Столетие со дня гибели Титаника

К столетию со дня крушения Титаника 15 апреля 1912 года
журнал "Ридерз Дайджест"  собрал все самые интересные
архивные материалы об этой трагедии.

Ниже приводится полностью этот материал.




«Титаник», один из крупнейших когда-либо построенных пароходов, принадлежавший компании «Уайт Стар Лайн», вышел в свой первый и единственный рейс в среду 10 апреля 1912 года. Он следовал из порта Саутгемптон, Англия, через Атлантику в Нью-Йорк. Двойное дно, корпус, разделенный на 16 водонепроницаемых отсеков, – казалось, все в этом «непотопляемом» корабле сделано на века...

На борту «Титаника» находились более 2200 пассажиров. Первым классом путешествовали весьма известные люди – полковник Джон Джейкоб Астор с молодой супругой, советник президента Уилльяма Говарда Тафта майор Арчибальд Батт, бывший конгрессмен и один из директоров сети универсамов «Мейси» Исидор Штраус, а также Брюс Исмей, замдиректора компании «Уайт Стар Лайн». В переполненных каютах третьего класса ютились более 700 пассажиров, мечтавших попасть на землю обетованную.

В воскресенье 14 апреля стоял хороший, ясный день. В 9.00 «Титаник» принял радиограмму от парохода «Карония»:

Капитану «Титаника»
Суда, идущие на запад, сообщают о льдах и айсбергах в районе 42° северной широты и 49-51° западной долготы.
С наилучшими пожеланиями,
Капитан Барр

Сообщение было передано капитану Смиту, и тот велел радисту подтвердить его получение.
Незадолго до полудня на «Титаник» поступило еще одно сообщение – на этот раз от парохода «Балтик», – предупреждавшее о льдах на их пути. Радист передал радиограмму на мостик.

Капитан Смит, прогуливавшийся в этот момент по палубе, ознакомился с информацией и молча передал радиограмму Брюсу Исмею, продолжив прогулку. Едва взглянув, Исмей сунул радиограмму в карман и, рассказав двум своим спутницам о том, что впереди айсберги, как ни в чем не бывало тоже продолжил приятную прогулку.

Вечером похолодало, но ночь обещала быть спокойной. После ужина несколько пассажиров второго класса вышли на палубу подышать свежим воздухом. Около 22.00 они стали петь духовные гимны и исполнили гимн моряков: «О, услышь нас, когда мы взываем к Тебе о тех, кто в опасности в море».


На мостике нес вахту первый помощник Уилльям Мердок. «Титаник» к тому времени получил уже семь предупреждений о льдах впереди по курсу, впередсмотрящие напряженно работали. Пароход шел в ночи, не сбавляя хода, со скоростью 22 узла в час.

Высоко в «вороньем гнезде» впередсмотрящий Фредерик Флит вглядывался в завораживающую ночную тьму. Луна еще не вышла, но на безоблачном небе сияли звезды, и темная гладь Атлантики отливала роскошным блеском. Биноклей у впередсмотрящих в «вороньем гнезде» в тот раз не было, и Флит вдруг своими глазами увидел прямо по курсу очертания какого-то предмета, темневшего вдали. На часах было 23.40. По мере приближения парохода предмет увеличивался, Флит быстро ударил три раза в колокол, подав сигнал об опасности, затем взял трубку и позвонил на мостик.
– Что там видно? – послышался невозмутимый голос на том конце провода.
– Айсберг прямо по курсу, – ответил Флит.
– Хорошо, – ответил голос. И больше ничего.

У руля стоял старшина Роберт Хиченс. Первый помощник Мердок скомандовал: «Право руля!», что означало поворот кормы судна вправо, а носа – влево. Рулевой налег всем весом на рукоятку штурвала, а тем временем Мердок уже телеграфировал в машинное отделение: «Полный назад».

Флит застыл на месте в «вороньем гнезде», наблюдая за тем, как приближается айсберг, постепенно превращаясь в настоящую громаду. Ему казалось, прошла вечность, но вот нос корабля наконец повернул влево и начал уклоняться от столкновения. Флит напрягся, еще немного. Айсберг, задев постройки на носу корабля, едва прошел вдоль борта и ушел в сторону. На палубу посыпались куски льда.

Тревожный звук
Внизу, в 6-й котельной, кочегар Фредерик Барретт забрасывал уголь в топку котла, когда поток зеленоватой пенящейся воды вдруг хлынул внутрь с правой стороны судна на полметра выше уровня пола, пропоров по всей длине котельную и часть 5-го угольного бункера. Раздался аварийный сигнал, Барретт едва успел проскочить в 5-ю котельную, и герметичная дверь водонепроницаемой переборки плотно за ним закрылась.

Между тем, в обеденном салоне первого класса, расположенном намного выше котельной Барретта, четверо членов экипажа ощутили слабый толчок и будто услышали скрежет, исходивший откуда-то снизу. Приготовленная для завтрака серебряная посуда слегка звякнула.

Толчок почувствовали и пассажиры. Майор Артур Пейчен, готовившийся ко сну, подумал, что о борт судна ударилась сильная волна. Внезапно проснувшейся леди Дафф-Гордон показалось, «будто чей-то огромный палец постучал о борт корабля». Сидевший в курительной комнате Спенсер Сильверторн, услышав странный звук, поспешно выбежал на палубу. И вовремя. Он и еще несколько пассажиров увидели айсберг, который плыл вдоль правого борта, царапая обшивку, его верхушка была чуть выше шлюпочной палубы. Как только айсберг проплыл мимо, послышался плеск от падавших в воду ледяных обломков. Миг, и ледяная гора растворилась в ночной темноте за кормой.

