Была в сороковых я...

       по воспоминаниям моей матери о годах войны.

Была в сороковых я
                веселою девчонкой.
С подружками бродили
                по лесу с песней звонкой.
Катались с гор зимою
                и нянчили братишек.
Любили мы читать,
                но было мало книжек.
А в страшном сорок первом
                ушли на фронт отцы.
Остались мамы, сестры
                да братья-огольцы*.
Все взрослые на поле
                работают весь день,
Братишка босоногий -
                за мною, словно тень.
На хлеб меняли ценности
                (жаль мамин медальон).
Сердечко замирало -
                шел старый почтальон,
Что он припас на этот раз
                для нашего для дома,
Глупцы, в сарайке прятались,
                чтоб нес "беду" к другому.
Твердила, как молитву:
               - Спаси отца, о боже!
Братишка шепелявя,
                шептал за мною тоже.
Тот хлеб всегда съедался,
                как будто не бывало.
Война все шла, но мы росли,
                а в животе урчало.
Мечтали, чтоб буханка хлеба
                упала к нам в ладони,
Чтоб во дворе сидел отец,
                а рядом ржали кони.
К концу войны и мы и мать
                белей берёсты стали.
Спасла от голода коза,
                ее Былинкой звали...
А письма треугольники
                все реже приходили,
Кружились за границами
                и нас не находили.
Сорок четвертый. Венгрия.
                Упал солдат в бою.
Погиб он, - написали, -
                За Родину свою...

Уж старше папы я... Душа
                забыть войну не хочет...
И до сих пор та рана
                на сердце кровоточит...
               

               
     огольцы* - так называли самых младших детей в семье.