Лепить горбатого - сборник Донбасских текстов

Мы с Гришкой Гуцулом

Мы с Гришкой Гуцулом живём на Восточном Донбассе, если кто не знает.

Этим для нас всё сказано и для тех, кто понимает – тоже.

Для тех же, кто не понимает в чём здесь суть, я желаю пояснить.

Северный, Южный и Западный Донбасс отличаются от Восточного больше, чем Херсон от Одессы.

Посмотрите на карту промышленности бывшего СССР.
   
Где больше всего разноцветных значков: треугольничков, квадратиков и кружочков?
Москва, Южный Урал, Павлодар в Казахстане и мы.

От Москвы по меридиану идите вниз, только в Чёрное море не попадите.

Не доходя до моря,  точно у нас окажетесь.

От СССР конечно уже ничего, кроме  Ленина не осталось, да и карты пропали, но можно и по-другому.

Дышите глубоко, как можно глубже и смотрите вокруг во все глаза.
 
Если стало невмоготу, значит езжайте в лес или степь, потому что вы на Восточном Донбассе.

Заводы и шахты здесь стоят плотно, а между ними в посёлках живут люди.

Среди них и мы с Гришкой.

Мы без малого двадцать лет женаты, но живём душа в душу, и имеем, считай, четверых детей.

Неопределённость возникает из-за Юльки, которая то ждёт ребёнка, то не ждёт.

Когда я во второй раз поехал за бензином в Россию и застрял на 8-е марта, мне пришла в голову идея послать Гришку к Юльке с букетом цветов от меня.

Здесь нужно кое-что пояснить.

У нас литр бензина всегда стоил как килограмм сахара и наоборот.

Но свои десять процентов всегда можно заложить, поэтому обмен бензина на сахар и сахара на бензин с Россией у нас всегда процветал.

Когда ввели границу и таможню, поначалу стало необычно, но со временем наладилось.

Конкуренции у нас с Гришкой мало – просачивается кое-кто, но главная проблема – частные подпольные бензопроводы по дну Северского Донца.

Так вот. Фуру сахара сдал я тогда быстро, а с бензином завис на бреющем полёте над Ростовом.

Ростовский криминальный элемент нас всегда поддерживал, но состояние моё перед женским днём не улучшалось.

Мобильных телефонов тогда ещё у нас не было, и я послал Юльке и Гришке две телеграммы: Юльке – поздравительную, а Гришке, чтобы цветы от меня передал.

Видно что-то они напутали, но короче говоря, когда Гришка встречал меня с бензовозами, я уже по глазам его увидел, что не цены на бензин упали.

Юлька тоже была удивлена до предела из-за моей ошибки с цветами.

Ничего – разобрались и живём.

У нас с Аллой домик за дамбой, сын и дочь совсем большие уже, а Гришка с Юлькой второго то ждут, то не ждут уже лет десять.

Проблем особых, как я уже говорил, нет – бензин на сахар идёт стабильно.

Чаще в аверс, а реже – в реверсном направлении, потому что десять процентов мигают с обеих сторон, как огни светофоров на сортировочной станции Дебальцево.

Ещё хочу поделиться одним своим впечатлением.

Побывали мы с Юлькой, Аллой и Гришкой в столице на выставке картин.

Считается, что на Восточном Донбассе народ этого не приемлет.

Про весь народ не скажу, но мне теперь часто снится старый ковёр из Узбекистана, который нам с Аллой на свадьбу её родители подарили, и вроде как он, ковёр этот, посмеивается над Сальвадором Дали – абстракции, мол, маловато у современников.

За Новоайдаром

Хоть поезд грохочет далеко,
И рынок на трассе речист,
У грусти своя подоплека -
Дрожащий осиновый лист.

От желтого в поле убытка
До ложки свеча сожжена,
Как будто, ударив калитку,
Уходит с ребенком жена.

Я ехал за Новоайдаром,
Где в соснах над речкою мгла.
А ты говорила и даром,
Что все замолчать не могла.

Не помню, о чем говорила,
Но, судя по тону, вдвойне
Варенье на зиму варила
В ту осень. Запомнилось мне.

