Ангелиада IV часть из рассказов Рейко

                Карп


   Пятнистого карпа, заглотившего  крючок из кровельной жести, тянуло на поверхность.
Как же противно бывает -  когда   за твои  кишки, тебя тянут из-за стола «на выход». 

- Брось рыбку, живодер!  -  Демон, недовольно болтал хвостом, свесившимся с арки ;;;; Ицукусима-дзиндзя - Ритуальных врат -  тории,  старейшего синтоистского святилища Ицукусима.

- Трижды проклятый нихондзин! Не видишь? Я медитирую! – Проикал зверски пьяный Дмитрий.
 – Что за проклятая страна?..
Чай у вас  - разбавленный.
Пиво не хмельное.
 От сладостей ваших – зубы пуще, чем от шоколада ломит.
И поудить, тоже нельзя?

- Это же цветной карп! Ему триста лет, невежда!
Брось рыбку, эйбэй китику! – Зашелся в гневе сбивающий с толку.

- Зря в вашей стране, - с придыханием молвил наемник – взыскивают просветления. 
– Рыбалка у вас – под запретом…

- Для дураков – браконьеров!

- Батончиков из сои – даром что изобрели – тоже нет…
 И вино – из риса… 
Туземцы – одно слово. – С грустью, закончил, снимать с крючка суши, Ронин.

   Пахло морем.
Солнце садилось за горизонт, и внутренний залив принял оттенок коралловых рифов.
Рейко болтала в воде ступнями.
Сегодня она отдыхала.

- Краснорожий дьявол! Проклятое, звериное отродье! Чтоб тебя Дзигокайю забрала! – Голосил демон обмана.

- Детка, на меня это не распространяется, -  с хитрой ухмылкой заметил гайдзин.

   Держа за хвост Ама-но-дзаку так, чтобы демон не до конца захлебнулся,  Дмитрий ввёл крюк:

- Где, твою мать, Хасиме?  Куда ты надоумил девчонку? Кто, едрит тебя в дышло, разрешал трогать чужую  гражданку? – Ронин, упорно и планомерно дергал морскую леску, а затем отпускал. И снова дергал.

- Не правдааааааааааааа! Принцесса Хасихимэ – японкаааааааааааааааааа!  - Глаза демона лезли от боли из орбит. Лапами он царапал священные врата, пытаясь за них зацепиться.

- Нуда, - равнодушно отвечал экзекутор. – И зовут японку – МАРИЯ. Не нервируй меня, у меня во рту - всё слиплось уже. Мутит от вашей  рыбы сырой.
Утоплю тебя, к черту. И увезу как сувенир на родину!


                Двоедушие

   Велики и могущественны кедры храма сингон.
Хранят древние камни покой умерших, и не пускают оных обратно.
Буддизм не вызволяет души на земную поверхность.
Крепко Они держат грешников.

   Вакаиро приехала облегчить страдания отца.
   Среди каменных изваяний – могил храма Будды, поросла мхом печаль родственников.
Ветром развивала скорбь - кровь ритуальных фартуков.

Вакаиро верила, что если повесить такой красный передник на изваяние её отца, то демоны – не так сильно будут жечь его пятки… 

- Да будут! – Скептически икнул Дмитрий.

   Вакаиро обернулась.
На священных камнях храма Окуно-ин, свесив грязные, шнурованные ботинки сидел бродячий наёмник.
Бесцеремонно ковыряясь пальцем во рту, он пялился на «Молодой цвет», неподобая  самурайскому мужу.
  Отпив крепкой настойки из горла, гайдзин сплюнул на священную землю.

- Очевидно, что вы один из ёкаев. – Уважительно обратилась восемнадцати летняя девушка к Дмитрию.

- Что вы за народ – то такой?.. – Разочарованно, рыгнул бывший хранитель. – У нас, если видят беса – сразу крестятся, а вы смерено опускаете глаза долу.
Не ёкай я…
Вот сзади у тебя…  ЁКАЙ! – Громоподобно довершил Ронин и вытащил катану.


- Не двигайся, гайдзин! – Воскликнула Мара, захватив тонкую шею девушки. – Это мое предопределение!
 Мгновение и принцесса Хасихимэ с Вакаиро стояли на веревочном мосту.

   Велик и страшен ветра вой, меж  скал над Дзигоку.
Бамбук играет последнюю песнь отчаявшимся…

- Ты хочешь угодить в бездну? – Послышался голос демона с другой стороны скал. – Тогда падай вместе с обратившим тебя!..


                Эпилог двоедушия

   Океан омывал ноги, а крабы расчесывали волосы.
Красив был закат в стране Восходящего солнца.
Воздушные змеи, и шары.
Старики и дети, смотрели в одну сторону с Ронином.

- Как ты свыкаешься с тем, что мы продаем их всех? – Еле ворочая языком, спросил Дмитрий. – Ведь всех же засунули, по номерам, по порядку – как в архив!

- А ты знаешь, - спросила в ответ Рейко, - что «авамори» - переводится как цветение?.. – И помолчав, продолжила. – Если вылить дистиллят в прибрежные воды – самогон распускается в них цветением сливы…