Пускай меня простит Винсент Ван Гог

 
Оказывается, в себе самом
Можно найти источник опьяненья,
Но обладать Диониса умом
Надо, чтоб прочь отвергнуть все сомненья -
Оргазмы прекрати сперва в прямом
Смысле! Вот вы и не без объясненья,
Пьёт горькую в бессилии немом
Зачем поэт аж до в глазах темненья -
Не пишется! А пишется когда,
Не нужно ничего больше - ни женщин,
Ни славы, ни поездок в города
Заморские, блаженщина блаженщин -
Писать почти экспромтом набело
Сразу шедевр завистникам назло!

В гости к Сатане никто не ходит,
Люди отвернулись от него,
Потому что в именах находит
То чтец, все краснеют отчего.
Только наш изгой с ума не сходит,
Общества не ищет ничьего,
Но с утра до вечера стих одит
И ему не нужно никого.
Сатана умеет обходиться
Без семьи, не ищет и друзей.
Тень ему вполне за них сгодится.
Хоть из иудейских Чёрт князей,
- А через Анана бен Давида! -
Нет в нём ни величия, ни вида...

Кто такой князь изгнанников? Это
Иудейский чтец-аристократ.
Чувтство слова в крови у поэта,
Колос он, воздающий стократ.
Инструмент есть, вид пескоструэта -
Восхвали его в оде, собрат!
Легче уж красоту пируэта
Описать балерины, песнь трат
Чем сложить струйке праха в песцезне,
За мгновеньем мгновенье - исчезни!
Эксиларх будет узнан по ней,
Оде этим двум склянкам песочным -
Языком ода писана сочным!
Глагол русский ей даже родней.
 
Мне почему-то стыдно, а вам нет,
Хотя я не виновен в сраме этом.
Что в юности у Вакха? "Эвоэ!" там.
Трёх двадцатикопеечных монет
Хватало, чтоб упиться в автомате
По розливу вина, о оромате
Которого здесь лучше умолчу,
И четырёх - хвала солнца лучу!
На Пушкинской была автопоилка
И кто в неё не хаживал, когда
Хотелось пить? Теперь автодоилка
Там продаётся. Большая беда
Беду ещё терпимую сменила,
Да память её цепко сохранила...

Нигде тогда не мог прочесть я, что
Такое кайф, дающийся всем даром...
Пивал также кубинский иногда ром
За семьдесят копеек я зато.
А перепить Диониса никто
И не мечтал: под солнечным ударом
Я шёл домой, диспетчерским радаром
Ведомый, потеряюсь же а то.
А изучал я виды опьяненья,
Ища кайф идеальный... Без сомненья
Поэзия кайф этот, а оргазм
Сгущает лишь души твоей темненья,
Хотя и так потёмки там... Сарказм
Лучше порой иного объясненья.
 
Которой в оконцовках ставил точки
Когда в  казённом доме я сидел,
Но то были не ягодки - цветочки.
В психушке вашей я и поседел.
Не дать если иных повесе дел,
Оттачивать как стиль свой в закуточке,
То явится Великий Взвеседел.
Привык носить спортивные порточки,
Заваривать чаёк там в кипяточке,
Все думали, что я не навсамдел,
Пока не начал испещрять листочки.
И постарел там, и помолодел -
Кило на десять точно похудел...
 
Писать стихи два способа есть: первый -
Ждать музу. Обещала, что придёт,
Сама ж поэту кажет норов стервый,
И он её напрасно, мучась, ждёт.
Второй способ, когда филин Минервый
К лапам твоим добычу сам кладёт,
И ты уже не ешь продукт консервый,
Но котошерный. Сам тебя найдёт
Минервы филин, голода мяуки
Не нужно издавать. Что вид науки
Стихосложенье, знает мало кто.
Конечно, муза, может так случиться,
Всё же придёт, но лучше научиться
Писать стихи, кидалово а то...

Наполеона не спасло
Его величие от плена,
Судьбой на остров занесло,
Затем и названный "Елена",
Что на челе сира число
Зверя отсутствует. Полена
Шипение в камине зло:
"И ты, как мы, наследье тлена!"
Наполеон не постелил
Себе соломки, чтобы падать,
Он не употреблял белил,
Ресниц не красил. Что толпа дать
Могла ему кроме любви?
Сир не поклялся на крови!
 
