Я Нус! Глава 10. Лебединое озеро

                «Единственную надежду составляет мысль, что у
                машины есть Центр, пульт управления, мозг. Этот
                центр  теоретически  можно  разрушить, тогда ма-
                шина  замрёт в неустойчивом равновесии и насту-
                пит момент,  когда можно будет попытаться пере-
                вести  этот  мир  на  другие рельсы, вернуть его на
                рельсы истории».
                АБС. «Обитаемый Остров».

Так что же за «точка» особая эта
И может ли тот «механизм» замереть?
Сперва поясненья нужны для ответа,
Потом только песню продолжим мы петь.

Ведь наша «машина» немного другая:
На маятник тяжкий похожа она.
И время от времени он замирает
В таком равновесье. Тогда-то страна

И может быть «сдвинута в том направленье»,
Куда реформатор направить хотел.
И безостановочно это движенье –
Таков живых обществ законный удел.

Но дело в другом здесь: перед Михаилом
Стояла задача, которой цари
Совсем не имели в том обществе милом,
И было им легче, что ни говори.

Тогда Александру задачу давали
Страну повернуть, сохранив аппарат.
Теперь же другие задачи стояли
И стрелки на рельсах на тех не стоят.

На полном ходу надо им параллельно
Построить дорожное то полотно
И перевести в этом трюке смертельном
Вагон с пассажирами в нём заодно,

И соединить с новым локомотивом.
А старый, изношенный тот паровик,
Что тащит по рельсам вагон свой лениво,
Разрушить в один исторический миг.

Но хаоса страшные Чёрные Волны
И мысль в голове не могли допустить,
Чтоб был временной промежуточек полный,
Чтоб «локомотивы» там «перецепить».

И значит, в реформе той часть составная –
Строительство этих «запасных путей»,
Резервной системы, пока управляет
Системою старою наш чародей,

Структуры, являвшейся противовесом
Тому «паровозу», что надо ломать.
Пусть в обществе и с незначительным весом,
Но могущий всё же «тянуть» и «толкать».

В союзных республиках эти структуры
Давно уже были: ЦК и т.д.
Царьки ж на местах, в силу низкой культуры,
«Вперёд паровоза бежали» в труде

По их отделенью от Главного Центра:
«Тбилиси» устроили и «Сумгаит»,
И «Ригу», и «Вильнюс». Не дал бы и цента
За спешку за их перестройки пиит.

В России же Главный был Центр. И резерва
Россия как раз не имела совсем.
И строить такой – тут железные нервы
Нужны в той работе участникам всем.

И в этой, уж новой, резервной структуре
Уже ретроградам нет места совсем.
И строил её матерьяльно, в натуре,
Геннадий Юркольцин, известный уж всем.


И эта система резервная власти
В час «икс» быть готовой и целой должна.
И инфраструктуры отдельные части
Иметь полный список должна уж она:

Все здания, связь и средства информаций –
Газеты и радио, телеканал, –
Система финансов. Серьёзных же акций
Системой своей он бы не выполнял.

Должна на таких быть ролях та система,
Что в старой элите иллюзий полны:
«Структуры её есть фантастика Лема,
Для дел для серьёзных они не нужны,

Она – бутафория. Страсти утихнут –
И мы, что над жизнью сей хозяева,
Лишь спичкой взмахнём – и структуры те вспыхнут,
Как домик бумажный. Ещё б голова

Об этих «министрах» у нас заболела!
Да кто они есть? Что там за имена?
Совмин у России! «Серьёзное» дело:
Котельни да бани! И нет ни хрена!»

Пусть думают так. Но на случай успеха
Тех дел, что замыслил у нас Михаил,
В час «икс» будет хмыкателям не до смеха,
Когда б «резервист» «вертикаль» подхватил,

Не дав и секунды прослабнуть тем «тросам»,
Что и образуют сию «вертикаль»
Тех властных структур. И команды матросам
Проходят от мостика в трюмы и вдаль.

Структура построена. И главным «грузом»
Уж уравновешен тот «противовес».
В стране – двоевластие. И над Союзом
Навис заповедный Беловежский лес.


Всё время, пока подготовка проходит,
Генсек-реформатр ведёт себя так,
Как будто он места себе не находит:
«Зачем я в реформы ввязался, дурак?

