На пруду

Проросли бока осокой,
неказистый с виду пруд
милой древностью глубокой,
будто в заросли обут.

Борода - седа туманом,
грива - зеленью травы,
ты окутал нас дурманом,
как священные дары.

Глубина глаз в водной глади
и изгиб лихих бровей,
послужите Бога ради
торжеству игр и затей.

Пусть нестройный хор лягушек
тонкой струйкой голосов,
детям, вместо погремушек,
будет колыбелью снов.

Радуй белою кувшинкой,
гладь, простёртая вдали,
и незримою тропинкой
ты нас в светлое мани.

Не пугай детишек строго
величавостью границ,
ободри их хоть немного
щебетаньем малых птиц.

И лавируют пусть рыбки
в дивном царствии цветов,
где лежат на дне улыбки
от заливистых кустов.

Дуя в гладь просторов, ветер
не наносит мнимый вред
и лишь в шелесте отмечен
задушевный робкий бред.

И, подыгрывая телом,
на волнах, как пузыри,
лилии в нарядах смелых
там танцуют до зари.

Промелькнули в бликах тени:
верб - ветвистые рога,
сосен - свесились колени,
трав - помятая нога.

Обмакнув свою причёску
в рябь осеннего пруда,
златогривая берёзка
будто прыгнула туда.

В этот тихий, скромный вечер
долго буду вспоминать,
как мне юркнула навстречу
с нежным звоном благодать.

Заросли бока осокой,
но, как прежде, дорог мне,
пруд с осенней поволокой
на моей родной земле.