Пропасть

                Никто не изменяет скорее, чем старые друзья…
                Генрих Манн.       

Живем в одной квартире, как соседи.
Объяты тайной, скрытою враждой.
Везет нас жизнь. Куда на ней доедем?
Нет, не помогут мантры с ворожбой.

А помнишь, мама? Было ведь иначе…
Я так тебя любил! И доверял.
Над памятью седая вьюга плачет.
Закрыты ставни. Выстрел наповал.

Я позабыл - никто не изменяет
скорей, чем самый близкий человек.
Я не прошу. Тем паче – не вменяю.
Такой удел. Таков жестокий век.

Со мною ты, конечно же, дружила,
но другом верным – вряд ли ты была.
И вот, однажды, дружба вдруг отжила
свою судьбу…  Внезапно умерла.

Я с этим наконец-то примирился.
Но до конца не принял. Не могу.
Сей человек, наверно, не родился,
который скажет: «Видел мать в гробу!»

Ты в мистике погрязла и сношеньях
с людьми, которых – век бы не видать.
Поставив крест на наших отношеньях,
не собираясь по тому страдать…

Стоим на разных мы краях провала.
Бессилен мостик – слишком далеко.
Отбеленилась память, отстрадала
и примирилась. Хоть и нелегко…

И вот, с тобою мы теперь – соседи.
А ближе  - вряд ли станем. Каково?
Везет нас жизнь. Куда на ней доедем?
Я все сказал. И больше – НИЧЕГО…

17.03.2012.