Речной - моя хрустальная долина
2010 год
…Доча! (- Это мама, она меня так называла, когда чего-то не понимала…) Доча! И куда тебя занесло? Сама себя в ссылку сослала!..
Август 1973 года. Мы с мужем Валентином приехали после распределения на Урал, в поселок Ново-Алексеевку, что находится практически рядом с городом Свердловском. Мы – молодые геологи, закончили Томский Политехнический институт, место работы по распределению выбрали «из лучших». Ещё бы: пьезокварц, военно-стратегическое сырьё, военно-промышленный комплекс, перспектива роста, высокая зарплата и жильё! Поселили нас в гостинице, выдали подъёмные, мужа тотчас отправили «в поле» (это у нас так называется сезонная работа на выезде), а меня оставили на камеральных работах – микроскоп, черчение, аналитическая работа… Короче, скука…
…Седой мудрый еврей, начальник геолого-разведочной партии из посёлка Речной, он был, наверное, прирожденный психолог и видел насквозь все наши романтические души. Именно он «перекинулся словечком» с молоденьким геологом, случайно заскочившим в поселковый магазин и оказавшимся моим мужем. Борис Леонтьевич Мардер, мир праху его, в Оренбургских степях собрал в своей геологической партии №2 приличную коллекцию молодых и талантливых, неважно кого – геологов, геофизиков, буровиков, проходчиков и их жён, как правило, учителей и воспитателей… Он искренне любил своих работников – молодых, красивых, спортивных! И с упоением выстраивал посёлок Речной – промышленный центр в сельскохозяйственном районе… Он приглашал туда лучших, благо позволяли возможности. А меня и уговаривать не пришлось… Наши нехитрые пожитки Мардер увез на виды видавшем Газике, когда приехал в Свердловск на очередное совещание. И я полетела за своей хрустальной мечтой - меня ждала необыкновенная работа!
- Мамочка! Я переезжаю в Оренбургскую область, там разрабатывают Теренсайское месторождение пьезокварца, второе по размеру в Союзе. Поселок пока ещё маленький, но, мама! Здесь наверняка будет город! Здесь закладывают шахты и карьеры, проводят глубокое бурение! У нас будет интересная работа, у нас будет свой дом…
…Поезд прибыл на станцию Шильда ночью. Октябрь явно не задался – лил дождь со снегом, на вокзале было пусто, грязно и холодно. Я сидела на подоконнике, смотрела в темное окно и чувствовала себя всеми брошенной и забытой. Утешала себя тем, что моя геологическая сущность должна выдерживать и не такие ситуации. Под утро к вокзалу прибыл бензовоз. Худой и какой-то невысказанный мужичок заскочил в зал:
- Ты что ли геолог? Поехали, мне ещё заправляться надо!
Так я попала в Речной – хрустальную долину.
Нас занесла сюда какая-то непонятная сила, и она же сберегала нас для будущих неведомых нам дел. Из той первой зимы сохранилось ощущение вневременности и внепространственности: я бегу на шахту, а навстречу идут КАМАЗы, и приходится вжиматься в снежную стену; родители приехали на Новый год, у нас в квартире пусто, какие-то скамейки, стол с алюминиевыми трубками и телевизор на полу, свекровь поджимает губы, мама плачет:
- Доча! И куда тебя занесло? Сама себя в ссылку сослала!..
Папа, свёкор и Валя рубят во дворе дрова – им весело, слышно, как они там смеются. И мне хочется туда, к ним, чтобы слышать запах снега и древесины, складывать поленницу. И защищаясь, я начинаю хвалить наш поселок, что вот и колонки уже есть, а раньше воду на машинах развозили, что очередь на жильё жуткая, а нам вот квартиру в бараке дали, и что-то ещё про особое снабжение, про зарплату, про детский сад. Я неосознанно чувствую, что этот посёлок – уже МОЙ, что он нуждается в моей защите.
Родители уехали с уверенностью, что три года отработки пройдут, мы найдем что-нибудь получше, ведь не для деревни же мы столько учились… Но индульгенция на право остаться была получена! Уже тогда я начала
чувствовать эту силу, с непостижимой скоростью текущую сквозь пространство, силу, которая и занесла нас сюда. Мне казалось, что вот ещё чуть-чуть, и я пойму, зачем мы здесь, что нам предназначено… Изо всех сил я всматривалась, вслушивалась, но источник ускользал и мне оставалось просто жить.
