Я Нус! Глава 11. После бала

                «Цель не оправдывает средства. Она, скорее,
                диктует их.»               
                Б.Стругацкий. Офф-лайн интервью.

– Куда же смотрел этот мудрый из мудрых,
Ваш маг и волшебник, святой Михаил?
Что ж, он не видал, что скрывают те кудри,
Которым Москву и страну поручил?

Не видел он, что ль, с кем вначале связался
И Съезд был мудрее, коль смог завалить?
Теперь на задворках и сам оказался
И начал с экранов на Борю скулить.

Да мало ли лидеров гласность подняла?
Так нет, уцепился он за алкаша,
Как будто не знал по Свердловску начала,
Что мы от него не возьмём ни шиша!

Конечно, есть в Ельцине странностей много,
Но именно странностей, а не добра.
Россию он вёл каменистой дорогой,
А «друг» лишь ругает с утра до утра.

Ведь вот президент, что сменил «резервиста»,
Открытым же текстом кругом говорит:
«Да, движемся с вами, друзья, мы не быстро,
У наших реформ удивительный вид,

Но то, что я делаю, нужно и можно
Лет семь или восемь уж сделать назад
(Я так выражаюсь, друзья, осторожно,
Что прямо политики не говорят)».

– Сказал ты, дружок: «Михаил на задворки
Теперь оттеснён».Ты отчасти лишь прав.
Ты прав, коль смотреть с человеческой горки:
Борис потеснил, Миши право поправ.

Но если смотреть положение бога
Высокого ранга из горних высот –
У них от рожденья здесь прав очень много
По ихней программе, что смотрит вперёд.

Ведь главная жизнь-то его в подпространстве,
Невидима людям она никогда.
И действует, тело коль спит или в трансе,
А может и бодрствуя, но иногда.

Ну помните Пушкин писал про пророка:
«И внял, мол, я ангелов горний полёт».
Вот Горбиков и передал волю Рока,
Чтобы наш Юркольцин, как время придёт,

Назначил бы Лермочкина по Указу
Премьером, что «в маске» был, как Дед Мороз.
А позже – и власть передал бы. И сразу
Исполнить Геннадию это пришлось.

Остынь, задающий «коварный» вопросик.
Видать, «плохо в детстве ты сказки читал».
Легко тебя Горбиков водит за носик
И ты до сих пор ничего не понял.

Открой третью книгу «Дюмы» Александра
(Папаши), назвал что «Спустя десять лет».
Он был предсказатель, сильней, чем Кассандра:
Поняли и осуществили завет.

Назначил Рудольфа Наследником сам он
И тайн он премного ему рассказал.
И множество книг здесь напишет. И там он
В конце одной книги вот что указал:

«Послушай, мой друг. Изготовь специальный
Красивый и прочный Волшебный Ларец.
И отполируй, и укрась идеально,
И спрячь до поры Ларчик тот, наконец.

Потом ты Волшебную Палочку Власти,
Блестящую золотом всю, изготовь.
Подогнаны тщательно пусть будут части
И пусть не коснётся той Палочки кровь.

И спрячь в тот Ларец эту Палочку Власти.
От всех пуще глаза её береги.
Когда ж будут на Полигоне напасти –
Нагрянут, к примеру, там злые враги, –

То вместе с Директорским важным приказом
Подсунь ты Юркольцину этот Ларец.
Ты знаешь, давно уже рвётся зараза
До власти. Так пусть повезёт наконец.

И только Юркольцин той Палки коснётся,
И только той Палочкой Гений взмахнёт,
Смертельный заряд тут к нему понесётся
И Гения этот заряд и убьёт».


И вот через сто тридцать лет, как то Слово
Сказали – был издан тот вещий роман, –
Быкоцкий взял Слово его за основу
И сделал «отчёт» (телефильмом он дан).
(«Отчёт» – потому, что он всё подготовил:
И «Ларчик», и «Палочку» он смастерил,
И верный друг Горбиков не прекословил
И «Ларчик» он Гению и подложил.)

Отчёт назывался его – «Чародеи»,
«Где пляшут все и непрерывно поют».
И там воплотил он «Дюмовы» идеи –
Как сам и попался на Палочку плут.

В том фильме Юркольцин-тире-Сатанеев
Подсунутой Палочке был очень рад.
(А Кольбер-Ковров это очень умеет!).
И Палочкой этой взмахнул ренегат.

