Подвиг мой последний...

Подвиг мой последний…
Прописные истины.
***
Летят годы. Уходит жизнь, оставляя осколки памяти…И вот мне уже почти 80. Пора подвести итоги. Подвожу. Я – журналист. Моя работа – слово. Я пишу. Причём рассказываю только о том, что было со мною на пути жизни моей. Только – правда! А это ох, как опасно…
Слово не воробей, поймают – вылетишь. И загрымишь пад панфары…В кутузку заметут и никто не спасёт.
***
И я рискую, пишу. Тема скуШная. Про людей, нуждающихся в помощи, в поддержке. А известно, что такие никому не нужны. Тянутся к сильным, к богатым. Я не из таких. Я слабая, неимущая.
Но ближе к теме.

Ничто не ново в нашем огромном мире и ничто так не старо, как состояние души – надежда. И надеется человек на улучшение дел своих, не понимая, что они в прямой зависимости от состояния его здоровья.

Но молодой, здоровый организм об этом не заботится до того момента, пока не рухнет этот его запас – молодость и сила. А уж как случится эдакое вдруг, да посреди жизни, лет примерно в 25, и дёрнется человече за избавлением от беды, сам не зная, куда, к кому.
Понятно, что самый верный путь – родные мама и папа, если они ещё живы и мудры. А как нет их, к кому кинуться?

И вот тогда остаётся только одно – надежда на себя самого, на свои оставшиеся силы, на душевное состояние своё. А в ней, в душе –то вдруг поникшей, с руками опущенными – обида. И вопрос – за что? Почему? Вот они, прописные истины.

И рождается в душе человека нечто нестандартное, нечто уложенное в размеренный слог. Это назвали Поэзией.
Мне по непонятной причине досталась способность рифмовать свои думы, рассказывать о том, что пришлось пережить, о том, что со мною было в жизни моей непростой.

Я встретила многих растерявшихся от беды, и пыталась утешить их, читая свои зарифмованные думы на эту тему:
Жить с обидой в сердце очень больно.
Тратить годы на обиду глупо,-
Успокойтесь! Всё прошло! Довольно!
Совершите доблестный поступок!
***
Меня когда –то вспомнят как Поэта?
Хоть капли зарифмованных идей
И не хранят особого секрета,
Но искры, вдохновившие людей,
К "Надежде" воспылав доверьем,
Открыли многим в откровенье дверь.
И греет меня мысль о том, что я
Читателями выбрана в друзья.
***
Итак, в боях с нашими сытыми, устроенными в жизни чинушами, создав в 1989 году для нуждающихся в поддержке - литературный журнал "Надежда", столько бед пережив уже с 22 июня 1941 года, к апрелю 2005 года умудрилась я издать 58 ежеквартальных его номеров. Но журнал наполнялся материалами из писем самих нуждающихся в помощи. Это были жалобы на бесправие, на бессилие.

И властям он был костью в глотке. Изданию отказали госфиндотациях. Боролась, объясняла, доказывала. Не поняли. Не хотели понять.

Я чудом сохранила журнал в Интернете. Но и тут – убийство! На сайт "Надежды" напали молодые минские наследники Гитлера Жуковы Юлька и Олег. Будь они прокляты! На детях их собственных подлость эта родительская отразится обязательно…Кто обидит инвалида, старика, будет наказан сурово.
***
А время летит. И новые люди объявляют новые Законы, в которых нет места для нуждающихся в помощи, для когда –то сильных, защищавших Родину, а теперь немощных уже ветеранов, инвалидов. А кроме таких есть ещё и молодые немощные, ставшие инвалидами не по своей воле, родившись с недугом или попав в аварию на дороге, на пути у какого-то сильного. Увы! Прописные истины…

Вот и я среди тех, кто нуждается в поддержке уже с 22 июня 1941 года. Мне уже почти 80 отроду. Я фактически совершаю подвиг, будучи немощной, древней, работая. Это подвиг. Здоровый, даже ровесник мой  не поймёт меня.

Итак, пора подвести итог моему подвигу. Надо начать новую страницу в жизни – не писать, не читать, не вылезать в Интернет, ходить по ближнему парку возле Комсомольского озера. Липы, высаженные там мною в 1948 году, под небом верхушки греют.