Что, плохо с Раисой жилось мне? Бывало
К друзьям за границу поедем вдвоём…
А нынче так тяжко, так грустно мне стало.
Куда с перестройкою мы забредём?

Вон мне и друзья говорят: мол, взлетели,
А где для посадки-то аэродром?
А аэродрома и нет в самом деле,
Один колоссальных размеров дурдом…»

И вождь-реформатор, как выборный в «стае»,
Естественно, держится за большинство.
Уже он с опаской Москву покидает:
Известно в Союзе «корон» воровство!

И всё для того сей спектакль разыгрался,
Реакционер заскорузлый наш чтоб
Всегда в убежденье таком оставался,
Чеша потихонечку каменный лоб:

«Кажись, надоела ему эта каша!
Ещё там намного, ещё там чуть-чуть –
И будет победа над Мишею наша,
Авось, рассосётся беда как-нибудь!

Тогда-то ты, Ельцин, пред нами попляшешь
С «резервной» проклятой структурой своей!
«Кузьмич, ты неправ!» – ты в ответ уж не скажешь,
Тебе будет гроб до скончания дней!».


Но все ретрограды отпетые наши,
В руках у которых реальная власть
(Финансы и армия, тюрьмы с парашей
И МИД с КГБ), видя, что началась

Такая морзянка зубов у Генсека,
Что мямлит и топчется бедненький вождь,
Не могут уже доверять человеку,
Не могут простить ему гласности дождь,

Не могут простить, что расколот на части
Тот единогласный их партмонолит,
Считают своим его только от части
И «терпят на троне», пока лишь молчит.

И перемигнувшись с Крючковым серьёзным,
Тайком вкруг него затевают игру.
И шутки плохие с тем ведомством грозным:
Они микрофоны засунут в дыру,

А где-то поставят и камеры скрыто –
Подслушивают и подглядывают,
Поскольку они понимают: открыто
Супротив Генсека они не пойдут.

«Ведь партии нет уже той монолитной
И справа открытое давит крыло.
Нет, надо давить на него пока скрытно
И ждать, чтоб немножечко нам повезло.

Ведь чёрт его знает, что он за натура!
А вдруг не раскаялся? Вдруг только ждёт
Чего-нибудь эдакого? Диктатура,
Как крайняя мера, от нас не уйдёт!

Опять же и надо понять человека:
Ведь сам … пер-рестройку!... он всю заварил –
И как же теперь на попятный Генсеку?
Что ж, надо, чтоб кто-нибудь и пособил…»


А то «неустойчивое равновесье»
Всё ближе и ближе: шесть лет уж прошло,
Вот-вот потеряет наш «маятник» в весе
И общество вправо предельно ушло.

А номенклатурные старые боссы
Почти что уверены, что ералаш
Кончается, лидер сомненья отбросит
«И будет уже окончательно наш».

И в этих условьях Генсек назначает –
Не то, чтоб открыто, но и не тайком, –
Одно совещанье: Юркольцин «качает
Права» и к «престолу» идёт прямиком.

А третий у них – на правах понятого
(Ужайший на том совещании круг!).
А место у встречи – Ново-Огарёво, –
Назначено нашим Генсеком не вдруг:

Там чаще всего лидер наш появлялся –
Привычно, удобно и, вроде, в тиши.
Короче, он к месту сему привязался –
Природа, леса и места хороши.

А главное – раз это место привычно,
То здесь велика вероятность того,
Что служба «жучков» напихает прилично –
Следить чтоб и слушать его самого.

«…И я тороплюсь отдыхать, вы учтите!
И нюни здесь нечего вам распускать.
Борис Николаич, вы очень спешите?
Ну что ж, на часок я смогу вас принять!...»


Участники этой коротенькой встречи
Согласны со всеми условьями враз:
«Конечно, не нужны здесь длинные речи
И вы отдохнёте спокойно без нас!»

И вот, за «закрытыми плотно дверями»
(«Жучки» КГБешные вовсе не в счёт:
«Ну кто ж их поставит, подумайте сами!»)
Короткое то совещанье идёт.

Вопрос обсуждают «ребятки» важнейший:
О личной судьбе членов Политбюро
И всех ретроградов, их жизни дальнейшей
И единогласно дают здесь «добро».