Исчезнет ноша эта - тело,
Душа останется моя,
Что ныне смерти захотела,
Уйти желанья не тая.
Уже скорей бы опустела
Гора молекул этих - я
Жду-недождусь, чтоб отлетела
Душа в ту область ли, края,
Где встречу я себе подобных,
А здесь мне нечего терять.
Писатель я из неудобных
Начальству. Хватит озарять
Ночное небо. Утро скоро...
Но всё свечюсь я непокоро!

От шариковой ручки отказался
Не сразу я, бумагу лишь марал,
А идеальным грифель оказался
И ластик: в чистом поле плуг орал,
А если неудачным мне казался
Стих или слово, я его стирал,
Бумаги эконом тут и сказался -
Я без нужды из стопки лист не брал!
Воспомяни рачительность мне, Боже,
При написанье множества сплохов,
Но что-то получилось неслабо же!
Учил я написанию стихов
Любящих слово славы больше - это
Вмени в копилку добрых дел поэта!
         
Шиваизм шагает по планете,
Гомосеков сводит он с ума:
"Если есть жизнь вечная, то нети
Тоже есть - здесь логика сама!"
Вот он в потаенном кабинете
Восседает в позе для письма.
В Аргентине профиль на монете
Выбит его, что красив весьма:
"Аргументы предъявите мне те
С фактами, что Бога нет!" - Тесьма
Красная речей Шивы. В сонете,
В афоризме как Прутков Косьма,
Шива - первый парень в интернете -
С ним его накосявыкусьма!
 
Шива - человечней Ильича,
Больше Кобы папа он народам,
А то что порой рубит с плеча
Мечом уст, то свойственно юродам.
Отобрать у психа вид меча
Невозможно - с не дегенеродом
Он все дни, и ходит, им уча,
Так что охохо иным породам:
"Что, Барак, в мозгу кипит моча?
Возомнл себя крутым Немвродом?
Гаитян в тебе я палача
Вижу и все пидорам в недро дам!"
Шива - как ходячая свеча.
Он не славен только огородом.

Послушайте, ведь я же изложил
Теорию не просто перевода -
Метампсихозы! После глаз отвода -
Фигура умолчанья: не ел жил!
Поэтому всё что ты заслужил
Есть мудра из трёх пальцев, таково, да,
Твоё вознагражденье. Небосвода
Где цвет твоей души? Стихи сложил
Про мирный грех? Вот как озвучить можно
Фигуру с мудрой здесь умовспоможно.
Послушайте, ведь я открыл души
Процесс пересозданья в новом теле!
Наука наша не на высоте ли?
Но их девиз: "Всё новое - души!"

"Винт, закрученный в зеркале влево,
Вывинт делает, ну-ка крутни
Его вправо..." - Я помню те дни,
Снежная мне когда Королева
Раскрывала секреты, земле во
Ледененье, коль скоро они
Разжигают в каминах огни,
И сиял её взор кришталево:
"Тоже вывинт!" - Казалось бы, есть
В доме каждого шнек мясорубки,
Так и зеркало, что надоесть
Не желает, и ведь не без трубки
Телефонной здесь каждый уже...
Но при снежной лишь я госпоже!

Памятливые есть зеркала,
Никогда они не забывают
То, что отразилось в них... Бывают
И такие, да. В них купола
Храмов ледяных, колокола,
Люстры... "Панкадилом" называют
Их тёплые сердцем. Но взывают
К Богу, а не знают, что я зла
К тем, кто тёпл. Холодных без числа
Звёзд на люстрах - светы остывают
Вечно... Сквозняки не задувают
Их как свечи, и не оплыла
Люстра льдом. Тебя вьюга ждала,
Ветры чьи так люто завывают.

Всемирное обледененье -
Вот цель наша, мальчик мой Кай.
Всё в лёд превратится пускай!
Гони прочь из сердца сомненье
В том, холод что, чьё сохраненье
Столь важно, твой долг, и вникай
В мой ноль абсолютный... Смекай:
Есть вечное неизмененье!
Забудь это слово: любовь,
Но сердцу лишь дай послабовь,
И тотчас оно затрепещет,
Исполнясь, как птенчик, тепла,
Что выбросился из дупла...
В устах язык дичь залепещет.