Озеро это 22 июня 1941 года готовили к торжественному открытию…Не состоялось…Опять есть о чём рассказать. Осколки памяти моей!

 И открываю я все редакционные  шкафы в комнатке моей "хрущёвки", напрягаю остатки сил и зрения и выгребаю архивы!
О! Боже! Это же сто пудов бумаг важных, нужных, интересных! Надо их рассортировать – само издание в 58 номеров, письма авторов "Надежды", переписка с чинушами, подарки – книги авторов, эти драгоценные душ откровения в стихах и прозе! Труд мой – подвиг.

Куда это всё теперь? Кому подарить? А фото архив! Богатство! Сколько здоровья, сколько моих пенсий истратила я на этот подвиг!

Перебираю алфавиты, имена, адреса разных контор. И вдруг телефона: - У вас "Надежда" № 12 есть в архиве?
- Есть все номера! А вы кто?
- Я инвалид Пакутько Сергей. Пришлите мне этот номер, там мои стихи!
Вот он, подвиг мой последний, думаю я в смятении. Отказать нельзя и выполнить просьбу нет сил. Поднимаю эти архивы и чувствую, что вызвать "Скорую" не успею. Сердце, позвоночник кричат мне…

Но я не сдаюсь. И я звоню в справочную БелТелеКом:
 - Мне бы дозвониться до начальства Инвацентра Белрусского общества инвалидов!
- Да, есть такой на улице Воронянского. Записывайте номер телефона:  207-88-50.

- Спасибо! И я начинаею…То занято, то не отвечают, то не туда попала. Четверо суток у телефона! Уф! Для молодого здорового это пустяк, забава. Для меня, 80-летней, инвалида с кучей хрнических хвароб и обид – беда!

Наконец голос в трубке: - Слушаю вас!  Зинаида Владимировна – зам директора Инвацентра!
- О! Рада знакомству! А я гл. редактор журнала для инвалидов"Надежда"! Мне позвонили из Дражни, из Дома инвалидов, просят выслать туда почтой несколько номеров этого необычного СМИ. У меня уже нет сил издавать его. Архив богатый. Я подумала, что вам для пополнения библиотеки пригодится в подарок мой личный архив, а?
- Да, у нас фактически и нет библиотеки. Так что-то приносят сами инвалиды из своих прочитанных детективов…
- Понятно! Тогда примете мой подарок в честь прихода Весны 2012 года – библиотеку?
- Надо обсудить это с директором и тогда…
***
И опять я на телефоне несколько дней – то метель в Минске не пройти не проехать по городу, то совещание вверху, то…А жизнь уходит, а силы тают и так жестока истина простая.

Наконец условились о встрече! Я готовлюсь к событию. А это – снять с полок весь архив, упаковать в пакеты, выставить всё это богатство в коридоре "хрущёвки"…
Осилила. Теперь не пройти, не продохнуть…Пылища, теснотаща. Вызвать 124 фирму?
Приедут. Пенсии моей на такой визит не зватит. Да ещё сколько всего перебьют, перепортят. Было уже такое у меня сотрудничество…Многое пропало, испорчено. Чужое нищее добро… Нет! Своими силёнками придётся обойтись.

Так ведь ещё стопудов архива в гараже моём! Но наконец к меня всё готово к передаче архива моего. Договорились о встрече. И я иду на улицу встречать гостей из Инвацентра У них зЗелёный "Пежо"!
- Да, у меня тоже зелёный "мерседес" фирмы "Запорожец"! Мне его МинСоцЗащиты в 1980 году подарило за подвиги мои. Только тут же за подарок содрало с меня 4 тысячи совестких рублей. Друзья выручили умпатили а я рассчттывалась с ними потом…
 
Стою, хожу, жду. Озябла. Устала. Мчатся мимо разного цвета авто. Зелёного нет.
Наконец вот он, зелёный Пежо! Я показываю гостям на поворот к моему гаражу.  Там тоже сто пудов архива…
И вот она, встреча!

