Михайло Ломоносов. Serp

Летит по небу гусь хрустальный,
Под ним - прозрачный океан,
На берегу стеклянном - пальмы
Из Пустоты соткал туман...

Всё здесь одно, и сквозь друг друга,
За формой форма - дын-дын-дын -
Приходит с севера и с юга,
Чтобы исчезнуть, словно дым...

Но незаметно остаётся
В уме, который сам исчез -
Как суть воды в воде колодца,
Как небо в сущности небес...

Так вдруг подумал Ломоносов,
Роняя пыльный свой парик,
Когда настойка купороса
В мозги ударила на миг,

И ввергла гения в просторы
Потери собственного Я...
Где был Михайло - встали горы,
Сквозь них - светилися моря,

Переливалися монады -
Одна в другую без конца,
Вздымались, рушась, баллюстрады,
И злато пёрло из свинца...

Одно в одно вдвигались солнца,
И к сингулярности спеша -
Сквозь чукчу, сакса и японца
Текла всемирная душа...

И встал Михайло Ломоносов,
И крикнул: - Водки! Человек!
И больше не было вопросов
В его пустынной голове...

И все ответы испарились,
И все сомнения сбылись,
Погасла негашёной известь,
Исторглась из раздумий мысль,

И стало тихо, как в аптеке,
И стало ясно - как в дыму -
Что всё, что бродит в человеке -
Ему ужасно ни к чему...

Михайло стало немихайлой,
Нутро чреватость извлекло,
И всё, своей тропой случайной,
Как протекало - потекло...

С тех пор он умер. Ходит тенью,
Нося поморский клифт рябой,
И культивирует растенья,
Кормя их корни - сам собой.

Никто давно не смотрит в книги,
Которых он не написал...
Пойдём мой друг - возложим фиги
Ему на стёртый пьедестал,

Чтобы когда-нибудь, в запале,
И мы бы умерли с тобой,
Забыв всё то, о чём узнали,
Как Ломоносов молодой.