В посёлке нас любили, просто и безыскусно, как любят молодых – сообщали, когда в магазин привозили мебель и посуду, занимали очередь за хлебом, предлагали помощь. Мне казалось это нормальным, мы никому не делали зла, легко смеялись, легко работали, легко отдыхали. Быт нас не заедал, потребности наши были скромны, и зарплаты хватало.
В 1974 году посёлку исполнилось 20 лет, а у нас родилась первая дочка, кареглазое чудо с кудряшками. В роддом уезжала на КАМАЗе - разлилась речка, шел бишкунак, но страха не было, я точно знала, что всё будет хорошо, ведь я уже приобщилась к неведомому мне источнику энергии. Это сейчас, с окружности прожитых лет я разглядываю свой центр мироздания и вижу, или думаю, что вижу, тот сияющий свет. А 37 лет назад я была в самом эпицентре этого луча и просто впитывала окружающую меня действительность, не понимая и не задумываясь о её природе.
…Пьезокварц, или по-другому, горный хрусталь - удивительное вещество. Кристаллы его образуются в течение нескольких миллионов лет в условиях сжатия и растяжения. Выщелачиваются кислые породы, и в какой-то момент из раствора начинает образовываться тело. Здесь главное - сохранить условия. Температуру, давление, баланс каких-то элементов и, теперь-то я это точно знаю, место. Пройдут века, разрушится порода и на поверхности земли окажутся шестигранные кристаллы кварца. Они разные – по цвету, по форме, по размеру. Но есть одно общее, важное – прозрачный моноблок в центре. И если выпилить из него под определенным углом пластинку, то это и будет то, ради чего копаются карьеры, проходятся шахты и строятся посёлки. Пьезоэффект! Пропусти через пластинку электрический ток – и она изогнется, сожми её – и она сама будет вырабатывать электричество. Кварцевый генератор, кварцевый резонатор – основа электронной промышленности, военно-промышленный комплекс…
Можно и по-другому. Обычный молочно-белый кварц, правда, очень высокой чистоты, закладываем в автоклавы и создаем эти условия искусственно – кристаллы тоже вырастут, только гораздо быстрее. Ведь белый кварц – это тоже хрусталь, весь пронизанный трещинками с воздухом! Но, как говорили конструкторы, есть у природного пьезокварца нечто такое, чего в автоклаве не вырастишь…
Мои друзья – тоже своего рода кристаллы. До сей поры моноблок их души вырабатывает энергию. Кристально прозрачные друзья юности… Кто-то уехал, кого-то уже нет на этой земле, они ушли, ушли безвозвратно. Но эти – еще здесь, и свет их со мной.
- Шура, Сашуля, Александра Валентиновна Брезгина, воспитатель детского сада, сейчас учитель начальных классов – золотой цитрин, золотые руки, великий примиритель бушующих энергий!
- Зина, Конзипа Фаттаховна Куланова, учитель литературы, последние 10 лет директор Речной школы – сиреневый аметист, непримиримый боец, устроитель и организатор!
- Марина, Мариночка, Марина Петровна Кокина, учитель истории – дымчатый раухтопаз, портрет в технике «сфумато», мудрость и тайна.
- Толя, Анатолий Викторович Брезгин, геофизик, последний начальник Степной геологоразведочной экспедиции – черный морион, строгий, непроглядный, непримиримый, на нем вся ответственность!
- Валя, Валёк, Валентин Францевич Зеленков – мой горный хрусталь, совершенный кристалл, звонкий и прозрачный. Муж, друг, соратник, наставник – всё, чем я жила. Вот уже год, как его нет, но даже память о нем – источник энергии…
… Тогда, в 1974 году, мы жили в бешеном темпе, он был настолько же привычен, насколько необходим. Поселок разрастался вширь, вглубь и даже вверх. Я буквально захлёбывалась от счастья: вот они кристаллы, огромные, как поленья, их можно взять в руки, разглядывать и погружаться в их глубину и мерцание. Конечно, «Малютку» уже нашли…
«Малютка», шутка щедрых геологов, кристалл весом около 800 килограммов, он сейчас находится в Горном музее города Екатеринбурга. Ещё один кристалл –«Улыбка Джамана», чуть поменьше, отправили в Москву, на ВДНХ. Из них даже не стали доставать моноблоки, потому что это было само по себе чудо! И мы все мечтали о новых чудесах.
