Город спит под покровом ночи...

       Город спит под покровом ночи. Булыжные мостовые припорошены снегом.
       Незыблемой громадой возвышается дом в стиле викторианской эпохи. Витиеватая лестница из массива дуба обычно поскрипывает в унисон шагам, но сейчас она молчит. В окнах не горит свет. Дом пуст.
       Когда-то в нем царили молодость, счастье. Он и Она кружились в танце любви, горели угли в камине, наполняя пространство теплом. Много лет минуло с тех пор… На смену пришёл пронизывающий холод, слои нетронутой пыли, надломленный свет луны из оконных проёмов. Привычная картина безвременья для двух душ, что бродят теперь в стенах дома, неся невыразимую снедающую грусть по тому, что прошло…
       Что случилось с ними? Чем жил дом последние десятки лет? Мистерия жизни дышит в каждом его уголке смыслом неведомым смертным. Тем, в ком еще теплится искра Божьего провидения, та же, что и погибших влюбленных гнала по зыбкому пути времени.
       Как мало было отведено его им  в этом бренном мире. И как много его в простирающейся перед ними бесконечности повторяющихся комнат, гибкого винтового стана лестницы, глазниц-окон, неустанно смежающих день с ночью.
       Что для не усопших душ солнечный луч, если они не чувствуют как он согревает плоть? Что для них медовый отблеск лунного диска, если краски былой жизни смешаны в один монотонный цвет блуждающего пепла погребенных страстей? Кара? Нет… Выбор. Он ведет человека по тропам его судьбы. И в обладании собой создает иллюзию немыслимого могущества.
          Ох, уж этот Выбор! Лукавый плут и лицедей. Нам кажется, что мы имеем власть над ним. А он в угоду нам приседает в реверансе, заискивающе смотрит и обещает, что тьма отступит или свет засияет еще ярче. Мы рассказываем ему о своих самых потаенных желаниях, стремлениях и идем по освещенной его фонарем дороге. Но вот шаги даются все труднее, и мы уже еле терпим ломящую боль в ногах, и тогда Выбор говорит о плате за свои услуги.
              Да, да! За все приходится платить. И платой за нашу горделивую самоуверенность становится бремя, что отныне всегда будет лежать на наших плечах. Его вес равен тому, как часто мы, прибегая к услугам Выбора, шли вразрез с самими собой или во вред ближнему. Бремя сомнительных удовольствий, заблуждений в поисках счастья, удовлетворенных пагубных желаний, неправедных поступков, негасимой ярости. Каждый несет свое бремя. И даже когда тело оказывается в объятиях тлена, неупокоенные с миром души продолжают эту зловещую эстафету.
        Если бы только знать, что готовит нам поворот, за который мы идем, ведомые под руку нашим Выбором. Если бы только могли знать те двое влюбленных, что выбор каждого,  приведет их души к вечному томлению, в котором нет будущего и настоящего. И только день за днем, память о прошлой жизни неутомимым палачом склоняет их головы к плахе. Зная об этом, изменили бы они свой Выбор?
       Смогла бы Она не строить дома на песке и не пленяться иными возможностями быть счастливой, кроме той, что соединила их в супружестве? Или сумел бы Он охладить свою ярость, побороть отчаяние и оставить нетронутыми две пули в леденящем кожу стальном револьвере?
        Эти вопросы, круговоротом мучительных сомнений в поиске спасительных ответов, терзают их души, не давая обрести покой…. А дом верным нерушимым стражем охраняет одухотворенный трагизм истории любви и непостижимую силу ее вероломного окончания.