Сны Поэта. Новелла. Лошадиный эмбрион

ЛОШАДИНЫЙ ЭМБРИОН


     Мне снилось моё сердце. Оно лежало на низком алтаре какого-то готического храма. Через красочные старинные витражи на него падал высокий отчуждённый свет, в тихой сумеречности и прохладе то сбивчиво-бурно, то приглушённо звучала органная музыка.

     Неожиданно я почувствовал и догадался, что звуки органа — это голос моего измаянного сердца, как бы подключенного к чуткому организму малых и больших труб, которые хрипели и задыхались в бессилии. Конечно же никаких нот не было, вместо нот была кардиограмма моего сердца, напоминавшая какой-то фантастический разрез горного хребта с высокими пиками гор и безмерными пропастями. Музыка и сердце шли вместе, то взбираясь на бредовую вершину горы, то безжизненно скатываясь в темноту пропасти...
     В такие минуты наступала полная иллюзия правдоподобия. Казалось, все мы — и сердце, и музыка, и я — находились на дне глубокого ущелья, куда едва проникал свет. Алтарь был уже не алтарём, а глыбой камня, на котором лежал в шрамах и кровоподтеках ещё живой комочек, служивший мне так долго и безотказно. По ущелью катился холодный ветер, трубы органа хрипели и задыхались...

     Как странно, что я впервые видел своё сердце, которое, оказывается, все мои прожитые годы было главным во мне. Больше всего на свете я боялся лишиться хоть малой толики разума, а о сердце никогда не думал, а если называл его в своих стихах, и поэмах, то на тех же основаниях, как называл никому не ведомую душу. Мне казалось, что душа и сердце — только понятия, придуманные для удобства поэтов и влюблённых. А теперь оно лежало передо мной, поражая меня своей беззащитной явностью. Звуки органа стали напряжённо взбираться на новую вершину, бока сердца вздулись, наступал момент чего-то непоправимого, о чём не хотелось даже подумать. Припав пустой грудью к холодному камню, я зашептал что-то невнятное:

     «Прости! Я не знал, что ты есть во мне... Не знал, что тебе бывает так больно...
Не знал, что ты такое маленькое...»

     Музыка упала с горы, застонала и притихла под скалой. А меня мучила неотвязная мысль: «Как вот через этот живой узелок прошли все мои безрассудства — мои дурацкие влюблённости и увлечения с их надуманными переживаниями, ревностями, ожиданиями, с нудными выяснениями отношений, мои поздние застольные компании с водкой и коньяком, с ночными исканиями заблудшей памяти, с головными болями утреннего похмелья?!»
Теперь вспоминалось только самое пустое, никчёмное и постыдное, как будто я никогда не радовал своё сердце настоящей любовью, плодами настоящего труда, после которого всё моё существо испытывало истинную отраду. Нет, в голову лезло только такое, что впустую изнашивало моё сердце. Вспоминались и обиды, которые в горячке жизни я нанёс людям, — не те, бесследные, а те, что в чувстве стыда и раскаянья оборачивались против меня же...

     Доселе пустой полутёмный храм стал наполняться обиженными. Никто из них не лез мне на глаза, а тихо подходил и незримо становился или позади, или сбоку. Они наблюдали за моим сердцем и за мной, припавшим к холодному камню в приступе покаяния:

      «Прости, я загнал тебя, как азартный хозяин загоняет свою единственную лошадь, — загнал не с радостной вестью людям, не с дымным факелом близкой опасности...»

     Пока я каялся так под глухие всхлипы органа, с моим сердцем начали происходить странные превращения. Оно стало похожим на сморщенный лошадиный эмбрион с поджатыми ножками в копытцах, с откинутой мордочкой в оскале издыхания. Помня о стоящих позади и ждущих от меня покаяния перед ними, я даже обрадовался этой наглядности: «Видите, я не жалел своего сердца, а вы-то что хотели от меня!»...

     Тогда стоявшие позади меня качнулись в мою сторону и воскликнули с непонятным для меня вздохом облегчения: «Признался!.. Признался!..» На миг возглас этот заглушил звуки органа и, затихая, стал подниматься к солнечным витражам купола, где повторился торжествующим эхом: «Признался!.. Признался!..»


ВАСИЛИЙ ФЁДОРОВ

*
Картина Кемеровского художника
ГЕРМАНА ПОРФИРЬЕВИЧА ЗАХАРОВА
*ВАСИЛИЙ ФЁДОРОВ И ЛЕБЕДИ*. 1986.