Про деда-соседа

I.
Весь вид богомольного деда,
Седого, как лунь, старика,
В лаптях, в рясе зиму и лето
Детей заставлял умолкать.

Бородкой и низеньким ростом,
Бессменной одеждой своей
Святым Серафимом Саровским
Казался мне в дали тех дней.

Ни разу не слышала в детстве,
Чтоб как-то ругал он внучат,
У нас, жили мы по соседству,
По лбам больно ложки стучат

Рукой разъярённого деда.
То окрик, то нудный запрет,
Молчал, если спал иль обедал,
Легко нам, когда его нет.


Он звался по имени Гриша,
Был Яков Иваныч сосед,
Но дружба меж снох, ребятишек, -
Согласья меж дедами нет.

II.
В войну дом открыли молельный,
Стал Яков Иваныч попом.
В субботу и в воскресенье
Народу там было битком.

На Пасху «Христос Воскресе!» -
На улице зычно гласил,
В ответ на двухсловную песню
С винтовки солдатской палил.

Откуда винтовка, не знаю,
В пасхальное торжество
Казалось, что звёзды мигают
В лад выстрелам резким его.

И празднично месяц сияет
В небесной загадочной мгле,
И радостью лица пылают
Забывших на миг о войне

III.
Случился пожар в сорок пятом,
Вдруг дым с чердака повалил,
Стелился над хатой и садом,
Где Яков Иванович жил.

С печи видно искра попала
В листву, что собрал на чердак,
А лаз на замок запирал он,
И внутрь не забраться никак.

Сказал, что ключи затерялись,
Но сбить не давал он замок,
А листья сильней разгорались;
Уж стены горят, потолок,

Треск, искры - и рухнула кровля...
Дотла всё: подворье и дом,
И нету деревьев огромных:
Заслоном при битве с огнём

Для нашей избы они стали.
Остатки стволов тополей,
Чернея, уродством пугали
Высоких обугленных пней.

А после пожара дед Яков
Копался в золе батожком,
Копался усердно и плакал,
Стирая слезу кулаком.

С ребятами в прятки играя,
Весной у горелого пня
Нашла моя тётя родная
Один золотой - три рубля.

IV.
Прошло десять лет, и в Кремёнки
Работать устроилась я,
В телеге везёт лошадёнка
На новое место меня.

Возница мой - дедушка древний,
Ведём не спеша разговор:
«С Силёва ты? Вивашей деревне
Холуй жил, такой живодёр!

Он был управляющим долго
У барина в нашем селе,
Слыл злее голодного волка,
Хлестал его кнут спину мне

Не раз ни за что, а куражась.
Чуть до смерти не забивал
Иных он, когда о пропаже
Пустячной господ узнавал».

«Да кто же такой?» - я спросила.
«Да Яков Иваныч Бобков».
Лошадка, скользя, грязь месила,
Следы оставляя подков.

(Кремёнки - село недалеко от Дивеева Нижегородской области.)