И текстом открытым, без всех экивоков –
Они ведь одни и здесь только свои! –
Они говорят, не моргнувши и оком,
Что все к завершенью приходят бои.

Как после сам Ельцин напишет: «Решали
Сначала вопрос : «Кто – кого?» И когда
Решили его, без нужды и печали,
Задались вопросом: «Кого же куда?»

Поскольку был круг обсуждаемых узок,
То без протоколов запомнили мы:
Во-первых, должны обойтись без кутузок –
Отставка и пенсия, без кутерьмы.

И сразу же после того совещанья
Не стали мы долго руками махать,
Сказали хозяину мы «до свиданья»
И все из столицы пошли отдыхать».
Ну что остаётся влиятельной шишке,
Что первым ту запись успел прокрутить?
Скорее пахучие сбросить штанишки
И в панике, срочно друзьям позвонить!

И всех их собравши в своём кабинете
(Уж тут-то заведомо нету «жучков»!)
На недоуменны вопросы ответить,
«Обрадовать» записью той мужичков.

– Что, слышали все? Докопались… твою мать!
Доцацкались с этим… Прогадили всё!
Ведь это же надо такое придумать!
Меня до сих пор, как с мороза, трясёт!

Тебя записали уж в пенсионеры,
В отставку меня, хоть протягивай длань,
Ты – будешь почётным в Крыму пионером,
Тебя – вообще в эту тьмутаракань!

И как же легко «резервисту» он сдался!
– Ну что же, так просто меня не возьмёшь!
Я танки пошлю! – маршал развоевался, –
Займу всю столицу, едрит твою вошь!

– И правильно, танки! Десантников тоже,
На площади выстроим их буквой «П»,
Чтобы ни одной не просунулось рожи,
А нас назовём… эта… ГКЧП!

– Причём, надо срочно, пока их в столице
Всех нет. Чёрт, хоть в этом нам всем повезло.
– Случай уникальный! И нам торопиться
Есть полный резон, «резервисту» назло.

А этого… м-мать!... реформиста в Форосе
Кругом заблокировать. На корабле
Дозоры по морю. А если попросит
Он связи, то вышлем войска по земле… –

И вот мы проснулись. А с телеэкрана
Звучит «Лебединое озеро» нам.
– По что же включили так классику рано?
Пощёлкай по кнопкам.
– Темно что-то там.


Кто слушал чарующей музыки звуки –
Особенно «танец младых лебедей», –
Все в недоуменье расставили руки:
– Кто выпустил этих, с экрана… людей?

– Какой-то уж странный их путч, «безголовый»:
Оч. хор. «Комитет». Ну а кто голова?
– Не Язов же, маршал с главою дубовой!
– Ужели Янаев, проспавшись едва?

– А может Лукьянов?
– Нет, он осторожен,
Он умная бестия и на рожон
Навряд будет нынче он лезть расположен
И путч это явно ему не нужён… –

А зритель на пресс-конференции Бовин,
Что руки сложил на могучей груди,
Как будто бы кресла судьи удостоен,
Вопрос задаёт тем, кто там, впереди:

– Ну ладно, они, всё понятно. Но вы-то
Как здесь оказались, в компании их?
Ведь вам же пути в перестройке открыты,
Ведь вы же работник один за двоих!

(Вопрос Стародубцеву задан был прямо.
На низшей ступеньке он в клане стоял.
Темнела пред ним оркестровая яма
И «глас от народа» на это смолчал.)

А август широкое, ясное небо
Раскинул над ласковой, тёплой землёй
И «замерло всё до рассвета». Но не был
Никто здесь уверен, что это покой…


Ан, лидер резервной, «бумажной» системы
Ничуть не испуган. И он тут как тут.
Как ждал! «Резервист» окаянный был с теми,
Кто утром на улицы сами придут.

И на радиатор флажок укрепивши,
В открытой машине, он, как на парад,
В столицу примчался, не евши, не пивши.
И очень Московский народ ему рад!

Чего уж чего, но повесе бравады
С младенчества было не стать-занимать!
И «в великолепной он вспышке был радый
Теперь разрядиться». Пришёл погулять!

