на охоту. Наблюдая, как отлично я прочистил ружье, бережно ссыпал порох в кисет, и заточил нож, он положил свою руку мне на плечо и сказал: «Сын, оставь всё это. Сегодня я покажу тебе, как прокормиться, в этом мире на множество зим вперед, заработать деньги и уважение!»

   Джонсон дошёл до кондиции, но начал рассказ из такого далека, что даже я не ожидала…

- В тот день мы подошли к такому же вот подножию гор. И тропа была похожа на эту. – Продолжил рассказ Дон. – Мы ночевали у подножья трое суток, и питались одним пемиканом**, не разводя костер, и не справляясь по ветру .
На третий день, на рассвете я услышал гул! Это было стадо бизонов! Вожак вел их по тропе к водопою! Бизоны не очень умные животные, и следуют за головой стада неотрывно. Отец это знал.

   Дон перевёл дух. Не первая молодость  - после недельного марафона и  выпитого виски  - исповедоваться своему конвоиру.

- Многие индейцы, разучились охотиться. Произнес мой старик.
Но мясо свежего бизона они все ещё ценят. Шкуру ценят дубильщики. И рога скупают до сих пор.
   Табун двигался прямо на место нашей ночёвки.  Гул стоял, словно в горах случился обвал.
Выскочив за полминуты до того, как нас  растоптали  бы парнокопытные, Джонсон старший схватил небольшой камень с тропы, и метко кинул его в голову вожака!
Вожак табуна встал на дыбы – и ушел по серпантину, ведущему к  обрыву!
   Когда пятьдесят голов уже растаскивали покупатели – инуиты, передо мной всё еще стояла картина – бизонов хотевших взлететь!

    В этот вечер Джонсон так и не дал против себя показания.

- Бизонов, в этой стране нет уже давно. Также как нет и свободы.  – Джонсон нахмурился, подложил руку под голову вместо подушки, и закончил:
- Я забираю жизни лишь тех – кто не захотел жить по-другому – так учил меня отец.

   Дон Джонсон заснул. Он ни когда не узнает, что не было ни Дня Благодарения, ни супермаркета, ни индейки, ни жениха…



                IV


   Даже, техасский  «кабан» «умирал» от огненной воды, выданной мною за «Джека  Дэниэлса».
Джонсон – не умер.
Дон проклял, маму, друзей, первую жену, и напоследок папу, но не сдался.
Мы потеряли полдня, но на носилках, связанных из веток ясеня – он не поехал.
Скотина протрезвел, черпая воду у истоков Оттавы.
Пришлось остановиться во вторую ночь после поимки преступника.

   Глупо, когда преследуешь преступника, а  он преступил закон – только благодаря  судьям, которые этот закон создали.

   Кто я? Я такой же  охотник за головами!

   Дон Джонсон разрезал коренья о камень и навис надомной…… В его глазах был только один вопрос.

                *   *    *

    Я – Шинед  О’Доннел была, есть, и буду – вершить закон и порядок на земле где мои дед, и отец делали то же самое!..



 

*Белая лошадь, в данном контексте имеется ввиду - дешевый виски «White Horse»

**Пемикан – сильно сушеное оленье (карибу) мясо. При попадании в желудок, вступает в реакцию со средой, и разбухает. Если не включать в рацион воду, то почки, очистившись работают на минимум. Любые животные воспринимают запахи очень резко, и моча для них как предупредительный знак.