Иероним

Не был он ни юродивым ни пророком
Целовал жену на ночь в сухие губы
И долго лежал без сна слушая как неподалёку
Разверзаются небеса и рокочут медные трубы

Он знал - всадники апокалипсиса седлают коней
И солдаты прошедшие пекло Теночтиталана
Ожидают подъема кованных якорей
На борту галеасов распевая осанну

И близок день когда будут свёрнуты небеса
Под треск аркебуз и уханье пушек…
И картины бедствий наполняли глаза
Тревожа разум и смущая душу

Но в городе где он коротал свои дни
Жизнь была размеренна и нетороплива
И приплывающие корабли
Привозили только заморские дива

А не ветеранов в миланской броне…
Возможно он слишком опережает события
И чтобы избавится от кошмаров на полотне
Он фиксировал тщательно  сделанные ночью открытия

И причудливая анатомия зла
Подвергнутая пристальному рассмотрению
Представала даже смешной слегка
При ясном дневном освещении

И многим казались вычурными его сюжеты
Но его уважали за мастерство и умение передать цвет
Он не был пророком он был очевидцем перманентного конца света
В красках отразив ход событий на ближайшие пятьсот лет
               
                30-31. о3. 12.