Возбуждение от увиденного вскоре стало спадать. «Титаник» выглядел, как обычно, надежно и солидно. Кроме того, было слишком холодно, чтобы долго оставаться снаружи. Все, кто были на палубе, спокойно разошлись по каютам.

А в это время капитан Смит – его каюта располагалась рядом с рулевой рубкой – торопливо поднялся на мостик.
– Мистер Мердок, что случилось? – быстро спросил он.
– Айсберг, сэр. Я едва успел скомандовать право руля и дать задний ход, но он был слишком близко. Больше я ничего не смог сделать.

Томас Эндрюс, главный конструктор «Титаника», вовсе не ощутил удара, поэтому очень удивился, когда в его каюту в столь поздний час постучали. Посланный за Эндрюсом матрос проводил его на мостик, где капитан сообщил о случившемся. Вода проникла в форпик, 1-й и 2-й трюмы, в почтовое помещение, и в котельные, 5-ю и 6-ю. За десять минут вода в этих помещениях, кроме 5-й котельной, поднялась на четыре метра выше уровня киля. Сложенные вместе факты говорили о том, что корабль получил пробоину длиной 300 футов, причем пять отсеков в носовой части были полностью затоплены.

Ситуация была предельно ясна. «Титаник» тонул на глубине 13 000 футов. По расчетам Эндрюса до гибели парохода оставалось полтора часа. Спустя 25 минут после столкновения, едва минула полночь, капитан Смит отдал приказ старшему помощнику Генри Уайльду подготовить спасательные шлюпки.

«Титаник» был оснащен 16 спасательными шлюпками, плюс 4 парусинки имелись в запасе. Вместимость всех шлюпок составляла 1180 человек, тогда как на борту находились 2200 пассажиров. Капитан прошел в радиорубку.

– Подайте сигнал о помощи, – приказал он.
– Какой именно подать сигнал? – уточнил радист Джек Филлипс.
– Международный сигнал бедствия. Только его.

За полчаса до этого менее чем в 10 милях от тонущего «Титаника» радист парохода «Калифорниэн» Сирил Эванс, действуя строго по инструкции, отключил радиостанцию.

Пока горят огни
«Карпатия», пароход компании «Кунард», направлялся через Гибралтар в Средиземное море. По счастливому стечению обстоятельств он был загружен лишь наполовину.
Едва радист Коттэм услышал страшные звуки сигнала бедствия – «CQD CQD SOS SOS», – как у него от волнения сжалось сердце.

CQD CQD SOS SOS
Мы столкнулись с айсбергом. Наши координаты 41°46; северной широты, 50°14; западной долготы.
CQD SOS

Коттэм помчался на капитанский мостик и хриплым голосом сообщил о только что полученной радиограмме вахтенному офицеру – тот немедленно побежал в каюту капитана.
Впоследствии капитан «Карпатии» Артур Рострон вспоминал в своих мемуарах: «Известие показалось мне настолько невероятным, что я, прежде чем изменить курс корабля, связался с оператором компании “Маркони”, которая оснащала пароходы радиооборудованием».
– Вы уверены, что это «Титаник»? – спросил капитан оператора «Маркони».
– Да, в этом нет никаких сомнений, – ответил радист.
– Ясно, – сказал капитан. – Передайте им, что мы идем на помощь.

Коттэм в свою очередь тоже передал «Титанику» радиограмму:

Мы как можем быстро идем к вам. Надеемся прибыть через четыре часа.

Передав сообщение, Коттэм отключился – не хотел заглушать сигналы с «Титаника». Чуть позже он услышал, как «Титаник» обменивается сигналами с кораблем «Франкфурт, Маунт Темпл», а затем еще с несколькими судами.
Все это время «Калифорниэн», находившийся менее чем в 16 км от места крушения, хранил молчание.

Игра до последнего
Пассажиры «Титаника» спокойно стояли на шлюпочной палубе. Они не были взволнованны, а скорее пребывали в растерянности, ожидая дальнейших указаний команды. Каждый класс собирался в положенном ему месте: первый – в центре, второй – ближе к корме, третий – на нижней палубе у самой кормы. Смущенно и неловко они поглядывали на спасательные круги в руках друг друга.

Пассажиры не понимали, что от них требуется, не знали, как действовать при эвакуации, сборы проходили медленно. Второй помощник Чарльз Лайтоллер, отвечавший за посадку на левом борту, одной ногой стоял в 6-й шлюпке, другой на палубе, и звал садиться – сначала женщин и детей. Особого энтузиазма среди пассажиров это не вызывало. Ради чего менять надежную теплую палубу на холодные места в шлюпках? Чтобы всю ночь провести в открытом море? Джейкоб Астор даже посмеялся: «Тут безопаснее, чем в маленьких шлюпках». Некоторые женщины возмущались, почему именно они должны садиться в шлюпки. И когда Констанция Уиллард отказалась покинуть палубу, Лайтоллер не выдержал: «Не хотите – не надо. Упрашивать вас некогда!»

Вдруг послышалась музыка. Дирижер Уоллес Генри Хартли собрал музыкантов на верхней палубе, и оркестр заиграл регтайм. Пассажиры слегка отвлеклись от мрачных мыслей.

