Мене мене текел упарсин

Здесь жизни нет. Здесь тлен и прах…

В благоухающих садах божественной Семирамиды давно не слышно пенья птах. Луны сиятельной флюиды – пескам безмолвным вечный дар да странникам из вольных весей. Когда-то здесь ждала Иштар идущих по Пути Процессий.

Закован в сотню медных врат, шумел веригами Евфрат, пронзая улиц древних небыль. Стремился в небо зиккурат Мордука, – дом Земли и Неба.

От нежных сладостных ланит, от жарких прелестей Аманис, царь аморейский Набонид вновь уходил на поле брани.

На троне царском Валтасар,
Уже не юн – ещё не стар, прекрасен, как заря востока, (Навуходоносора дар), он на земле наместник бога,

Но… лишь в отсутствие отца.

А потому, гуляй столица, алкайте радости сердца, наместник жаждет веселиться.

Но вдруг над царственной главой, слов неизвестных вспыхнул строй, – мене, мене, текел упарсин.
Начертан огненной рукой, был смысл послания не ясен.

Читали долго мудрецы – гадатели и тайнознатцы, о чём небесные отцы поведали им? Но дознаться сей тайны, так и не смогли. И кто-то вспомнил, что вдали от царских стен, нуждой измучен, живёт пленённый Даниил, и тайным знакам он обучен.

Сипя как ветер суховей, старик, вздохнув, прочёл степенно, что Валтасар главы своей лишится нынче непременно.
 – Исчислен, взвешен, царь-царей. Уж с жизнью срок пришёл прощаться.

Халдеи выгнали взашей согбенного седого  старца.

И вновь созвал к себе кумир тех, кто душою слаб и сир, кто любит лишь повеселиться, на пир. На Валтасаров пир.

И сладострастные блудницы, пленяя томностью очей, и дивной прелестью движенья, и ложной скромностью речей, манили в бездну наслажденья.

Мидийский Дарий за стеной, преодолев пески и зной, для наказания порока, на славный Вавилон войной пришёл. Сбылись слова пророка.

Вновь виночерпий вина лил, темнело лоно небосклона…

Под утро кто-то отворил врагу ворота Вавилона…

Иштар - ворота посвящённые богине Иштар.
Путь процессий - улица проходящяя через эти  ворота.
Зиккурат - башня бога Мордука, покровителя Вавилона, или дом где встречаются земля и небо.