Вижу две молодых красивых женщины и мужчина в среднем возрасте. О! Хорошо! Грубая мужская сила есть на выгрузку моего архива!
А кто этот очень знакомый мне возле Светланы Геннадьевны, директора Инвацентра? Обнимаются! Радость через край!
- Да это же мой одноклассник! Мы оба из 61-й школы, что тут рядом с вами, Ольга Георгиевна! Знакомтесь!
- Да? Так этот юноша – мой сосед Игорь Занкевич! Мы знакомы с 1969 года , соседствуем.
Встаньте рядышком! Вот и отлично! Кучнее станьте! У меня фотокамера … плёночный, увы!

 И я щелкаю затвором. А сама думаю, знает ли одноклассница Света про беду моего соседа Игоря…Но это отдельная горестная тема…

Папа его Николай Занкевич полковник ПВО умер от рака вдруг. Жена его Галя маму свою только что похоронила вдруг. Осталась вдова одна. Сына надо в люди выводить. Как? Кто поможет?

Слава Богу, сестра родная Гали в совхозе ближнем агроном и муж её там директор. Вот она – помощь!
Я Гале дарила уникальные издания по агротехнике для сестры её агронома. Пригодилися.

Сегодня, покупая нечто под названием "сметана" в ближнем гастрамоне, я с горечью вспомиаю вкус настоящей сметаны из того совхоза…Угощала меня ею тогда соседка моя Галя. То были настоящие, съедобные продукты! Да, сегодня таких нет. Всё какое-то "чудо", безвкусное…С какими – то добавками. Пропади они пропадом! Было…

 И я вновь вспоминаю те годы. Игорь отличником не был. Даже какие –то проблемы у него в школе этой 61-й были. Но мама его Галя, педагог по трудовому воспитанию в соседней школе всё умела уладить.

Мой "афганец" до 1974 года тоже в этой 61-й школе учился понемногу чему-нибудь и как нибудь…Я в газете "Советская Белоруссия" тогда очерк опубликовала про директора этой школв Мариванну. Фамилию её уже не помню. Было.

И вот уже 10 классов прошёл Игорь в этой 61 – школе. И благополучно поступил в наше ВИЗРУ. На его основе родилась потом Военная Академия Беларуси.

И один из преподавателей её полковник ВВС Сергей Коньков помогал мне верстать тексты моей "Наджды". Спасибо ему. Уж я подарков для него накупила кучу. Но он такого сам формата! Что-то около  ста кг!.

Но вот  уже есть диплом у Игоря специалиста Родину защищать. И  направили его служить в дальний край. Там двое сыновей родились у него.

Служил Игорь честно. Но рвался  домой в Минск, к маме. Рвалась и мама его Галя, как помочь…Наконец успех. Дома сын и внуки.

Но новая беда в семье – жена Игоря вдруг подала на развод, ушла к однокласснику, оставив малых ребят своих.

 А старший его баловень вдруг скатился с перил в коридоре, упал навзничь, сломав себе позвоночник!

Боже! Галя, мама Игоря  вся почернела от горя – лежит внук, не движется!
Я к ней с разными возможностями помощи мальчишке парализованному. Обзвонила всех своих имущих. Кто что предложили. Кто спецкровать, кто коляску.

Галя к Богу кинулась. Молилась, ковры для церквей вышивала, дарила  Не помог Всевышний, не проникся горем её. Лежит внук, не шевелится…

Не выдержало сердце Гали – умерла вдруг. А ведь вот только вчера мы в нашем коридоре совещались по теме…

Тема горестная. Я молчу. Игорь отскакивает от одноклассницы: - Не надо меня в кадр!
Боль. Обида. Беда. Я молча закрываю объектив своей старенькой фотокамеры. Архивы мои погружены в их зелёный Пежо.

Прощаемся. Уехали мои гости. Как разберутся с моим подарком? Что ответят мне?
Я же им ещё и свежую почту с письмом и большой подборкой фото из Хабаровска от Юрия Назырова, отца одиночки после смерти его жены растит дочку инвалида с рождения с диагнозом невиданным врачами…

А вот ещё письмо и стихи от Тамары Каляевой из г. Самара. И газета "Трудовая Самара" , орган КПРФ…Есть заботы у меня…Но сил уже нет.

Всё. Зрение моё еле-еле. Клавиатура моего компа для меня наощупь…Подвиг мой последний!
***