В 0.45 слепящая полоса света прочертила ночное небо – с правой стороны мостика начали выпускать сигнальные ракеты. Мало кто теперь шутил или медлил. Времени оставалось в обрез.

– Все хорошо, детка, – успокаивал Дэн Марвин свою невесту. – Ты садись, а я пока побуду здесь. – И он послал ей воздушный поцелуй.

– Ну, будь смелей, что бы ни случилось, – сказал д-р Минахан своей жене и отступил назад, к другим мужчинам.

– Я всегда была рядом с мужем, куда он, туда и я, – заявила миссис Исидор Штраус, наотрез отказавшись садиться в шлюпку.

Времени катастрофически не хватало. Волны уже поглотили нижнюю носовую палубу и начали подступать к кран-балкам, люкам и основанию фок-мачты. Перестали запускать ракеты с мостика, угол наклона парохода все увеличивался, передвигаться по палубе становилось не только трудно, но и опасно.

В стороне от остальных пассажиров на шлюпочной палубе стояли Джон Джейкоб Астор, Джордж Уайднер, Джон Тайер и другие миллионеры. Бенджамин Гуггенхейм и его секретарь были в смокингах. Гуггенхейм сказал:
– Мы готовы тонуть, как джентльмены. – Он передал своему знакомому стюарду, на случай, если тому удастся спастись, записку для жены: – Скажите ей, я честно играл до самого конца. Ни одна женщина не останется на корабле из-за труса Бена Гуггенхейма. Этому не бывать.

Дети из бедных ирландских семей, плывших третьим классом, встали на колени и начали молиться. Священник англиканской церкви преподобный Томас Байлз, находившийся на судне, принимал покаяния и давал отпущения грехов. С каждой минутой темная вода становилась все ближе и ближе.

В 2.15 члены команды вытащили две последние складные шлюпки-парусинки. Мостик уже ушел под воду, волны набегали на шлюпочную палубу, подбираясь к кормовой части. Перестал звучать регтайм, и мелодия церковного гимна «Осень» поплыла над палубой, тая в темноте над водой.

Господь милосердный
Взгляни на меня с состраданьем;
Услышь мольбу души скорбящей
Простертой пред Тобой.
Прими меня в бескрайние воды…

Он уходит
Второй помощник Лайтоллер вспоминал потом: «Мне больше ничего не оставалось. Немного поколебавшись, я подошел к краю мостика и бросился вниз. Вода обожгла меня холодом, что, конечно, было не удивительным – температура воды за бортом была -2 градуса. Внезапно я понял, что меня несет прямо к вентиляционной шахте. Меня прижало к проволочной решетке, заграждавшей проход в шахту, но решетка уже поддавалась под напором воды. Мне было ясно, если проволока не выдержит, я полечу в пропасть глубиной сто футов, иначе говоря, окажусь на самом дне корабля.

Я барахтался и боролся изо всех сил, но никак не мог выбраться. Едва мне удавалось оторваться от шахты, вода тут же опять придавливала меня к ней. Каждый миг я со страхом ждал, что проволока не выдержит и я полечу в нутро корабля. Я продолжал сопротивляться напору воды, как вдруг будто раздался взрыв, горячий воздух вырвался из шахты и вытолкнул меня на поверхность воды».

Лайтоллер уцелел, как и другие 30 человек, уцепившись за перевернутую парусинку, а потом смог перебраться в одну из спасательных шлюпок.

Пассажир Лоуренс Бизли, находившийся в 7-й шлюпке на расстоянии полутора километров от тонущего «Титаника», так описал его последние минуты: «Охваченные благоговейным ужасом, мы смотрели, как корабль, наполовину уйдя под воду, медленно поднимается вверх кормой, поворачиваясь вокруг центра тяжести, пока не принял вертикальное положение, и тут он застыл – совершенно неподвижно!»

В водовороте палубных кресел, канатов, тросов, кусков обшивки и бурлящей воды, образовавшемся вокруг парохода, было не понятно, что происходит с большинством из оставшихся людей. С лодок видели, как некоторые из них, словно пчелы, облепили крыши помещений на корме, лебедки, вентиляторы. Все, кто оставался на «Титанике» – богатые и бедные, – превратились теперь в одну живую массу, а между тем нос корабля погружался все глубже, а корма все круче поднималась кверху. И тут начался ужасный, казалось, бесконечный грохот, эхом прокатывавшийся по волнам океана. Это сдвинулись со своих мест все внутренности корабля – 29 паровых котлов, 15 000 бутылок эля и портера, 30 контейнеров с клюшками и ракетками для гольфа и тенниса, огромные якорные цепи, тонны угля, 30 000 свежих яиц, 5 роялей...

Крепеж, поддерживавший первую пароходную трубу, сорвался. Громадина взлетела вверх словно ракета, ее стальные тросы вспороли настил палубы, а потом она упала в воду, прямо на людей, барахтавшихся вокруг корабля.
Внутренности парохода устремились вниз. Под давлением воды и огромной тяжести тонущего корабля, знаменитые водонепроницаемые переборки лопнули. Корма «Титаника» по-прежнему поднималась вверх, как вдруг на ней погас свет. Затем он ярко вспыхнул вновь и через миг угас навсегда.

Еще пару минут, и страшный гул стих. «Титаник» слегка осел на корму, а затем под большим углом начал погружаться в воду. Все быстрее и быстрее… И вот волны сомкнулись над флагштоком, полностью поглотив корабль.