И мы за семнадцать годов до событий
Узнали, чем кончится этот сюжет.
В году девяносто девятом наш зритель
Оценит: совпал тот сюжет, или нет.

Ему «разрешила» суровая «Кира»
«Желание» и самому загадать:
«По собственному пожеланью квартиру
Оставить» – своё заявленье подать.

У них это хлеще «ядра громового»
И смерти подобно бессмертной души.
Да, Гений до «смерти» имел очень много,
Теперь что осталось – поди поищи.

Геннадий Юркольцин, что был уж не близкий
Рудольфу Быкоцкому давешний друг,
Для всех неожиданно, угорь как склизкий,
(И аж для себя!) президентом стал вдруг.

И он, как Библейский Самсон, «волосами»
При помощи этой ВП вдруг «оброс»:
Густой шевелюрой, густыми усами.
И «волос» тот силу обратно принёс:

В России Инспектор был сам Генеральный,
Что властью облечен снимать и карать,
А он потребил свою власть не нормально,
Не мог он расцвета стране этой дать,

Но властью воспользовался, чтоб подпольный,
Невидимый, собственный сделать «диван»
Для целей своих. А России-то больно:
Над ней измывался его хулиган.

И вот почему – для свершения плана
Привёл его Горбиков к власти в стране,
Чтоб силою собственною великана
Себя погубить дать теперь Сатане.
Ему дал он власть, чтоб Юркольцин беспечно
Свои полномочия стал превышать:
Про тайный приказ он не ведал, конечно,
И не собирался за всё отвечать.

Но только Рудольфа Российские планы
Читались не так, вообще говоря.
И видя, куда он ведёт постоянно,
И время Российское тратит он зря,

Имея приказ этот Материковый,
Рудольф Генинспектора и отозвал –
Сначала Росси прощальное слово,
Потом и планете Юркольцин сказал.

И он, как Самсон под разрушенным храмом,
Себя схоронил под обломками плит.
Он много веков был божественным хамом –
Теперь же пускай на покое поспит.

И Гений за то нарушенье приказа
Не только права президента сдавал.
Права Генерального Гений наш сразу
«По собственной воле» немедля терял.

Сиё обстоятельство и породило
Слезу у Бориса, что нам Киселёв
Назвал лицемерной слезой крокодила –
На критику был комментатор суров.

Евгений не прав: Гений не лицемерил.
Оплакал он искренне жгучей слезой,
Но только не Русь. Он её не измерил,
Был занят подпольною, тёмной борьбой.

Оплакал он горько свои полномочья.
А был лицемерным, когда он сказал
«Беречь чтоб Россию» и днём нам и ночью –
Так, будто бы «долго он жить приказал».


А там, в Управленье Рудольф молвил Гене:
«Ты помнишь, что Горбиков всем нам сказал?
Чтоб каждый, из всех подходящих решений
Лишь самое доброе здесь выбирал.

Не то, что всех больше тебе обещает,
Не самое рациональное, нет,
И не эффективное самое в крае,
Но самое доброе – вот мой совет».

Мир односторонний – одной лишь свободы, –
Ущербен, уродлив, как флюс, однобок.
Несёт большинству он страданья, невзгоды,
И бедные спрашивают: «Где же Бог?»

И необходимо ему равновесье:
В тот мир справедливость немедленно дать.
И противовес ни один в поднебесье
Нельзя – в избежание! – уничтожать.

Об этом твердил ты им неоднократно.
А что же на деле? Сломал ты весы
И гнул не туда. Неужель не понятно,
Что скоро отстанут такие часы?...»


А время неспешное дальше бежало.
Пока те событья летели-ползли,
Наш  «Умник», наш рыжий месье Ленуалло,
Которого годы недаром прошли,

Провёл вычисления – и обнаружил,
Что Боря Стругацкий – так это Максим!
«Вот это удача! Он – тот, кто мне нужен!
Скорей подружиться мне надобно с ним!»

(Быкоцкий Рудольф подал мысль к вычисленью.
Бывало, мечтал наш Ильич в уголке
Об этой минуте, когда с упоеньем
Он горло Рудольфа сожмёт в кулаке.)

Во-первых, он знал, что здесь выбора нету.
И знал, во-вторых, что от дружбы от той
Зависит, пойдёт ли он сам «на котлеты»
И целостность шкуры его дорогой:

Пойти за Юркольциным вслед – это значит
«В карболку» попасть. Он уже получил
По телеку предупрежденье. Тем паче –
Что он ничего о себе не забыл.

