Лоза Благовещения

Галина Храбрая

 «БЛАГО-СЛОВО»

 Благовещенский Дождь,
 Как на Чрево Слеза…
 Набегает Свят-Дух,
 Набегает…

 Набухает, пушится
 Благая Лоза,
 Помогает Господь,
 Помогает!

 Помоги же и мне:
 Благо-Слово во мне
 Заискри, зароди,
 Заневести!

 Все пороки во тьме,
 Искушенья на дне:
 Не хочу ни злорадства,
 Ни лести!

  Как-то случайно, а может быть, и не случайно нашёл мою рукопись со стихами,
  оставленную у мамы на рояле, один, прекрасной души человек, бывший тогда
  в гостях у неё со своей женой, нашёл, немного почитал и спрашивает:

  — Валя, скажи мне, что там  лежит у тебя на рояле?
  — Где? А, это! Стихи, что же ещё!  Галка моя пишет!
  Была она у меня вчера, вот, и оставила почитать!

  — И что, Валя, ты почитала?
  — Нет, мне сейчас некогда! Вот, огородная страда отойдёт, и пока всё будет
  на грядках всходить, я смогу позволить себе расслабиться, сяду, и почитаю
  на досуге спокойненько, я так всегда делаю!

  — Валя, а можно мне поговорить с твоей Галкой, я вовсе не из любопытства
  спрашиваю, и ни ради шутки, полагаю, что всё это более,  чем серьёзно!
  — Отчего, не можно, Витя, конечно, можно! Хочешь, я вызову её к нам
  на следующие выходные, пусть приедет, шашлычков сделаем, вот, ими и приманем,
  она страсть, как мясо  у нас любит с пелёнок!

  — Хорошо, а пока я папку возьму с собой, и тоже «спокойненько» на досуге
  почитаю, ты, надеюсь, не против, а к следуюшей субботе привезу!
  — Бери!

  На другой день мама мне позвонила и говорит:

  — Доченька, а приедь к нам в субботу на огород, пожалуйста, а?
  — Мама, у меня съёмка, ты же знаешь!

  — А после съёмки, заедешь?
  — Ладно, посмотрим!

  — Ты прямо на огород заходи, у нас там шашлычок будет и красное вино,
  твоё любимое, «Крымское»! Ну, как, уговорила?
  — Ну, раз так, то я обязательно зайду, я всегда такая голодная после работы!

  — Знаешь, дочь, твои стихи почитал один очень умный товарищ
  с «болезнью Максима Горького»!
  — БОЖЕ мой Милостивый, это, кто ещё такой?

  — Муж моей сослуживицы! Он работает в издательстве «Советская Россия»,
  и, говорит, что подобного ничего не читал за все эти годы,
  а читает он всё подряд, прямо, как Максим Горький, так ты приедешь?

  — Приеду! только к вечеру ближе, прямо с электрички, и сразу к вам!
  — Ага! Мы тебе твою долю шашлыков оставим!

  — Учти, мама, я буду очень голодная, и съесть могу сразу много!
  — Знаю-знаю, ты у нас с детства «мясоежка»!

  — Кто-кто?
  — Обжорка, вот, кто! Ладно, давай, приезжай, мы ждём тебя! Всё, пока!

  В субботу, как и договаривались, я пришла «на огород» поесть шашлыков!
 
  Увидеть родную мать, послушать её украинские песни, насладиться свежей
  прелестью майского вечера, пока у нас в Подмосковье ещё не бывает комаров.

  Но, со мной никто «разговаривать» не стал, на меня все просто посмотрели,
  послушали, как я читаю свои стихи, позадавали мне вопросы, потом, только дома
  у мамы, куда пришли все гости попить крепкого горячего чая, перед тем,
  как сесть в душную электричку, и уехать к себе в «столичные квартиры»,
  и там засесть до следующей субботы, ко мне подошёл Виктор Александрович
  и спросил, давно ли я пишу стихи?

  Я не знала, что ему ответить; записывать я стихи свои стала только в 15 лет,
  когда умер мой отец, а следом за ним, и дед, в результате пержитого мной стресса
  и от тоски по своим родным. А, вот, сочинять? Стихи я сочиняю, как помню себя,
  но, этого в полной мере, я тогда не осознавала.

  — Ладно, не отвечай, да это и не суть важно!
  — А что, по-вашему, важно?

  — Чтобы всё это напечатано было!
  — Зачем?