– Он ушел. Это конец, – тяжело вздохнул кто-то. Впередсмотрящий Реджинальд Ли, сидевший в 13-й шлюпке, взглянул на своего скорбящего соседа.

Свет звезд озарил спасшимся жуткую картину. Всю поверхность воды, где только что было тонущее судно, покрывали обломки и люди… сотни людей. Всем им суждено было замерзнуть в ледяном океане. Над водой, словно погребальный покров, висела серая дымчатая пелена.

Похороны на море
Тем временем «Карпатия» спешила к «Титанику».
«Айсберги вставали прямо перед нами и скрывались за кормой, – писал позже капитан “Карпатии” Рострон. – Мы шли, не сбавляя хода, лавируя между льдами, и, как только появилась надежда, что нас можно видеть, мы начали каждые четверть часа пускать сигнальные ракеты. Но вот мы достигли нужных координат, однако «Титаника» будто и не бывало здесь.

И вдруг – это произошло около 3.35 – я увидел впереди зеленый свет, очень низко, прямо над водой. Шлюпка! Я подвел корабль ближе, шлюпка подошла, и пассажиры стали подниматься на борт. Офицеру, который был в лодке и руководил подъемом, я велел сразу же подойти ко мне, как только он окажется на борту».
Без лишних предисловий Рострон спросил офицера:
– Где «Титаник»?
– Затонул, – ответил четвертый помощник Джозеф Боксхолл. – Он затонул в 2.20.
– Много ли людей оставалось на борту?
– Сотни! Может быть, тысяча и даже больше! – голос Боксхолла задрожал от волнения. – Боже, сэр, они все утонули.
«Светало, – вспоминал потом Рострон. – Когда совсем рассвело, перед нами открылся совершенно удивительный вид. Повсюду были айсберги. И в слепящем блеске этих громад к нам стали подходить одна за другой шлюпки с “Титаника”».
В 8.30 к «Карпатии» пришвартовались последняя из 15 шлюпок и две складные парусинки.

«Калифорниэн», который всю ночь был вне связи, около 6.00, узнав наконец, что «Титаник» посылал сигналы бедствия, лег на другой курс и пошел в район катастрофы. Вскоре после 8.00 «Калифорниэн», осторожно обходя льды, оказался в зоне видимости «Карпатии» и просемафорил: «Что случилось?»
С «Карпатии» ответили, что «Титаник» затонул.

Чуть позже капитан Рострон отправил на «Калифорниэн» радиограмму:

Иду со спасенными в Нью-Йорк. Пожалуйста, останьтесь здесь и подберите тела.

Но прежде чем лечь на обратный курс, Рострон послал за священником епископальной церкви отцом Реверендом Андерсоном, который был на борту, а всех спасенных с «Титаника» попросил собраться в главной зале, чтобы помянуть молитвой души погибших. Люди шептали молитвы, а пароход «Карпатия» протяжно гудел над могилой «Титаника». Обломки великого парохода, еще видневшиеся на воде, представляли собой скорбное зрелище.

В 8.50 капитан Рострон понял, что живыми они больше никого не найдут. Он скомандовал «полный вперед», и корабль пошел, держа курс на Нью-Йорк.

Согласно сообщению капитана «Калифорниэн», они так и не нашли ни одного тела и спустя час легли на прежний курс. Но на самом деле, на поверхности океана оставались сотни тел погибших. Вероятно, их трудно было разглядеть, потому что они вмерзли во льды, двигавшиеся в северо-восточном направлении, а подплывать близко ко льдам кораблям было опасно. Позже, вероятно, тела рассеялись по океану, как рассеялись под воздействием теплого Гольфстрима и захватившие их льды.

Через неделю после крушения «Титаника» кабельному судну «Маккей-Беннетт» удалось-таки обнаружить 306 тел погибших. Издалека это скопление тел походило на огромную стаю чаек, плескавшихся в воде. Все тела находились в вертикальном положении, они как будто протаптывали под водой дорогу, многих из них окружали обломки с «Титаника».

Весь день экипаж «Маккей-Беннетта» вытаскивал на палубу разбухшие от воды трупы. Всех этих несчастных, личности которых уже невозможно было установить, начали готовить к погребению. В 20.00, это было воскресенье, первые тела начали сбрасывать в море.

Вот что записал в своем дневнике инженер Фред Гамильтон: «Звон корабельного колокола созвал всю команду на бак, где уже лежало 30 подготовленных к погребению тел – зашитых в парусиновые мешки и с грузом, привязанным к ногам. На вечернем небе взошел месяц, осветивший тусклым светом и нас, и весь корабль, плавно покачивавшийся на волнах. Похоронным обрядом руководил преподобный Кэнон Хинд, почти час слышались его слова: «Да упокоится душа, да будет тело предано морю», сопровождавшиеся плеском от бросаемого в море тела. Все эти несчастные, чьи тела удалось найти, были похоронены в могиле глубиной две мили. И до сих пор я будто слышу этот равномерный плеск».

Место последнего упокоения
«Словно огромный черный палец, указующий в небо», – так описывал один из спасшихся последние минуты гибели «Титаника», который скрылся под водой ровно в 2.18.

Корабль застыл на минуту – или на несколько минут, как утверждали некоторые, – в «каком-то странно-удивленном положении», а затем будто нырнул глубже, и все у него внутри, от динамо-машин до мебели, слетело со своих мест и посыпалось к носу.