Конечно, был риск. Но сведёт он, конечно,
Его к минимальным значеньям, к нулю.
Позволить себе он не может беспечно
К нему отнестись, к своему «королю».

Завёл он в компьютере диск на Максима.
«Да, прошлое было туманно его.
Начало к знакомству плохое, вестимо,
Но выведем прошлое мы из него».

Он знал, как из прошлого быта выводят
Само настоящее в данный момент.
Но из настоящего тоже выходит,
Что прошлое даст о себе документ.

«…А кстати, чем Боренька располагает
И сколько деньжат у него про запас?
Ну, там, гонорары, но редко бывают.
В журнале главред вроде бы он сейчас…

С блокадными пенсия. Это не густо.
Машина – так старая, металлолом.
Квартира… Да, как это, Толик, ни грустно,
Но здесь мы с тобой ничего не найдём.

…Ну что же, так запросто вы не возьмёте
И «Умника» запросто не одолеть.
За ним погоняетесь вы ещё в поте…
Эх, мне бы с Максимом быстрее успеть!

А если успел – то вы все опоздали…»
И он размечтался, представив себе,
Как ловко с Максимом они б заиграли,
Какое подспорье Максим в сей борьбе!

«…Как ловко Максим (а не Боря Стругацкий!)
Положит умелые руки свои
На пульт генераторов… Это не сказки,
Всё это реальные планы мои!...

…И прежде всего Максик переключает
На депрессионное поле свой Центр.
Сеть башен послушно его излучает
И дальше уж ясно, что будет в конце:

Максим беспрепятственно уж проникает
На студию СМИ. На каналы на все
Он ставит свой диск и свою речь включает,
И крутится речь в временном колесе.

В депрессии мир. Дураков миллионы
В слезах, ни рукой, ни ногой не ведут.
А радио и телевизор, включённый
На полную мощь, неумолчно ревут:

«К оружию, гвардия, армия, люди!
Юркольцин – предатель, убейте его!
Спасайте страну! А иначе не будет
Под тем Сатаною уже ничего!»

Потом генераторы переключает
На поле вниманья повышенного –
И вот уже мир этой речи внимает,
Стараяся не упустить ничего.

А башни работают. И это длится
Всего только час, но по всей по Земле.
Не надо Максиму теперь торопиться,
Один он командует на корабле.

Потом генераторы переключает
На энтузиазм. И через полчаса
Он все передачи из Центра кончает:
Уже совершилися все чудеса –

И нет Генерального на этом свете,
А есть лишь великий Максим, царь и Бог,
И первый советник в Всемирном совете,
Которым Амвросий Великий стать смог…

А, чёрт бы с ней, с властью! А будет он целым,
И Гений не будет ему угрожать.
А там будет видно. Всегда быть умелым,
Всегда быть готовым мне не привыкать

(Стругацкий Борис и напишет в офф-лайне:
«Хотел бы иметь президентом в Руси
Чубайса Бориса. Толковый он крайне».
Что ж, больше и выше, Чубайс, не проси!).

Ах, как это здорово: нету Рудольфа!
Какая удача! Как мне повезло!
Максим – это Сила пока что и только,
А мне – быть Умом этой Силы пришло…»

Он вдруг до отчаянья чётко увидел,
Что всё его, прежних времён, мастерство
Окажется лишним с Максимом, не выйдет
Из полунамёков с ним здесь ничего.

Про свой «замок Иф» Максик помнит, конечно.
И надо его заинтересовать
Ударом мгновенным и натиском встречным,
Который не даст ему порассуждать.

Он или откажется, иль согласится.
Предельно простое решенье, как то,
Что иль на Земле его жизнь будет длиться,
Иль Толю Чубайса не вспомнит никто,

Он будет раздавлен. Но номер заветный
Канала Максима в уме он держал.
И вот как-то ночью одной неприметной,
Когда и Чубайс, и Стругацкий наш спал,

Явившись Максиму, сказал Ленуалло:
«Я знаю, где Центр Сатанинский стоит
И знаю, что ищете Центр от начала.
Игра стоит свеч, как народ говорит.

