2001. 04. 21 жертвуя во спасение

2001-13   ЖЕРТВУЯ
          ВО СПАСЕНИЕ*

           «Учение без размышления бесполезно,
             размышление без учения опасно.»
                Конфуций

Давно то было...
Так ли уж давно?
Ведь это нам какою мерой мерить времена -
С учётом всех их скоротечности,
ТО было, может, и недавно или... вчера.

Младенец-первенец живой! Как мудр судья!
Счастлива мать, его лаская и лелея...
А что же та, которая в безумстве боли
Жизни лишить его хотела, не жалея?
Влачит жестокую судьбу для женской доли.
                * * *
В блаженном счастье молодая мать
С новорождённым сыном спит спокойно.
Ей шепчут в забытьи прекрасном
Ночные ангелы слова пристойные...
Но вот иное слово молвлено несчастной:

Ты помнишь мать свою, отца,
Что бросили тебя почти что в пеленах?
Да нет, конечно, где же помнить -
Мала была. Но люди добрые и в племенах
Есть, были, будут всегда
И заменили мать твою, да и отца.

Но грех для тех не был бесследным -
Вся жизнь из мук составлена была.
И я всё  ж д а л  когда поймут содеянное -
Когда найдут и заберут тебя
К себе. Раскаявшись в грехе соделанном.

Всё  ж  д а л  и часто им напоминал,
Терзая жизнью неприкаянной:
И колотила их Судьба и била наповал.
Но нет, никто из них не понимал
За что! И вот каков финал: однажды
Безумный страх затмил их разум
Как бросились туда, откуда бы бежать,
Завидев извержение вулкана, сразу...
Но не покаялись в грехе своём -
Как бросили тебя, не вспомнили ни разу.

Отныне ты их грех несёшь:
Запертой долго я держал твою утробу,
Но н а  к о н е ц  отверз и дал тебе дитя.
Как ни печально, ты поймёшь:
Не долог путь его ко гробу...

Но как же так — страдала я,
Быв брошенной в сироты.
И вновь страдать? Ну пожалей меня!!!
Молчание... молчание в ответ...
Сон промелькнул и вновь незнание.

А Рок, привыкший делать в срок
Предсказанное изречением,
Кляня Судьбу СВОЮ, в отчаянии,
Уж повернул её на бок
И отошёл. Не возрыдать ему чтобы
В прощании...

И клонится грудь матери кормящая
Младенцу на лицо. Проснись, НЕСЧАСТНАЯ!!!
Какой накормишь ты теперь отравой
Первенца своего! ПРОСНИСЬ же!!!
Нет — Рок делает всё в срок.

И вот от холодеющей уже груди
По телу пробежал волной озноб.
Глаза открыла, чтоб понять,
Уж протянула руку приласкать
Дитя. Но что же это, БОЖЕ!!!
Что я наделала, проклятье мне!
И... горестный надрывный стон
В безмолвном небе звёздном!!!
Клочья волос трещат, стучат, кричат
О Господи, ведь сбылся сон!

Но нет, не может быть! Младенца,
Прижав к себе, пыталась отогреть
Тела теплом, горючими слезами.
Увы, уж поздно — жизни нет — увидела,
Уже в безумии, глазами.

О Господи, ты дал, чтобы отнять?
Рассудок мой не может в то поверить:
Дать и отнять... дать и отнять...
Рассудок мой не может в то поверить:
Дать и отнять... дать и отнять...

О Господи! Ты дал, чтобы отнять -
Рассудок мой не может в то поверить.
А как же знать: Ты дашь ли мне опять
Дитя? О Господи, что же теперь мне делать???

Но нет, не верю я! Дитя мне подменили...

И с этой мыслью с ума сшедшею
Безумный обратила взор
На мать другую со младенцем спящую,
Кто в безмятежности раскинув руки,
Вдыхает аромат груди кормящей.

Спят оба и не ведают того,
Что ждёт при просыпании каждого...

В безумстве мать уж посиневшее дитя
Трясущимися, в нетерпении, руками
Кладёт туда, откуда ею взятый для себя.
И прижимает сонное и тёпленькое тельце
К застывшим в ужасе грудям, шепча:
Ты мой, ты мой и никому тебя я не отдам,
Только мою сосать ты будешь грудь
Слюнявыми и нежными губами.

«Счастливая» же мать во сне чуть встрепенулась,
Не разбудить чтоб сына чутко повернулась
И нежною рукой к младенцу прикоснулась...
Вонзился в руку хлад! И... содрогнулась!!!
Открыв глаза, увиденному ужаснулась!!!!!
И стон, и крик, и вой — смятение мыслей...
Всё точно так, как выше было.
И только с разницей лишь той,
Что тельце маленькое давно уже остыло.

Да как же раньше не узнала я о том?!?!

И в горе, глядя  на лицо младенца,
Вдруг заподозрила неладное:
И то лицо, но и не то...
И тельце то, но и не то...
И запах не его — какой-то странный.

Так подозрение закралось. И окрепло:
Это не мой! Мне сына подменили!
И радость — смерти радоваться можно...
Где сын, где радость наша и надежда,
Что скажет муж мой господин!?!?

И взгляд упал на ту — в безумии печальном,
Сжимавшую дитя в объятиях до боли.
На стоны и мольбы другой не отвечая
И отводя глаза безумные в печали.
И не согласную с тяжёлой своей долей.

В львином прыжке исчезло расстояние -
Схватились в смертный бой одна с другой:
Рвут волосы, одежды, лица,
Кусают, топчут и пинают,
Тянут к себе дитя и рвут его на части!!

О люди! И, о жизнь! Ну помогите!
Остановите схватку этих львиц,
Спасите малыша от смерти в этих лапах!!
Сбежались родичи и растащили двух тигриц.
Ребёнка отдали на руки эскулапу.

А крик не умолкал — слова не лучшие:
На СУД, на СУД !! И вскинулся лес рук.
Пришли и стали ждать в молчании:
В глазах надежда у одной,
В других же зависть и отчаяние.

Нужны ли мудрому Судье истцов слова,
Чтобы понять где ложь и правда где?
Достаточно ему взглянуть в глаза:
Вот боль в безумии, а вот любовь с надеждой...

Ну что ж, хотели умертвить и этого младенца,
Таща его каждый себе, в отчаянии?
Избавлю вас я от убийства-дела:
Вот поднят меч, он рассечёт без сожаления
«Гордиев узел» ваш — младенца тело.
И каждой будет отдано по половине.

Метнулся жуткий страх в глазах у той,
Светились чьи любовью и надеждой.
Тоска и безразличие с отчаянием у той,
В глазах которой при безумстве боль:

Пусть будет так — не мне он и не ей
( и ранее известен был подход такой...).

НЕТ, НЕТ — кричат глаза, слова другой:
Отдам его, пусть лучше с той
Он будет жить. Ведь главное — живой!

       21.04.2001 г.
* От 3-х Царств навеяло...