Корабль слегка завалился на левый бок, затопленный бак начал сотрясаться, и вода хлынула на верхние палубы А и В. Пока свет на «Титанике» не погас, пароход походил на «громадного светляка» – даже в затопленных водой помещениях продолжали гореть лампы, освещая воду вокруг затонувшего носа магическим зеленоватым светом.

Половина корабля уже затонула под углом 70 градусов, и его корпус продолжал медленно погружаться, все глубже и глубже. Из-под воды послышался приглушенный гул и скрежет – «судно устремилось вниз с ужасным звуком, напоминавшим скрежет дна шлюпки о гальку, когда ее тащат в море». «Титаник» скрылся под водой в 2.20, но еще секунд 15 было видно, как корабль, набирая скорость, все быстрее погружается вниз.

А на борту тем временем более тысячи человек отчаянно боролись за свою жизнь. Прошли еще секунды, и «Титаник» ушел под воду более чем на 30 метров. Оттуда, из глубины, послышались взрывы – это рвались и лопались, словно жестяные, тяжелые стальные балки. Корабль утратил последнюю плавучесть, скорость его погружения выросла теперь до 20 узлов в час.
Через несколько минут после полного погружения в воду корабль изменил свой почти вертикальный спуск на более пологий. Его громадные котлы, пробив все внутренние переборки, а затем и обшивку, вывалились наружу и устремились вперед, словно скауты в поисках морского дна.

Немного выровнявшись, огромный корабль находился теперь в «парящем падении» и плавно опускался на дно, подобно падающему на землю листу.

Достигнув глубины 3300 футов, пароход очутился там, куда не проникает солнечный свет, где давление воды составляет 1615 фунтов на квадратный дюйм и где человеческая жизнь невозможна. Корма, до этого выдерживавшая большое напряжение, теперь, при возросшем давлении, отвалилась, что повлекло за собой тотальное разрушение судна. Свободно падали в океан кран-балки, из машинного отделения выпала радиорубка, посыпалась за борт посуда – кастрюли и тарелки – из большого обеденного зала, бутылки с кларетом и шампанским из винного погреба, находившегося неподалеку от кормы. На глубине 8000 футов нос «Титаника» вошел в придонное течение, похожее на бескрайнюю, подводную, медленно текущую реку.

Корабль тонул уже семь минут, но до дна океана оставались еще тысячи футов. Пароход погрузился в область подводной речной долины с ее холмами, притоками и отмелями.

Корма погружалась отдельно от остальной части корпуса – теряя на ходу мачтовые краны и гребные винты. Личные вещи членов экипажа плавали вокруг обломков. Холодильники, которые находились в кормовой части палубы G, извергали из себя содержимое – рыбу, овощи, говядину и мясо птицы, мороженое, сыр, фрукты, цветы.

Наконец обломки «Титаника» достигли дна. Мы никогда не узнаем, какая из двух частей корабля – нос или корма – первой залегла на океанское дно. Вода, окружавшая обломки, помутнела от донных осадков, взметнувшихся вверх и смешавшихся с угольной пылью, превратившись в большое коричневатое облако. Передняя часть корабля легла на киль, отклонившись чуть назад. Корма, если груду мусора и обломков можно было назвать кормой, расположилась метрах в 300 от носа. Взвесь медленно оседала, погребая под собой останки парохода и всех тех, кто оставался на борту – богатых и бедных, капитана и большую часть его команды, музыкантов, священников, учителей, каменщиков, плотников, фермеров, медсестер, посудомоек.

Здесь, на глубине 13 000 футов, где температура воды 2,8° C, а давление 6365 фунтов на квадратный дюйм, нашли свой вечный приют люди из 20 стран мира.

На часах было 2.30, на календаре – понедельник, 15 апреля 1912 года. Так завершилось первое и последнее плавание «Титаника», длившееся 4 дня, 17 часов и 30 минут.

Поиски начинаются
Два независимых друг от друга расследования – сената США и Министерства торговли Великобритании – пришли к единому выводу: «Титаник», проигнорировав все предупреждения об опасности, продолжал идти на полной скорости через район айсбергов. «Лететь сломя голову» – эти слова как нельзя лучше описывали цель трансатлантических судов того времени. Владельцам хотелось, чтобы их суда шли, как курьерские поезда, строго по расписанию, невзирая на льды, невидимые в тумане отмели или флотилии рыболовецких судов. «Титаник» дорогой ценой заплатил за подобную неосмотрительность, если не глупость.

Расследования завершились, но к их выводам нечасто возвращались, потому что они мало что добавляли к трагической гибели «Титаника». Сама же трагедия продолжала волновать общественное мнение. И сегодня одно лишь упоминание о «Титанике» вызывает в душе каждого человека больший отклик, чем другие чрезвычайные события.
Начиная с 1963 года в морях и океанах участились случаи гибели судов, что послужило толчком к созданию и усовершенствованию глубоководного оборудования, которое в конце концов и позволило найти обломки «Титаника».

Первым таким событием стала гибель американской атомной подводной лодки «Трешер», которая затонула в 220 милях от мыса Кейп-Код утром 10 апреля 1963 года. Исследовательское судно «Атлантис II» предприняло попытку сделать подводные снимки «Трешера». На глубину 8000 футов над «возвышенностями», обнаруженными кораблями ВМФ США, была опущена 500-фунтовая камера, оборудованная стробоскопическими источниками света. Как сказал Дж. Херси, бывший глава геофизического отделения Вудсхоулского океанографического института, «это было все равно, что, закрыв глаза, бросать с Эмпайр-стейт-билдинг в пивную банку мячик от пинг-понга, причем при сильном боковом ветре».