Я знаю: единственный вы, кто способен
Тот Центр с его пультом и всем захватить.
Я план предлагаю. Он очень удобен
И можете вы его осуществить.
В политике и в экономике я вам
Советовать буду, как здесь поступать:
Ведь в этом не смыслите вы. И управу
На силы лихие могу я вам дать.

А ваша программа мне, в общем, знакома:
Использовать Центр, чтоб перевоспитать
Людей, чтобы мыслили все по-другому,
Чтоб в обществе можно мораль поднимать.

И чтобы построить на этой основе
При жизни двух-трёх поколений людей
Во всём справедливое общество. Внове
Такое в миру воплощенье идей.

Что ж, не возражаю. Об этом я тоже,
В программе своей, в прежней жизни мечтал.
Борьба моя в чём-то была здесь похожа.
Что ж, слово за вами. А я всё сказал».

Максим долго думал, поняв предложенье
(Ильич постепенно менялся в лице).
Потом он сказал, принимая решенье:
«Ну что ж, хорошо. Где находится Центр?»


А Центр оказался бетонной громадой
Из башен похожих под сто этажей.
И в Googl-е искать его долго не надо:
Они обрисованы чётко уже.

Максим сразу вспомнил: в Москве возводили
Посольство Америки, зданье-сюрприз:
Там схему шпионскую в зданье всадили,
Не стены, а датчики сплошь сверху вниз.

И чтобы разрушить ту схему, придётся
И здание полностью всё разрушать.
Вот так же и зданья, что Центром зовётся:
Чтоб Центр отключить, надо зданья взорвать.

«Да, – думал Максим, – хорошо всем известно,
Что центр здесь торговый – ну, о-очень большой!
А это и просто есть Центр. Интересно,
Юркольцин за этим в Америку шёл?

Ну что же, раз цель у людей существует,
Она не оправдывает те средства,
А просто средства эти людям диктует,
А жизнь обстоятельства даст ей сперва.

Там тысячи граждан ни сном и ни духом.
Но драться впервые я здесь выхожу
Как все здесь – на смерть. И я внутренним слухом
«Матрёшки» Маргакова правду сужу:

«Ты совесть держать научись под контролем
У разума». Люди? Что ж люди? Война
Ведь тоже является «игрища полем
Богов», коль она будет Богу нужна.

И что б ни случилось в том Центре проклятом,
Людей пострадают там только тела.
Мне продиктовали высокую плату,
Чтоб совесть моя опалённой была».

И после того, как Юркольцин в последний
Свой день, что на «тысячу был девятьсот»,
Подпишет отставку свою и наследный
На Русь президент Вова Путин придёт,

Через двадцать месяцев Макс подготовил
Средства, исполнителей трёх подыскал,
И сроки, и цели всем трём обусловил –
И Центр Сатанинский – две башни, – взорвал.


Но взрыв этих башен имел и другие
Последствия: кризис здесь встал мировой
Финансово-экономический. Выю
Намылил он круто Америке той.

Но кризис предсказан был вслед разрушенью –
И вследствие этого, – в книге «ОО»
Стругацкими. Тяжкое было решенье,
Совместно они принимали его.

И снова до кризиса «Новой газете»
За год до событий его предсказал
Стругацкий. Как видно, события эти
Писатель предвидел и с Путиным ждал.

Они посчитали, что это – не плата
За Центр Сатанинский. И были сильны
Готовностью к этим событьям ребята,
И даже использовали для страны.


И надо ж! Одним из таких элементов
В той сложной цепочке коварства и зла,
Что и составляла суть «эксперимента»,
Здесь Грузия, милая Роме была.

Подробней Кавказскую цель господина
«Батон Эдуард» мог бы нам изложить,
«Гость с юга», хозяин страны мандаринов.
Но предпочитает тихонько он жить:

Хозяин рабов в планы не посвящает.
Но чуткий «барометр» наш Эдуард.
Следи за «прибором» – авось и узнаешь,
Куда направляет он свой авангард.

И вот началось проявление прыти
(Чтоб им развалить весь Союз поскорей
В разгар перестройки) с Тбилисских событий
(И так продолжается до наших дней).

И сразу, как только Союз развалился,
То их Шеварднадзе («Гость с юга» в кино)
Так быстренько в Грузии и очутился,
И сразу захлопнул в Россию окно.

А наши солдаты в тех зонах конфликтов
Межнациональных явились давно,
Когда начинали грузины открыто
Кидать свои бомбы к соседям в окно.

