Анита

  Маленькая хрупкая девочка сидела на холодном полу, покрытом желтой плиткой, правда, уже почти потерявшей свой цвет от времени. В середине кухни, а ведь это была кухня, если, конечно, можно было назвать таким именем это сырое помещение с желтыми ободранными обоями и плесенью на когда-то белом потолке. Недавно сказанные слова как будто повисли в воздухе этого мрачного места, лишь делая его ужаснее, темнее. «Ты никому не нужна! Никто за тобой не придет! Тебя никто не заберет! Разве можно быть таким противным ребенком!» - слышал в своей голове ребенок, ничего толком не сделавший, а просто, случайно, испугавшись чего-то, уронивший чашку, осколки которой теперь лежали вокруг него, сдавливая сердце странной болью.
  Читатель спросит, почему с этой девочкой (а девочку звали Анита) так обращались и где ее родители? У нее их нет. Она детдомовская. Никому не нужный человек, нежеланный ребенок, подкинутый на порог детского дома №5 через несколько недель после своего рождения.
  Каждый вечер она сидела на подоконнике и смотрела на темное небо, находя в нем утешение. Анита сидела и мечтала, что кто-нибудь заберет ее домой, к теплому камину, к ласке любящих родителей, к семейным выходным… Но они, родители, не приходили…
  Кап, кап, кап – струится вода из ржавого крана, возвращая девочку обратно к реальности из ее грез, наполненных счастьем, таким желанным, но таким несбыточным. Она ждала свою семью каждый миг, каждое мгновение, но не дождалась… Они не пришли…
  Взрослая женщина стояла на белой, как снег, кухне, готовя завтрак для своей любимой дочери Лилии, которую она два года назад взяла из детдома.
- Доброе утро, мама, - пролепетала сонная маленькая девочка в розовой пижаме, входя на кухню.
- Доброе утро, мое солнышко, - сказала мама, - достань, пожалуйста, свою чашку, я заварила твой любимый фруктовый чай.
- Конечно, ой…
Чашка упала с верхней полки прямо на кафельную плитку…
- Мамуля, я случайно… - пролепетала Лилия, уже начиная плакать от испуга, от неожиданности.
- Ничего, доченька, успокойся, не плачь. Я куплю тебе новую, – сказала Анита, заключая теперь уже свою дочь в объятия.