Неизвестный рассказ Сомерсета Моэма

Туристы из города Ровеньки Луганской области, посетив дикарём берега Женевского озера, обнаружили много лет пустующую хибару швейцарского драматурга и писателя Фридриха Дюрренматта, а в ней неизвестную ранее рукопись рассказа Сомерсета Моэма.

Подпись классика не вызвала у нас сомнений. Перевод рассказа мы поручили давнему другу нашего журнала, студенту заочнику Горловского института иностранных языков Александру Сергеевичу Гоголю-Матусовскому.

Семья Гоголей-Матусовских часто размещает у нас рекламу своей фирмы по торговле пылесосами Vikusi. Если бы жители Луганской области покупали три пылесоса Vikusi в месяц, то и наш журнал, единственное литературно-художественное издание Сватовского района, мог бы выходить на трех страницах или в обложке, или хотя бы увеличить тираж до тридцати экземпляров.

Но дадим же, наконец, слово Сомерсету Моэму.

В то дождливое лето, когда багровый шар солнца особенно тяжело падал по вечерам за Темзу, я собрался развеяться на островах Океании и взошел на судно, следующее на Юго-Восток.

Блестящий выпускник Оксфррда молодой адвокат Гарвард Кембридж скрасил мое тягостное одиночество великолепными сигарами своего дядюшки.
Цель Гарварда состояла в замене умершего в преклонных летах единственного адвоката на островах Сонного Фредди Бешенного.

Гарвард с супругой, суховатой, но милой миссис Кембридж уговорили меня провести несколько дней в столице островов на острове Голубой Лагуны.

«Я что-то слышал об этих островах. Не там ли ещё сохранились кровавые обряды людоедства», – поинтересовался я, удобно посиживая в кубрике с сигарой дядюшки.

«Да они там все поголовные людоеды, – глаза Гарварда блеснули огнями Оксфорда, – что за варварство питаться человеческой мертвячиной!», – громыхнул мистер Кембридж.

Мог ли я знать свидетелем, каких удивительных событий предстоит стать мне, казалось бы, уже немолодому, повидавшему виды писателю средней руки Её Величества!

Ясным погожим днём, когда багровый шар, никогда не погибающий в лапах Бруклинских воротил, стоял над Океанией мы сошли на каменистый берег.

После второго завтрака мистер Гарвард любезно пригласил меня посетить местный суд, где по его словам уже заждались адвоката.

Упругой походкой бейсболиста мистер Гарвард вошёл здание суда и, выдав меня за своего секретаря, представился обрадованному судебному приставу.

Оказалось, в суде скопилась немалая очередь к правосудию.

Нас представили старому широкому в кости судье и прокурору, которому можно было легко дать лет тридцать, не задумываясь.

Начались слушания.

Первым на суд привели аборигена, который обвинялся в неуплате налогов. Один вид людоеда, убедительно говорил не в его пользу.

На какие средства вы бы одели на каждую руку и ногу золотые часы фирмы «Альдемарс Пежот»! 

Обвинительная речь прокурора, которому легко можно было дать лет тридцать,  заняла всего пару минут.

Молодой адвокат, спасая положение аборигена, попытался сослаться на его низкий культурный уровень, указывая на толстое золотое кольцо в носу несчастного.

Но смуглый варвар был обречён. «Виновен», – старый судья ударил молотком. Людоеда увели.

Следующим подозреваемым был худой измождённый абориген, обвинявшийся в неуплате алиментов. К чести мистера Кембриджа ему удалось смягчить старого судью.

Речь Гарварда была построена на очевидном: «Каким бы ещё более худым и измождённым предстоял суду этот изверг, плати он алименты», – убедительно доказывал адвокат.

«Невиновен», – хлопнул молотком старый судья»

Трудный судебный день истаял. Багровый шар вспыхнул и упал поднимать акции на Уолл-Стрит.

Все вышли ужинать на террасу, где нас уже дожидались жёны: старого судьи, прокурора, которому можно было легко дать лет тридцать и молодого адвоката.

К столбам террасы были крепко привязаны корабельными верёвками двое дневных аборигенов-людоедов неплательщиков – каждый своих налогов.

Все шестеро набросились на них и на моих глазах сожрали их живьём, предварительно выпив кровь каждого.