Тем не менее, были получены достаточно хорошие снимки, на которых виднелись смятые стальные листы, куски разорванного электрического кабеля и даже чья-то книга. Позже на дно был спущен глубоководный батискаф ВМФ США, который «рукой-манипулятором» поднял наверх виденные ранее обломки – они явно принадлежали подлодке «Трешер».

Пять лет спустя советская подводная лодка класса «Гольф II» затонула к северо-западу от Гавайев. Ее точное местоположение было установлено с помощью гидрофонов, видеокамер, гидролокаторов и магнитометров. В рамках сверхсекретного проекта, финансируемого правительством США, была разработана специальная техника для подводных поисков, в том числе лапчатое устройство «Клементина» для захвата предметов под водой – это устройство крепилось на конце пятикилометрового «трубопровода».

Одним из ученых, мечтавших найти «Титаник», был Роберт Баллард, морской геолог Вудсхоулского института. В 1971 году он предложил использовать для подводных поисков прибор «Алкоа», который опускается на дно вдоль бурильной колонны и фотографирует местность. Также Баллард намеревался воспользоваться подводной лодкой «Элвин», технические характеристики которой позволяли опускаться на нужную глубину. Однако его идеи не нашли финансовой поддержки. Лишь в 1980 году Техасский нефтепромышленник Джек Гримм заявил, что готов профинансировать поисковую экспедицию.
Уилльям Райан, океанограф Колумбийского университета, прочитав в газетах о проекте Гримма, был заинтригован его научными возможностями. Он предложил помощь Гримму, а именно применить для поисков «Титаника» гидролокатор бокового обзора. Кроме того, он высказал здравую мысль – привлечь к розыскам одного из пионеров глубоководных изысканий Фреда Списса, сотрудника Океанографического института Скриппса в Ла-Джолла, Калифорния. Гримм согласился с предложением Райана.

Однако перед исследователями стояла сложная задача. Место гибели «Титаника», по словам Райана, – «это один из самых обширных районов геомагнитных возмущений в Северной Атлантике». «Титаник» затонул возле подводного хребта, которому на протяжении 110 миллионов лет присуща высокая вулканическая активность.

В период с 31 июля по 16 августа 1980 года на зафрахтованном Джеком Гриммом судне «Г. Дж. У. Фей» было обследовано и нанесено на карту 500 квадратных миль дна Северного Атлантического океана. С помощью дальнодействующего гидролокатора бокового обзора исследователи выявили, по меньшей мере, три объекта, соответствующих по размерам частям корпуса «Титаника». Однако удача не сопутствовала экспедиции: внезапно налетевший шторм оторвал и унес магнитометр, без которого нельзя было продолжать поиски. Тогда Списс своими руками с помощью бутылки из-под шампанского и обмотки бракованного возбудителя от судового генератора изготовил прибор-замену. Но все-таки погода на море ухудшалась, да и топливо было на исходе – в итоге «Г. Дж. У. Фей» взяло курс на Бостон.

По возвращении судна Гримм с уверенностью заявил, что экспедиция 1981 года обязательно вернется со снимками затонувшего «Титаника». И действительно, в следующий раз исследователям удалось зафиксировать объект, похожий на гребной винт, но определить, какому судну он принадлежал, было невозможно. Очередная экспедиция, 1983 года, опять была вынуждена прекратить поиски из-за начавшихся сильных штормов.
Несмотря на все неудачи, Роберт Баллард не терял оптимизма.

– Я всегда думал, что отыскать «Титаник» – не самая сложная задача, – говорил он. – Сложнее всего было бы снять увлекательный фильм об этих поисках.

Сильные шторма в Северной Атлантике стали для Балларда настоящим испытанием на твердость.

Донный ил или все-таки обломки «Титаника»?
В Роберте Балларде есть что-то от космонавта, Жюля Верна и американских путешественников Льюиса и Кларка вместе взятых. Высокий, атлетического сложения, он зарекомендовал себя как опытный дайвер и исследователь морских глубин. Со смешанными чувствами он наблюдал за ходом экспедиций Гримма.

– Их результаты убеждали меня в том, что ключ к обнаружению «Титаника» – это большой запас времени и тщательнейшие поиски на участке океанского дна размером не менее 100 на 150 квадратных миль, – рассказывал позже Баллард.

Он решил обратиться за помощью к своим «старым друзьям» – французам, рассчитывая организовать для поисков ускользавшего, ставшего почти мифом корабля длительную экспедицию. Жан Жарри и Жан-Луи Мишель из Французского института изучения и освоения океана (IFREMER) не оставили без внимания просьбу своего давнего приятеля.

– Это глубоко уважаемые и ценимые мной люди, – пояснял Баллард. Они познакомились с Мишелем в 1973 году во время экспедиции, исследовавшей Срединно-Атлантический хребет.

Для Балларда, IFREMER и ВМФ США поиски «Титаника» представляли собой полигон для испытания прототипов глубоководных устройств, способных вызывать у человека эффект телеприсутствия на океанском дне. «Телеприсутствие» – термин, придуманный Баллардом, который обозначал возможность видеотехнологий создавать у зрителя иллюзию присутствия на морском дне.