Лепить горбатого

Я, Дмитрий Овчаренко тридцативосьмилетний натурал из Донбасса, что на Украине.

Родился и вырос я не здесь, а под Харьковом, где совсем другой мир и другая жизнь: хвойные леса, песчаники и картошка, хотя ехать на машине от силы три часа, и попал сюда после техникума и после армии.

Сейчас у меня трое детей: две дочери и сын от Ленки.

Когда я узнал, что у Ленки будет сын, я сказал ей, чтоб рожала и не думала, – сына у меня нет, проживём. А захочет замуж, я препятствовать не буду.

Но не смог. Когда узнал, что к ней в квартиру, которую я купил им с Алёшкой приходил хахаль. Не смог.

Когда Анюта узнала про Ленку был скандал. Потом плакала. Я ей сказал, чтоб не лепила горбатого, а надо как-то жить.

Одни раз в неделю я живу у Ленки, а когда в командировке – чаще.

С завода я уволился в середине девяностых и стал торговать турецким ширпотребом на рынке. Мотался в Польшу.

Теперь у меня своя фирма: копаем уголь.
Фирма – это громко сказано – четыре человека: я, бухгалтер, мой заместитель Макс и водитель Вовка.

Уголь копают мужики: двадцать человек.
Копаем неглубоко – у нас угольные пласты выходят на поверхность.
Нанимаем машины и возим на площадку.

На площадке заправляет другая фирма, которая платит нам наличкой.
Лицензии у нас нет и никогда не будет, потому что дорого и официально никакого месторождения там, где мы копаем нет.

Платим мы не только мужикам, а ещё милиции.

Раньше платили бандитам, потом был короткий период, когда платили бандитам и милиции, а теперь только милиции.

Бандитов кого перестреляли, а кто сам начал копать уголь.

Есть даже такие, кто на лопату стал.

Я украинец, но не бендеровец, и всегда голосовал за своих.

Считаю, что команда Януковича наведёт порядок в стране и подружит с Россией, а то оранжевая власть лепила горбатого по полной программе.

Сейчас у моей фирмы две проблемы.
Первая – я влюбился. Свозил этим летом Анюту с девочками в Турцию, а потом Ленку с Алёшкой в Крым. Думал, в Крыму дешевле будет.

Приехал и познакомился с Викой. Она на пятнадцать лет моложе. Ленки.

Такие девушки как Вика мне ещё не попадались: Анюта, моя вторая жена, вышла за меня тихо, но без ложной скромности. Ленка вообще ничего не требует никогда, но умеет ненавязчиво играть на чувствах. А Вика… Я просто жить без неё не могу. Один раз в неделю теперь приезжаю к ней.

Ленка когда узнала, ревела. Я ей сказал, чтоб не лепила горбатого и если захочет замуж, то я держать не буду – Алёшка уже большой – разберутся.

О своём первом браке я говорить даже не хочу – пустое. Детей не было. Она сейчас замужем, но личная жизнь, считаю, у неё пока не сложилась.

Вторя проблема всеукраинского масштаба.

В стране сильно подорожала наличка. Пишут и говорят, что обналичивающие фирмы государство заставляет много платить в бюджет.

Не знаю, что из этого выйдет. Поначалу мы будем очень мало зарабатывать, а потом уголь подорожает ровно настолько, чтобы заплатить в бюджет.

Угля в Украине всё равно не хватает, и даже наш, плохого качества, уходит на улёт.

Корпорации не будут копать уголь в таких малых количествах вручную.

Да и с чего местная милиция будет жить непонятно, если мы копать перестанем.

Забыл написать, что личная жизнь у меня постепенно налаживается.

*    *     *

А поезд умчался куда-то,
Где нас не видали пока.
Ведь там проживают богато
И в небе плывут облака.

На шпалах, на рельсах чугунных,
По насыпи, через тоннель,
Оркестрик играл однострунный,
Рванула, утихла шрапнель.

Нельзя принимать, что надежду,
Любовь и печаль навсегда
В железных уносят одеждах
Летящие в мир поезда.