И вот в девяносто шестом, по решенью
От всех президентов Содружества стран
Там встала и Линия Разъединенья:
Промежду кавказцами встал наш Иван.

Так вот. Пока Ельцин был жив, миротворцы
Там «вялотекущий держали режим»:
Уж как измывались над русскими горцы,
Что малость ещё – и мы все побежим.

И даже себя забирать позволяли
В полон (краткосрочный). Терпел командир,
Коль даже они кулаки распускали,
Коль даже кому-то порвали мундир…

И в паузе, на Сатанинском том бале,
Когда Гамсахурдиа править посмел,
То Жилина старый знакомый – Яшмалер, –
Под маскою Саакашвили поспел.

Но рано, конечно, тогда было Мишку
Тем Бушам сажать на грузинский престол:
Ведь только закончил учёбу мальчишка
И, можно сказать, « шёл пешком он под стол».

А лозунг у Мишки – нацистский навеки:
Мол, «Грузия – только для чистых грузин!
А все остальные – недочеловеки
И выбор для них есть, но только один:

Или умереть, иль бежать за границу».
(Как всем не-эстонцам и не-латышам).
И как применять Михаил не стыдится
Всё то, что придумал отнюдь он не сам?
И как и в начале двадцатого века,
Здесь был за Яшмалером, но в темноте,
Геннадий Юркольцин. А средь человеков
Им Буш-президент правил так в простоте.


Событья же шли чередом в нашем мире.
В Америке Буш, лаборант Сатаны,
Весьма торопился всё НАТО расширить –
Приблизить к границам Российской страны.

И даже хотел он у нашей границы
Ракеты поставить и сделать радар,
И врал, что не против Росси он тщится,
А против Ирана готовит удар.

И на Украине он фондом Сороса
Оранжевых толпы на площадь нагнал,
Чтоб Ющенко в НАТО Украину бросил –
Вот он торопился как сделать финал.

А в Грузии уж повзрослевший парнишка,
Который через «революцию роз»
Стал там президентом, сопливый мальчишка,
Уже провокации начал всерьёз:

Он «грады», тяжёлое вооруженье,
Снаряды, ракеты, живых сколько сил
Ввёл ночью в Кадорское это ущелье –
И землю абхазов себе захватил.

А те миротворцы и это стерпели.
Тут заокеанский стратег и решил:
«Что ж, значит Россия слаба в самом деле!»
И он, как награду рабу, разрешил,

Чтоб в качестве платы за преданность, Мишка
Там необратимый поступок свершил
И слабым Яшмалеровским тем умишком
Чтоб весь «Осетинский вопрос» разрешил!

Что можно открыто начать, мол, «зачистку»
Всей южной Осетии от осетин;
И, мол, никакого здесь нет для нас риску:
Ведь Русь не посмеет встать против грузин;

«Я опыт контрольный поставил в Кадоре   
И там репетицию эту прошли.
А Старший наш Брат нас поддержит и с моря:
Вон их корабли уже встали вдали».


Но вовсе не зря «первый меч Арканара»
(Как славный писатель его здесь назвал)
Был снова в России! Он жил здесь недаром
И Лермочкину в той борьбе помогал.

И что чародею какой-то Яшмалер,
Когда и его покровителя нет?
Ведь Гитлеровцев и при нём побивали,
Ну а без него – сгинет этот клеврет!

И значит, поэтому-то поведенье
И было у русских солдат до поры,
Конечно, не слабости их проявленьем,
А было фрагментом военной игры

И нечеловеческой выдержки бога,
Точь-в-точь, как у Сталина перед Москвой.
И Саакашвили короткой дорогой
Всё шёл и не думал дурной головой.

И снова, как «…22 июня,
И ровно в четыре…» Пардон! Ноль часов,
Когда там, в Пекине российская Дуня
Всё гладила пару спортивных трусов,

Ну а ненавистный Америке Путин
Был сам от Москва за тридевять земель,
Вдруг враз, «неожиданно» просто до жути,
Тут Мишка напал, «неизвестно, откель»,

И в самонадеянной глупой надежде:
Мол, некому будет решенье принять
И те миротворцы всё стерпят, как прежде,
Коль ежели в них будут даже стрелять!

Ведь их президент – видно, «марионетка
У Путина», ясно им это, как день!
И он растеряется, словно как детка.
И мы расстреляем их всех, как мишень!