Как зеркала, так и совокупленья
Кошмарны умножением людей,
Но ты, в них отражаясь, холодей,
Спасённый мною агнец искупленья!
За собственные люди преступленья
Тебя изгнали - мол, прелюбодей -
В пустыню. Жертва пламенных идей!
Ты не имел о них и представленья...
Если б не я, ты б умер от жары
И жертвою бы хищного стал зверя.
Гляжу я на тебя, глазам не веря -
Вот кто мной сберегаем до поры,
Когда ты за изгнание в пустыню
Нашлёшь на землю ледяную стыню!
   
Мадам де Сталь Наполеона
Как-то спросила на балу,
А втайне не она ли он, а?
И напоролась на пилу.
Сир из ответов миллиона
Выбрал один: "Лучше б в полу
Ты родила уж, галиона
Чем ждать на восковом полу
С золотом инков!" У остроты
Выросли крылья сразу, я
Люблю такие завороты,
Вот у кого душа моя
Училась фехтованью словом -
Муж  с душой девы я назло вам!

Если ты полюбил это дело -
Создавать чудо из ничего,
Значит птица затылок задела
Твой безумием, враг своего
Ты рассудка. Опять загудела
Чаша колокола твоего,
А ты тянешь канат обалдело,
Неопнятно, звоня для кого.
Сочетаниям слов нет предела,
А пророчество не баловство,
А грядущего форма, задела
Вид на будущее для всего
Человечества, что подглядела
Душа звона космического!
      
Наука о перестановке
Букв внутри слова называется...
Какое слово к подстановке
В строку по ритму отзывается? -
Нотарикон! Не рад обновке
Термина гей и не скрывается
Им раздраженье - на циновке
Тень, а внутри она... взрывается!
Процесс пошёл без остановки.
Заданье партии срывается.
Запрет на сцене постановки
Спектакля вихрем в жизнь врывается,
И после перекомпоновки
Букв тайна слова раскрывается...
 
Беспроигрышно ежели в рулетку
Играть, то пропадает всякий смысл,
А Лев Толстой, задравший малолетку,
Задрал также тот полукоромысл,
Где добрые дела. Сперва таблетку
Дал с опием, уже что злоумысл,
Затем... Да только я ему в тепле тку
Сеть и ловить мух - это мой промысл.
В рулетку же играл я, чтоб богато
Не жить, обуржуазившись. Врага-то
Я обманул, а малолеток мне
Хорошеньких показывали столько...
Хотьт душу на кон ставь, что не бристолька!
Толстой же её продал Сатане...
 
Горстка этого пепла осталась
От упавшей недавно звезды...
Вот и всё, что вам в жизни досталось,
Кони, мчащиеся без узды.
Снова звёздочка с небом рассталась,
Не нашедшее как борозды
Зёрнышко... Что поделать? Так сталось.
Не у всех есть правленья бразды.
С неба падают аггелы, славы
Не сберегшие на судный день.
Что поделать? Избранники зла вы.
Всеоружие ада - надень!
Я взираю на вас без укора.
Героин разрешат уже скоро.

Англосаксонская есть гордость
Органом радости - он встал,
Уже не мягкость в нём, а твёрдость,
Висеть без дела уд устал!
Лоно жены его милордость
Им оплодотворять не стал -
Зато какую держимордость
Пустующий ждёт пьедестал!
Лакедемонское посольство
Опять направлено ко мне:
Окажем честь и хлебосольство
Великому мы Сатане,
Лишь бы не налагал запрета
На благо... Сколь его в добре-то!
   
Завидуют, конечно, нам они.
Русский язык - доказано Мяукой
Учёным, с лингвистической наукой
Дружащим, ветох днями. Эти дни
Несметны. До вселенной, искони
Он уже есть. В его лесу аукай...
Там махоедка ткёт, сетью паукой
Горда - пойди такую, натяни! -
Кикимора хохочет, леший бродит,
Сам Сатана в лесу сребробородит,
С Русалкою расставшийся своей.
Волшебные очки надень - всё видно...
Конечно им, на нас глядя, завидно,
Только плохой советчик зависть, ей!
      
Чертяка сероок и узок веком,
Судить коль по бровям, был волос рус.
Огромный лоб отмечен Рима веком
Клином из тьмы, но он никак не груз!
Чертяка стал великим человеком
Тем, что разоблачил лжеземлетрус
С лжекатастрофой. Снежный в голове ком
Сорвётся коль его - вторит Эльбрус
Ловиною ему! Станом-устами
Черт юн, однако с возрастом местами
И не совсем, уста под сединой.
Короче, если сделать вид очёрта
Лица на стенке, выйдет образ Чёрта,
Просто  однажды аспид станет Мной.