Работа была рядом – вот она шахта Морион, вот карьеры, вот буровые. И рано-рано утром буровой мастер, тихонько стукнув в окошко, отвозил меня на контрольный замер на буровую, а обратно я неслась бегом, чтобы прибежать, пока дочка не проснулась, и успеть отвести её в детский сад. Я не доходила оба своих декретных отпуска и вышла на работу, как только они закончились. Спасибо моей мамочке и бабе Кате, двоюродной Валиной бабушке, это они сидели с нашими маленькими дочками до годовалого возраста, а потом… у нас, действительно, был замечательный детский сад, и детей туда брали с семи месяцев.
Главными праздниками были работа, семья и друзья. Наша геолого-учительская компания сложилась именно тогда, в благословенные семидесятые… Мы были молоды и вместе со своими детьми образовывали какой-то немыслимый резонатор, колебания которого складывались в необыкновенные комбинации. Мы бегали на работу и в спортзал, сочиняли капустники и шили костюмы для спектаклей, пели, ходили в походы пешком и на лыжах, ездили на соревнования… Наши дети, давно уже сами ставшие родителями, вспоминают это время как чудесную сказку!
Спорт, он был в поселке востребован не меньше нашей знаменитой на весь район пекарни! Наш божественный Борис Леонтьевич Мардер всегда собирал своих спортсменов перед соревнованиями, неважно какими - районными, чисто между уральскими геологами или даже Российскими. Он говорил напутственные слова, выписывал щедрые командировочные – и мы ехали! На футбол, волейбол, ориентирование, стрельбу, лыжи, плавание – да мало ли их было этих соревнований! Энергия пьезоэффекта накапливалась и
работала с полной отдачей!
Семидесятые годы. Запустили цех обогащения кварца, с современным конвейером, промывкой и никаких тебе молотков! Красные косынки на женщинах, выпускающих юбилейные тонны, красные цифры на мешках с кварцем! Первый отчет в Государственной комиссии по запасам! Самолёт «Речной-Адамовка» три раза в неделю, и рейсовый автобус три раза в день. Средняя школа с классами по 30 человек. И бесплатные туристические путевки для школьников во все концы России два раза в год! Гостиница с зеркальными шкафами и деревянными кроватями, общежитие, полное молодежи, огромная столовая и магазин со стеной из толстых стеклянных плиток… поселковая баня, работающая 4 дня в неделю… новое четырёхэтажное административное здание с запланированными душевыми и прочими удобствами, котельная, сразу получившая прозвище «Пентагон», наверное, за монументальность. И уже начали строить здание новой обогатительной фабрики, а в Шильду прибыли вагоны с автоклавами для изготовления искусственных кристаллов. И вырыт котлован для постройки новой школы, а на его бортах – блоки для фундамента! Гудящие экскаваторы, бульдозеры, пылящие по дорогам Белазы, и, верх этой совершенной симфонии, поливальные машины на улицах…
Время летело стремительно, жизнь приближалась к равновесию. Население посёлка менялось, кто-то уезжал в город, заработав квартиру, да была у нас такая привилегия – отработал 20 лет, получи квартиру. Вот и Мардер уехал, и как-то тихо умер вдали от Речного – не стало энергетической подпитки, я думаю…
В восьмидесятых развернулось грандиозное жилищное строительство. Начали строить двухэтажные дома. Это было как фейерверк – привезли готовые комнаты-коробки, раз-раз, сложили, провели коммуникации – и готов домик, красивый, нарядный…
Валя ушел из геологии именно в восьмидесятых, точнее в восемьдесят шестом. Валя, полководец нашей компании, красивый, умный, обаятельный… Его участки всегда были далеко; замечательный организатор, он умел договориться обо всем, он знал в лицо всех директоров окрестных совхозов. Его постоянно отправляли в командировки – с проектами, отчетами, договорами – он запоминал технологические схемы с лету и мог обаять самых жестких и неприступных проверяющих. Валя был признанным капитаном во всех спортивных командах поселка. Отработав неделю где-нибудь в Брацлавке, он забегал на пару часов домой и уезжал на футбол. На его спортивной майке был номер 10 – как у его любимого Пеле. Всем казалось совершенно невероятным и непонятным, когда Зеленков отказался от трехгодичной командировки в Африку, а потом - от должности начальника партии где-то под Челябинском…
Просто центром его мироздания тоже был Речной, он жил его энергией и никуда не хотел уезжать. Здесь были его семья и его друзья. Валя поменял работу, он из геологии ушел в школу… учителем физкультуры. И даже поступил в пединститут, он не мог быть непрофессионалом! А может быть, он почувствовал, что скоро поселку понадобится ЕГО защита.