Жан-Луи Мишель, симпатичный и очень активный человек, ветеран-подводник ВМФ Франции, первым делом подробно изучил все вахтенные журналы и навигационные записи, имевшие отношение к гибели «Титаника».

– Основываясь на этих записях, – пояснял Мишель, – мы составили собственные карты, указывавшие район, где могли покоиться останки «Титаника». В результате получился квадрат со стороной примерно 12,5 миль. В июне 1985 года все было готово для выхода в море. Баллард и Мишель очень беспокоились, что вода на месте крушения окажется не достаточно прозрачной.

– Из-за сильных придонных течений обломки корабля могли быть все окружены мутью, – объяснял Баллард. – Нас волновало, насколько будут эффективны камеры в условиях плохой видимости.

Также их заботили последствия крупного землетрясения 1929 года, произошедшего в районе Большой Ньюфаундлендской банки, то есть там, где затонул «Титаник». Землетрясение привело к оползню, возникшему на склоне материковой отмели и превратившемуся в мощный мутьевой поток, двигавшийся со скоростью 35 миль в час в направлении глубоководной долины, расположенной в нескольких тысячах футов ниже.

– Нас мучил вопрос, – вспоминал Баллард, – не повредила ли эта лавина осадочных масс обломки судна?
Ученых беспокоило, что будет на снимках – «бесконечные холмы донного ила или, если вдруг им улыбнется удача, обломки “Титаника”»?

1 июля 1985 года исследователи покинули французский Брест и вышли в море на судне «Сюруа».
– Через восемь дней мы оказались на предполагаемом месте крушения и 11 июля начали «прочесывать лужайку», иначе говоря, тщательно обследовать каждый квадратный фут дна с помощью видео- и гидроакустических устройств, – рассказывали позже ученые.

«Сюруа» тащил за собой «целый поезд» всевозможных приборов, прикрепленных к концу троса длиной несколько тысяч метров. Впереди двигалось пятиметровое акустическое устройство «Пуассон» (от фр. poisson – «рыба»), на котором находились гидролокаторы, бокового обзора и вертикальный, за ним на длинном тросе следовал магнитометр.

– С помощью гидролокатора бокового обзора, – объяснял Баллард, – разыскиваются крупные части корпуса судна, магнитометр в это время сообщает, металлические это предметы или нет.

– Обычно установка аппаратуры занимала у нас два часа, – рассказывал Мишель. – И каждый раз, когда поиски прерывались, на их возобновление требовалось два часа. Сильные течения вынуждали поднимать «Пуассон» после очередного «прочесывания», а потом опять опускать устройство на дно океана.

Поиски осложняла непогода, которая перешла в затяжной шторм. Подводя итоги экспедиции, Мишель вспоминал:
– Мы обследовали область, в три раза превышавшую площадь Парижа. Несмотря на то, что испытания буксируемого «поезда» прошли успешно, мы были очень разочарованы.

7 августа был последний день поисков, а затем «Сюруа» взяло курс на французский остров Сен-Пьер, расположенный недалеко от Ньюфаундленда. У берегов острова исследователи увидели, как на юге над океаном раскинулась радуга – Баллард и Мишель сочли это счастливым предзнаменованием.

«Это он!»
13 августа на Азорских островах Баллард и Мишель погрузились на вудсхоулское судно «Норр», длина которого составляла 245 футов и водоизмещение – 2100 тонн. Через два дня корабль отправился в район поисков «Титаника», находившийся в 3862 километрах от Азорских островов.

Руководители экспедиции на этот раз поменялись ролями: Баллард возглавил поиски, а Мишель взялся руководить двумя вахтами – с полудня до 16.00 и с полуночи до 4.00.

– Это две самые тяжелые, в физическом смысле, вахты. Необходимо, чтобы в это время на вахту вставали лучшие члены команды, – объяснял потом Баллард. – С правой стороны на корме мы организовали для Мишеля специальный «наблюдательный пункт», – продолжал он.

Район поисков разделялся на части в соответствии с тремя разными типами грунта: глубокая долина с притоками, песчаные дюны, наподобие дюн в Сахаре, и покрытый донным илом длинный склон, видимо, образовавшийся после землетрясения 1929 года.

– Мы предполагали, основываясь на имевшихся фактах, что к останкам корабля приведет длинный след обломков и разного мусора примерно с милю длиной и что этот след будет тянуться либо на юг, либо на север, – рассказывали ученые.
И вместо того, чтобы «прочесывать лужайку», исследователи начертили условную сетку с линиями, направленными с востока на запад. Хорошие видеокамеры, имевшиеся в распоряжении исследователей, увеличивали шансы обнаружения даже небольших предметов.

Теперь в поисках были задействованы два новых устройства – «Арго» и «ANGUS». Глубоководный аппарат «Арго», по своим размерам почти не уступающий автомобилю, был оснащен гидролокатором, мощными стробоскопическими источниками света и самым современным видеооборудованием. Как и французская гидроакустическая система, «Арго» буксировался с помощью бронированного кабеля длиной 30 000 футов, по которому подавалось питание и вместе с тем передавалась информация обо всем, что было видно на дне.

Но время шло, и с каждым днем надежда на благополучный исход экспедиции таяла. Вошло в привычку сидеть, тупо уставившись в телемонитор. В ушах непрерывно звучал рок или кантри, а рот устал от попкорна. Август заканчивался, а вместе с ним закрывалось «окно» благоприятной погоды.

