Немного о Боге

Федор Достоевский, с горестью предсказавший революцию в России, утверждал, что «монастырь искони был с народом» и «от сих кротких и жаждущих уединенной молитвы выйдет, может быть, еще раз спасение земли русской». Религиозный философ Николай Бердяев настаивал, что монастыри в кризисе и «нужна совершенно новая форма монашества, порожденная новой духовностью».


Эти точки зрения остались в своей неизменной актуальности и сегодня. С той лишь разницей, что Церковь после советского периода начала свое возрождение фактически с чистого листа. Когда два десятка лет назад было провозглашено ее отделение от государства, то оказалось, что опыта деятельности именно в таком обособленном состоянии у нее вообще никогда не было. Точно так же, как и у власти. Ведь начиная с Петра I во главе Святейшего синода, был поставлен обер-прокурор, и Церковь низвели до уровня государственного ведомства.

И теперь в новых условиях возникают непредвиденные проблемы, которые «дипломатично» обходятся «суверенными» сторонами и обществом

Спрашиваю игумена Силуана, настоятеля Богородице-Алексиевского монастыря в Томске:

— У вас тоже, как и в других обителях, не оформляются трудовые отношения и не делаются пенсионные отчисления?

И он мне обстоятельно поясняет:

— Трудовых книжек не ведем. Монах есть монах.

— Но ведь есть еще послушники и трудники…

— Да, но для нас это дико, чтобы они получали в монастыре деньги. Ведь изначально мы их берем не на работу. И наше законодательство совершенно не предполагает, что человек может работать, не получая зарплаты.

— То есть исключенный из братии или ушедший по собственной воле оказывается с многолетним прочерком в жизни?

— Это не внутрицерковная проблема. Она порождена неправильным отношением светской власти к монастырям.

Выходит, что на пограничье между государством и церковью человек оказывается бесправным существом. Уйдя из мира, он не может в него вернуться, не почувствовав своей ущербности. И эта проблема еще более усугубляется, когда пришедший в монастырь поступает по заповеди Христовой: «Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое, и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах, и приходи, и следуй за Мной»

Полная неясность и по «восстановлению исторической справедливости» -- передаче имущества Церкви. До сих пор нет по этому поводу внутрицерковной дискуссии. Государственные органы действуют на кабинетном уровне. Безмолвствует общество. А мы стоим уже на самом пороге судьбоносного решения.

Еду на север Красноярского края. В Енисейск. О нем говорят, как об «отце сибирских городов» и «городе – памятнике». Но при этом всегда подчеркивают главное – «православный град» В конце позапрошлого века здесь было 33 церкви и 59 часовен. И все это на несколько тысяч жителей.

Сегодня Енисейск – добродушный и очень провинциальный город. Моя долговременная попытка где-нибудь поужинать -- указала на печальную реальность умереть с голоду. Но зато общение с енисейцами позволило выявить примечательный факт. Здесь почти все верующие. Кстати, Успенский храм, за исключением очень коротенького периода, был действующим и при Советской власти. А среди самых уважаемых людей здесь называют вовсе не глав города и района, а церковнослужителей.

Но парадокс заключался в другом. При сильнейших православных традициях в центре города до сих пор – развалины громадного Богоявленского собора, в котором располагалась котельная. В удручающем состоянии Троицкая церковь. Без куполов -- Иверский храм. В Спасском соборе служба идет в маленьком приделе. Рядом – кирпичные остатки Захарьевской церкви.

Здесь два монастыря и тоже – проблема на проблеме. Причем, женский самовольно отхватил у города территорию и никого туда не пускает. В собственность ему еще ничего не передали, а он уже стал государством в государстве.

Иду к самомому авторитетному среди енисейцев священнослужителю, настоятелю Успенского собора, богослову Геннадию Фасту.

Он -- современный просветитель и проповедник. Именно по его инициативе в этом сибирском городе была создана одна из самых первых в стране православных гимназий. Причем, сегодня она финансируется за счет государства. И отец Геннадий считает это примером правильных взаимоотношений между сторонами. У родителей есть свободный выбор: в какую из школ отдать своего ребенка.

Разговаривать с ним удивительно легко. Он отвечает на самые сложные вопросы, не прикрываясь типичной фразой «на все воля Божья». По поводу противников «бесовских паспортов и ИНН» он отвечает изречением Соломона: «Нечестивый бежит, когда никто не гонится за ним…»

По поводу возвращения собственности делится своими мучительными размышлениями, которые привели к следующему выводу:

-- Наша Церковь должна понимать, что сейчас она стоит перед сложнейшим выбором. Как бы нам не потерять духовное лицо при решении материальных вопросов! Уже сегодня все батюшки превратились в прорабов. Это – в корне не правильно. Нужно заниматься проповедью и созиданием общины. И меня бы не смутил тот факт, если бы храмы так и не перешли бы в абсолютную собственность Церкви. Почему? Потому что ее материальная сторона создавалась тысячу лет и она по праву является достоянием всей России. У нас Православие – религия народа. И нужно исходить из этого. Я считаю, что ответственность за историческое достояние должна остаться за государством. И именно это должно быть закреплено законом.

Отец Геннадий помолчал и уверенно продолжил:

-- Русь сегодня без духовного стержня. Она стыдится своей православности. Но только Россия без Церкви не выживет. Это -- мое убеждение. Она без нее перестанет быть Россией. Это уже будет что-то другое. И когда сегодня говорят о поиске национальной идеи… Она – есть. Святая Русь. Национальная идея -- это святость. И если мы отказываемся от нее, то мы одновременно перестаем быть и Русью. А Церковь выживет, потому что она – не человеческий институт. Она – от Бога.

Перпост с сайта