Я никогда не могла противостоять Валиным решениям, я знала, что он всё сделает правильно. Кристалл совершенной формы, бесцветный и прозрачный… его помыслы были всегда ясно и четко обозначены. Да, Валя был жёсток и непримирим, когда ему это было надо. Да, он не всегда считался с окружающими… но тогда он не был бы собой. У него всегда была одна страсть – работа. Он был выдающимся геологом, он прекрасно руководил школой и стал Главой администрации поселка… Валя, как и всегда, всё предвидел и всё делал правильно.
Я отработала в геологии уже 19 лет, когда поняла – всё, больше нельзя, иначе ослепну – последние годы много сидела за микроскопом - шлифы, шлифы и ничего, кроме шлифов!
Зеленков забрал меня в школу, там давно нужен был химик. Валя считал, что я должна уметь всё. Для него было просто неприемлемо, если я вдруг чего-то не знала! Он спокойно и доброжелательно относился к моим «игрушкам» - фотографии, чтению, музыке, рисованию - конечно, если это не мешало семье и работе! Но не выносил, когда я начинала «высказывать своё мнение». Я думаю, что я для него была кристаллом с «фантомом», есть такие в природе. Вроде бы кристалл как кристалл, а приглядишься – внутри ещё один. Очень трудно выделить там моноблок… Но, наверное, он есть, иначе я не смогла бы так долго (18 лет!) оставаться в школе – энергии бы не хватило.
А потом грянула перестройка. Военно-промышленный комплекс резко сократил свою деятельность, и надобность в стратегическом сырье – пьезокварце – отпала. Автоклавы увезли, фабрика так и осталась недостроенной. Ещё работала линия по обогащению кварца, действовали старые договора и заключались новые, геологи выезжали на дальние участки – сохранился спрос на кварц молочно-белый, и надо было осваивать новые территории…
А Валя, уже в должности Главы, пробивал ремонт электролиний и водопровода, ремонтировал клуб, строил для школы котельную, крутился с газовыми проектами, менял телефонную связь, переселял стариков в дом «с удобствами»… Новую школу достроить не удалось, стройку заморозили, котлован остался напоминанием о несбывшемся.
Нет, он не перестал быть учителем – он тренировал районную команду лыжников, набирая её в нашей небольшой школе, и вывозил на областные соревнования. И команда его не подводила…
Он навсегда остался геологом. Когда по какому-то энергетическому провидению, по-другому и не скажешь, приехали инвесторы из Швейцарии, пожелавшие приобрести кварц как сырьё для извлечения кремния, Валя вместе с Толей Брезгиным, начальником агонизирующей уже экспедиции, объехал все свои дальние участки с кварцевыми жилами… Кризис опять спутал все планы.
Валя был очень стойкий человек. Кристалл его души вырабатывал столько энергии, что отступали даже раковые опухоли. И мало кто верил, что с этой болью можно было жить… и до последнего дня работать… Разрушилось тело, но свет остался.
Посёлок Речной стоит на прежнем месте. Когда обанкротилась геолого-разведочная экспедиция, его передали на баланс района. Богатейший автопарк распродали за долги; разобрали на плиты котельную, административное здание, столовую и фабрику; уцелевшие от пожаров двухэтажные домики снова разобрали на коробки. Исчезли признаки города, будто и не было их вовсе…
«Уходящую юность хоронить не спеши,
А иначе завянет нежный стебель души,
Ибо, корни пустивши через годы-слои,
Он из юности нашей тянет соки свои…»
Хрустальная долина продолжает питать энергией пьезоэффекта своих жителей. Обычный небольшой поселок, каких большинство в округе, со своими заботами, со своими проблемами, со своими победами. Очень трудно выжить бывшему геологическому поселку в сельскохозяйственном районе. Но мы живём! Бегут в школу дети, светятся окна клуба, работает Интернет. Мужчины уезжают на работу вахтовым методом кто в соседний меднорудный карьер, кто на север. Но всегда возвращаются… Ведь это наш дом – хрустальная долина Речного…
Свидетельство о публикации №112040207659