В Россию через Париж. Путевые заметки. 1995г

Всё решено - лечу в Россию!
И не один - вдвоём с женой.
Там холода, дожди косые-
В Бен-Гурионе летний зной.

Почти четыре дня в Париже!
Путёвка "Мона-турс" гласит:
Заказан  и вполне престижен
Отель с названием "Мадрид".

В Париж мы ночью прилетели,
Навьючены сверх мерок всех,
И чудом на метро успели
В "Мадрид" добраться на ночлег.

Представьте наше удивленье:
В парижском аэропорту
Закрыты камеры храненья
Из опасенья, что взорвут.

Отель был скромен, но уютен
И завтрак был ему подстать.
Но придираться мы не будем,
Программу надо выполнять.

Мы с планом города, как дома,
До Лувра полчаса пешком.
Об этих улицах знакомых
Писали Сю и Сименон.

Мы в Лувре (надо б суток трое)
Джоконды лицезрели лик.
Описывать всего не стоит:
Не конкурент я сотням книг.

Покушав на ходу отменно:
Сосиски, круассон, гляссе,
Мы переправились за Сену
И оказались у д-Орсэ.

Здесь, в лоне импрессионистов
Был узнаваем каждый зал:
Ну до чего Курбе неистов,
Великолепен Ренуар!

Мы из музея, ног не чуя,
По Елисейским по полям
Идём, парижский шарм смакуя,
Хоть бъёт усталость по ногам.

Да, пожалеть бы нужно ноги,
Но нас нельзя остановить,
Берём троллейбус по дороге -
Дефанс нельзя не посетить!

Промчась под аркой Триумфальной,
Троллейбус доставляет нас
В район сверхсовременных зданий,
Вот уж действительно "Дефанс"!

Из будущего - в день вчерашний.
Ещё успели мы сполна
Парижем с Эйфелевой башни
Налюбоваться дотемна.

Такие нам открылись дали!
Но только сил уж негде взять.
Спешим в отель, мы так устали,
Что сразу завалились спать.

Был день второй не так нагружен:
Мы на Монмартр идём в поход.
Хоть дождик пузырил по лужам,
Искусство вечное зовёт.

На дождь у церкви Сакре-Кера
Не реагируют никак
Ни те,кто в поисках шедевров,
Ни толпы праздные зевак.

А в лавках вид -как в балагане,
Чего здесь только не найдёшь!
Товар найдётся в этом хламе
За сотню франков и за грош.

А вечерком степенной парой.
Не выдыхаясь, как вчера,
Гуляем по Большим Бульварам
От Мулен Руж к Гранд Опера.

На третий день смотрели рынки
И поразил нас рыбный ряд:
Омары, лобстеры, улитки,
Чего здесь только не едят!

Конец "парижского романса" -
Опять аэропорт Де Голль,
На аэробусе Эр Франса
Перелетаем в мир иной.

В Москве отвратная погода,
Встречает шурин на авто,
Повёз по слякоти холодной
Нас отдыхать в московский дом.

Потом на дачу нас возили,
Рябины зрели у ворот,
А в доме - стойкий запах гнили,
Сарай, колодец, огород.

Как далеки теперь мы стали
От их стараний и затей,
От их забот о капитале.
Зачем? Кому? Ведь нет детей.

В Твери, встречает шурин Эдик,
Он младший брат моей жены,
По специальности он -медик,
Большой любитель старины.

Везёт на дачу он, в Лисицы.
Там у него старинный быт,
Есть банька парить поясницу,
В пруду большом карась бурлит.

А на скрипучих половицах
Здесь домотканый половик,
Лампадка в уголке теплится,
За ней в окладе чей-то лик.

А мебель он в глубинке русской
Искал усердно, находил
И восстанавливал искусно,
А древоточцев изводил.

Посереди большой светёлки
Печь деревенская стоит,
Жена здесь на горячей полке
Лечила свой радикулит.

Ну, а в сенях музей, как чудо,
Гляжу - чего здесь только нет:
Приборы, разная посуда,
Любая вещь, как раритет.

В сарае под железной крышей
Стоит ухожен и силён
Великолепный "Мицубиши",
Как символ нынешних времён.

Родителям непозабытым
Средь серых будничных могил
Из первосортного гранита
Он памятник соорудил.

В трудах не ведал шурин лени
И, накопляя капитал,
Его залогом уваженья
У окружающих считал.

Он много лет прожил с женою,
Но Бог детей ему не дал,
Повздорил с братом и сестрою
И гонор жить ему мешал.

В закрытой городской квартире
Он сохранял от глаз людских
Коллекции свои, картины,
Боялся, что похитят их.

На Волге - золотая осень,
На берегу - берёзки в ряд.
А за лужком лесок из сосен
И ели чёрные стоят.

Ещё снежок не выпал, солнце
На небе ярко-голубом,
Но лужи вымерзли, оконце
На кухне тронуто ледком.

В охотку всё на даче мило:
Лес и парное молоко,
Но не за этим надо было
Лететь сюда так далеко.

И мы покинули Лисицы,
Ведь дед у нас - невпроворот:
Друзей былых увидеть лица,
Мне - посетить родной завод.

Вернулись в Тверь и утром свежим
Гуляли в парке над рекой
И через Старый мост, как прежде,
Прошли по Мусоргской родной.

Друзья состарились порядком.
Иных уж нет. А нам пора
В дорогу собирать монатки -
Ждут и в Израиле дела.

Мы возвратились ненадолго
В свои весенние года.
Прощайте молодость и Волга!
Боюсь, прощайте навсегда!