Шишел-мышел

  проходит жизнь в табу и восклицаньях:
  нельзя, не нужно, нет. и близоруко
  ты щуришься котом, что ждёт сметану,
  как ждал наташу толстый пьер безухов.
  протёрт до дыр линолеум на сцене,
  мелькают в рампе женщины-актрисы,
  но ты угрюм и словно кот весенний
  шипишь на запах каждой встречной шиксы.
  конечно, удивительного мало
  и на сверхновой тоже будут пятна,
  а та, что улыбнулась, ускакала
  вперед - к весне, и не спешит обратно.
  грустишь, а в океане дохнут рыбки,
  всплывая кверху пузом за печалью,
  ты знай: для вдохновенья обруч гибкий
  тебе судьба прислала театрально.
  вращая хулахуп, совсем как в детстве,
  она мигнёт лукаво карим глазом,
  и вечность кая повернётся в сердце
  нелепого обманщика фракасса.
  бежать? или остаться? мало смысла
  в написанных построчно мыслях в столбик
  и тот, кто этот текст нелепо выстлал,
  уйдёт за бедным бильбо в дом на торбе,
  чтобы курить траву и слушать песни,
  пуская кольца трепетно и важно,
  а я забуду новости известий,
  и девушек, погрязших в эпатаже,
  пустые дни, безмолвие русалок,
  улитку, что ползёт, кряхтя, по склону,
  звезду, что невменяемо сверкала,
  убийцу из романа сименона,
  толпу друзей и недругов вконтакте,
  сиреневое облако над крышей...
 
  забуду и уйду (не помню) как-то,
  когда укажет выйти пальцем "шишел".