И вдруг напоролися воины эти
Ну точно, как гитлеровцы на Москву:
Им там оказались расставлены сети,
Куда и влетели они наяву.

Вдруг там, неизвестно откуда, явилась
Могучая, свежая сила – бросок
Вдруг армия из-за хребта совершила.
Как видно, подумать заранее смог

Там Путин-Медведев о дне нападенья.
И те разведданные Дима все знал.
И это заранее принял решенье
И только событий угаданный ждал.

И Саакашвили, с своей дикой целью,
Был силою «к миру в стране принуждён».
А эти абхазы в Кадорском ущелье
Грузинским воякам продолжили шмон.

Да, бога моли за солдат своих, Миша,
Что там не закрыли абхазы Кадор
И «градами» всех не накрыли. И вышел
Их самый последний чрез тот коридор.


А центры по СМИ во враждующем мире
Все были всегда и пребудут вовек,
Как жерла орудий, средства боевые,
Что сам направляет на мир человек.

И все сиэнэны тогда с бибисями
Есть просто орудий сих главный калибр.
И с первых секунд они начали сами
Шквал лжи с клеветой, сколь осилить смогли б.

И первые залпы едва прозвучали,
Когда поразили из «градов» Цхинвал,
Как ложь с клеветой сиэнэны начали,
Чтоб правду о том ни один не узнал.

И словно по Геббельсовскому заданью
Той дезинформации мощный поток
Засыпал, забил человечье сознанье.
Российским же сведеньям сделали блок:

Ведь «главный Америки враг» ни словечка
Всем американцам не должен сказать!
Но страх у лгунов перед правдой был вечный:
Ту правду закрыть, замолчать, затоптать!

И вот ни один из «свободной» из прессы
Так не прилетел целый месяц в Цхинвал!
Хоть из любопытства бы, из интереса!
Так прямо о том сиэнэнцу сказал

Наш Путин, когда с интервью тот пришлёпал
И что-то промямлил об этом в ответ.
« Нет, не было ни одного! И Европа
Из ваших лишь рук получала ответ!»

Зато они жадной слетелись толпою
Там в Гори, их пресса, чтоб снять сериал,
Как Саакашвили «гляделся героем»,
Когда по-нарошку «от бомб» он бежал.

Так Геббельсовская сия пропаганда
(Уж не Березовский ли в «Геббельсы» дан
Здесь Мишке в комплект их бандитской команды?)
И распространяла повсюду обман.


Но вот времена, видно, переменились,
Хоть метод всё тот же в ходу всё у них.
Хотя сиэнэны «войну» раскрутили,
Но дезинформации «залп» только стих,

Как тут оказалось: «войну» сиэнэны
Всю вдрызг проиграли. И вот результат:
Здесь «радиооптики» вышли на сцену
(Ну, из «атмосферников») и говорят,

Что, мол, в Интернет сиэнэн запустила
Для всех респондентов банальный вопрос:
«Что есть на Кавказе Россия за сила?»
И вот что в ответ Интернет им принёс.

Из всех из участвовавших респондентов,
Что там заглянули в тот сайт в Интернет,
Поболее, чем девяносто процентов,
Такой на вопрос этот дали ответ:

Что эта Россия на всём на Кавказе
Весь мир охраняет во имя людей!
Так не удалось ихней лживой заразе
Наш мир отравить хоть на сколько-то дней!


Но вот почему ж «Геббельс» американский
Здесь так лажанулся? Блокада его
Всей пропагандистской машины гигантской
По миру – сразила его самого.

Вот в чём вижу я здесь причину явленья.
В Европе с Америкой ихнею вдруг
Понизился резко весь фон излученья –
И стали свободными люди вокруг.

Ведь Центра Юркольцинского из двух башен,
Как всем нам известно, в Америке нет
(Кто это содеял – ответ здесь не важен)
И там прекратился его Чёрный Свет.

И нам без него безопасными стали
Все башни-приставки, что Гений взрывал.
И сколько их было – считать мы устали,
Но невод тех башен весь мир покрывал.

И власть Сатаны с ними кончилась в мире.
Хоть Саакашвили весь галстук сжевал,
Но мы всех чертей их «замочим в сортире»,
Вот ждёт их какой недалёкий финал.

И здесь двадцать первый век – век Водолея.
А ведь Водолей – знак России родной.
Так пусть же наступит сейчас поскорее,
Чтобы встал рассвет над любимой страной!