  — Как это, зачем?
  — Мне не надо, я для себя пишу.

  — Нет, моя дорогая, надо! Это теперь не твоё!
  — А чьё?

  — Это принадлежит не тебе, а людям! Господь БОГ через тебя это им передаёт,
  изволь, отнестись серьёзно, и с этой самой минуты — относиться ко всему
  с должным почтением и благодарностью!
  — И что мне теперь делать?

  — Писать дальше, как и прежде, а я отнесу твою рукопись в «Юность»,
  тебя потом вызовут, и скажут, что надо делать, и чего не надо.
  — Как скажете, сэр!

  В «Юности» мне сказали, что надо делать (но это совсем другая история)
  от всего услышанного, мне стало дурно! Причём, в самом прямом смысле
  этого слова.

  Впервые за свою жизнь, у меня «отнялись ноги», когда меня раскритиковали:
  они стали буквально ватными, потом, конечно, онемение прошло, но идти мне,
  какое-то время было трудно.

  Это хорошо, что муж мой Серёжка сидел в машине и ждал меня прямо у редакции.

  Вышла я из кабинета  А. Д. Дементьева, и прямиком «на автопилоте» двинулась
  к своей машине, открываю дверь и думаю, отчего это мой муж Серёжка,
  дверцу, как обычно, не открывает, и не ухаживает за мной?

  Но, не успела я ответить самой себе на этот вопрос, как вижу — все сидения
  в машине заняты, и сесть-то мне, практически, негде!

  — Серёжа! Ты что? Все розы на «Маяковке» скупил? А я, где сяду?
  — Да! Признаюсь, что я все розы скупил, все, сколько было — всё забрал,
  правда, они одного цвета, ну, прости меня, такой был привоз, зато свеженькие,
  и ты прямо на них должна воссесть!

  Сергей заботливо подстелил для мягкости мне полотенчик на сидушку.

  Ах, розы-розы! Они были такие огромные, ароматные и все, как одна — кремовые!

  Муж разложил цветы по всей машине в то самое время, когда меня в издательстве
  «экзаменовали и муштровали», будто я виновата в том, что пишу стихи:

  — Поздравляю тебя, дорогая!
  — Да, ты что! Меня и не собираются издавать!

  — Ерунда! Это вопрос времени! Сам факт, что ты там была, и приняли тебя там,
  «как автора»! Эти розы я подарил тебе в честь столь важного события,
  чтобы оно у тебя навечно в памяти осталось! Душе нужен толчок! Лёд тронулся...
  — Какой, автор? Кто, автор? Где ты видишь автора?

  — Ты и есть Автор! Кого бы ещё стали, так долго слушать, да ещё и продержали
  столько времени? Вдумайся только? 
  — Как это?

  — Так это: если бы толку они в тебе не видели, зачем, беседовать стали бы зря?
  — Не совсем поняла?

  — Я решил так, что раз долго тебя не отпускают, значит, всё здорово
  у тебя будет в дальнейшем!
  — Когда-когда?

  — В будущем! Твоя жизнь только начинается, и ты сегодня сделала
  свой первый, осознанный шаг!
  — Господи, неужели это свершилось?

  — А, вот, иронизировать на этот счёт, не надо, все так начинают!
  — И кончают.

  — Что-что? Ты о чём?
  — Говорю, начинают все одинаково, а, вот, кончают по-разному.

  — Слушай, поехали отсюда поскорей домой!
  — Поехали! Знаешь, они рылись в моих стихах, словно хирурги в кишках!

  — Всё равно, я поздравляю тебя, Галчонок!
  — Да, с чем?

  — Ты у меня теперь — Поэтесса! Попомни моё слово, ты ею станешь!
  Обязательно! Эх, на какой же хорошей девчонке я женился!!!

  Весело сказал мой первый муж Серёжка и надавил на газ...

  Мы мчались с ветерком «по Минке» в свой родной, милый сердцу пригород —
  зелёную зону Москвы, где надлежало мне дальше продолжать творить, писать,
  сочинять, и ныне и присно, и вовеки веков высекать «Благо-Слово»
  из «Алмазного Фонда Русской Души» и свято-отеческой моей родовой памяти,

  Что я с успехом, друзья, и совершаю по сей день. Аминь.

* Х *
http://www.stihi.ru/2015/04/07/7455
«Благовещение, Друзья!!!»