Из книги. Знакомые истории

 
1.  Коммуналка
 
Растила коммуналка, согревала
одной судьбы лоскутным одеялом,

где каждый лоскуток так узнаваем,
цепляет память стареньким трамваем.
Везёт  в депо. Конечная, выходим!
Айда  пешком до полусгнивших сходен,
до чистых  отношений и чекушек,
до первых и нетронутых подружек.
Там забивались стрелки, были строги
понятия. Оттуда шли  дороги,
которые наш век припас мужчинам -
кому в обход, ну а кому к вершинам.
Афган, Чечня и прочие разборки,
мы были сивки и крутыми были горки.

Cума, тюрьма? Не зарекались, не гадали.
Всей коммуналкой  просто  выживали.

2.  А мы летали
 
А мы летали!
В самом деле!
Кто на "орленках", кто на "школьниках".

Из окон  мамочки  кричали нам,
-  Ребятки,
вы там  осторожненько!
Бывало падали,
сбивая  в кровь
коленки с шоколадной корочкой,
но, посидев чуток на корточках,
слюной лепили подорожники.

Из стёкол
делали "секретики",
играли
в фантики и стукалки.
С подругой вырезали платьица
и шляпки  для  бумажной куколки.
А на каникулах
три смены
фальшивил горн под красным флагом.
Мы, не умытые и сонные, 
шли на линейку стройным шагом.

Влюблялись  девочки.
Ребята расчёской били по монете.
А во дворе,
узнав "про это",
до рвотных спазм давились дети.
Учили дома нас
помалкивать.   
Играли школами
в "Зарницу"…

Как хорошо, что детство кончилось,
как жаль, что мне почти не снится.


3.  Малиновые пенки
 
О, медный таз,
висящий на стене,
сияющий волшебной желтизною!
В нем отражался мир подвластный зною:
эль гаучо, сиеста... В кривизне,
сквозь  красноту и блики проступали
как будто доколумбовые дали,
где круглолицые раскосые божки
вплывали, деформируясь, в пространство
уютной дачи.
Мы из дальних странствий
несли с сердечками малины туески,
сочащиеся липко. Робко, с дрожью 
мы оставляли жертву у подножья
большой плиты с навершием белёным
и ярким тазом жарко раскалённым.
И вот
вершится
жертвоприношение!
Малина брошена в сироп одним движением.
Шумовка, как там-там, стучит о стенки
и Боги детям шлют
малиновые пенки.