Разговор с отцом

- Здравствуй, отец!
Разреши мне присесть на кровати!
Побеседуем, я теперь никуда не спешу.
Моё время пришло с векселями к последней оплате,
я банкротом меж жизнью и смертью стою.

Я любил вас, и с грустью о вас вспоминаю.
Собеседница - грусть, с ней душа на разрыв.
Провожали мы душ улетающих стаю,
всех вас доброй печалью почтив.

День тот  часто встаёт пред глазами -
Мы с тобою на этой кровати сидим.
Мне сказал ты, что ПРАВ я  -
                последнее слово меж нами,
не пояснил его даже и словом одним..

В чём прав я, мне так и осталось загадкой.
В чём ошибался и сколько я сделал грехов -
исповедуюсь  грусти-подруге украдкой,
бьющей наотмашь ладонями жёсткими слов.

Я прошу тебя:- Сядем, как прежде, поближе.
Обниму тебя. - В чём-то я всё-таки прав?
Лишь сейчас, с глубины своей старости, вижу -
жил я собою, достойного вам не воздав.

«Время ушло,- ты, подумав, ответишь,-
было жестоко оно и к вам и ко мне.
Я нашёл вас средь хаоса, боли и смерти
И отдал вам всё,  всё, что было при мне.

Жили скудно и тихо, как жили другие.
Но ведь знаешь, что значит душевная боль?!
Мать и дети, зарытые в общей могиле ...
Плакал было, ведь стёрли, всё выжгли под ноль.

Но ведь болью своей не особо тревожил.
Полюбил вас и делал, что мог для семьи.
Сын родился, и с ним я немножечко ожил,
И тебя воспитал. Ну, как мог, не взыщи!»

Он сказал так и с этим беседу оставил.
- Погоди! - Я пытаюсь вдогонку сказать,-
Я любил тебя, ты никогда не лукавил
И учил человеку в беде сострадать.

Кадр за кадром и жизнь рваной лентой
Проползает с грусцой  то вперёд, то назад.
Не скажу, что она пронеслась незаметно,
Но и выбор был  в ней у меня не богат.