В полночь 1 сентября Жан-Луи Мишель заступил на свою вахту. Он управлял судном, и вместе с ним дежурили еще шесть человек, в том числе штурман, видеооператор и гидроакустик. Баллард ушел спать к себе в каюту.
«Норр» осторожно двигался по заданному курсу, и «недремлющее око» «Арго» вдруг начало замечать следы мусора. Серые груды угля и длинные металлические трубы поплыли вдоль экрана. Это мог быть только он – «Титаник». Возбуждение нарастало.

– Минут пять мы наблюдали за тем, как на экране возникали все новые и новые предметы, – восторженно рассказывал Мишель. – И вдруг мы увидели, в этом не было ни малейшего сомнения, один из огромных котлов «Титаника»!
Люди, замерев в молчании, смотрели на изображение. Изумление, смешанное с радостью, охватило всех на наблюдательном пункте.
– Кто-то должен пойти и разбудить Балларда, – сказал Мишель.
Но ни один не двинулся с места, все были слишком потрясены и взволнованны.
Через несколько минут, примерно в 1.00, корабельный кок Джон Бартоломью постучал в каюту Балларда и, просунув голову внутрь, сказал:
– Ребята думают, что вам надо подойти.
Баллард поспешил на наблюдательный пункт. Войдя в освещенное красным светом помещение и едва увидев на мониторе изображение паровых котлов, Баллард воскликнул:
– Это он!

Как только слух о находке облетел все судно, наблюдательный пункт наполнился возбужденными людьми.
– Мы ликовали, – позже вспоминал Баллард, – но нас внезапно поразило совпадение: находка «Титаника» почти совпала по времени с его гибелью. «Титаник» затонул в 2.20. Это событие требовало чего-то особенного. Все произошло спонтанно. Я только сказал, что надо почтить память погибших минутой молчания, как к нам стали подходить остальные. Не помню, сколько в итоге собралось народу, но все, как один, замерли в полном молчании. Я же думал только о том, как глупо и бессмысленно погибло столько людей. Если бы было достаточное количество шлюпок. Если бы радист «Калифорниэн» не отключился, а нес вахту. Поставить точку, отпустить наконец эти несчастные души было прекрасным чувством.

Горькие воспоминания
Экспедиция близилась к концу, Баллард с Мишелем осторожно вели «Арго» вдоль обломков на глубине 13 000 футов.
На телеэкране возникали все новые и новые фрагменты: капитанский мостик, зияющая дыра в корпусе, где была первая дымовая труба, пустые шлюпбалки. Затем появился заостренный нос с фок-мачтой и якорные цепи, будто окаменевшие. Глядя на все это, Баллард чувствовал себя «археологом, открывающим гробницу фараона».
– Вести «Арго» над полуразрушенным корпусом, – вспоминал Баллард, – было все равно, что идти по полу, усеянному яичной скорлупой.

Он отметил, что передняя мачта обвалилась. В какой-то момент «Арго» настолько приблизился к «Титанику», что задел одну из металлических конструкций, содрав краску с ее поверхности.

Баллард решил подойти к кораблю с кормы, но, странное дело, ему никак не удавалось ее найти. Могла ли корма находиться где-то далеко от второй дымовой трубы? Он опустил «ANGUS» чуть ниже, камеры, застыв в воде совсем рядом с обломками, делали цветные снимки. Позже, проявив кадры, исследователи увидели хорошо получившуюся носовую часть, покрытую «тонким слоем ила, словно осыпанную снегом». Отчетливо врезались в память снимки бутылок из-под вина, иллюминаторов, пружинного скелета матраса, судового телеграфа, «вороньего гнезда». Но никакой палубы, ни полуюта, ни юта. И никакой кормы.

«Норр», который Вудс-Хоул предоставил экспедиции только на месяц, пора было возвращать. Однако на обратном пути Баллард и Мишель поняли, что они все-таки видели корму, вернее, множество обломков, которые от нее остались. При более внимательном просмотре отснятого видеоматериала было установлено, что корма полностью разрушилась, оставив мусорный след длиной более мили.
Капитан исследовательского судна «Норр» Ричард Боуэн записал кое-какие свои впечатления об экспедиции: «На четвертый день обратного пути в радиоэфире, обычно переполненном трескотней от проходящих мимо торговых судов, стало необычайно тихо, как будто все прислушивались к нашим переговорам. Должно быть, на всех кораблях всех морей и океанов моряки облегченно вздохнули. Наконец-то “Титаник” нашелся. Четыре поколения моряков выросло, питаясь слухами о гибели легендарного парохода, и вот теперь тайна его захоронения была раскрыта».

Для Балларда и Мишеля огромный корабль, лежавший на трехкилометровой глубине, на какой-то момент ожил – он, великолепный и мощный, как и семь десятилетий тому назад, опять шел по просторам Атлантики, освещенный ярким электрическим светом.

Для своего времени «Титаник» стал символом комфорта, элегантности, гордости и безграничных возможностей человека. Жадные до сенсаций СМИ распространили известие о находке «Титаника» по всему миру, и весь мир, как казалось, предался горьким воспоминаниям, с теплым чувством отдавая должное всем тем, кто много лет назад погиб на этом корабле.
 


Ссылка на первоисточник:
Журнал "Ридерз Дайджест"



И как дополнение-послесловие:
http://russia.tv/video/show/brand_id/16266/video_id/122338