А главное – с ним ведь не только что люди,
Но даже часть войска – и та за него!
И главной теперь «вертикаль» ЕГО будет
И кроме него – больше нет никого!

И ГКЧП тут при нём заметался:
Ведь нет головы-то и лидера нет!
И возглас команды у них не раздался,
Спасительный возглас. Держите ответ!
Ведь ГКЧП был – как всплеск по здоровью
У онкологических тяжких больных:
Они пред концом наполняются кровью –
И быстро кончаются среди живых.

И мчатся они делегацией скорой
На юг, утирая сопливенький нос,
К тому, кто всегда их улаживал споры –
И вот разблокирован Крымский Форос.

«Бери диктатуру готовую в руки!
Работу мы грязную всю за тебя
Уж сделали!» Мучат их тяжкие муки,
От страха бедняжки не помнят себя.


А организатор их путча в Форосе
В шезлонге сидел и чаи попивал.
Спокоен он был в этом важном вопросе
И «старый приёмничек там разбирал».

Блокирован с моря, блокирован с суши,
Семью успокаивал наш Михаил:
«Куда они денутся, «мёртвые души»?
Корабль вон из бухты уже отвалил».

И на предложенье их очень простое
В ответ Горбачёв возвышает свой глас:
– Ах, вы же предатели! Ах вы прохвосты!
Какие ж изменники вы! Фу на вас! –

И серые эти «разбойники-мыши»
В грязи по колена, и над-то, и под,
И плачут, и каются все перед Мишей:
«Прости нас, прости, дорогой Леопольд!»

И некоторые из «мышек» тех самых
Сдаются там Ельцину: «Ваша взяла!»
Других забирают под стражу с часами,
А третьи стреляются. Вот все дела.

Борис же с триумфом в Форос прилетает,
Команда охраны – вся под козырёк.
И пленника гордого он доставляет
В Московскую дачу – догуливать срок.

Финал же такой: эта номенклатура
Пред всем пред народом разоблачена.
Хотела устроить она диктатуру,
А вышло на деле у них – ни рожна.

Их лидер от них отрекается в гневе
И он распускает всю КПСС.
И руки свои он слагает на чреве
С замкнутыми пальчиками. Занавес.

И тут же конечно, вопрос о причинах.
Атоса горячность ведь он осудил.
По что ж «страхователь», серьёзный мужчина
Тот путч так беспечно в стране «допустил»?


Итак, разглядели мы путча пружины:
Искусно и ловкой проделкой он был.
Путчистов вины нет здесь и половины,
Поскольку лишь страх ими руководил.

Поэтому дело о путче нейтрально
И мягко сам Ельцин свёл на тормозах,
Хоть гневом горела страна вся буквально
И многих партийцев охватывал страх.

Но если тот путч реформатор устроил,
То это – насильственный власти отъём
У старой элиты. Три жизни он стоил.
И как ни крути, никуда не уйдём

От мысли, что путч – революция это,
Дворцовый насильственный переворот.
И общества часть этим грубо задета.
И это условия и создаёт

Для возникновенья Волны этой Чёрной
Из хаоса и Макашовых, хотя
Резервную власть «резервист» наш проворный
И создал, к той власти по кочкам летя.

Волна не достигла высот катастрофы,
Хоть были Чечня и Останкино в ней,
И долго в долгах были мы у Европы,
И нет производства нормальных вещей.

Причины у этого были, конечно,
И ниже коснёмся мы этих причин.
А здесь поглядим, почему ж этот вечный
Противник насилья заставил мужчин,

Как малых детей, слепо броситься в драку –
И силой отнял их законную власть?
А ведь заявленья он делал, однако,
Что сделано в партии им – только часть,

И что далеко ещё не исчерпала
Резерва реформ эта КПСС,
И что «штурм унд дранг» так же дик, как бывало,
И что КПК достигает чудес

В реформах, страну трансформируя смело,
Идёт по дороге, а не по тропе
В своей экономике. В чём же здесь дело,
Что всё ж он решился на ГКЧП?


Не в «чём» здесь, а в «ком». Всё в Юркольцине дело.
Он «друга из кресла пилота» силком
Начал «выдирать». Ведь ему надоело
Всё ждать, как он тащится к цели ползком.

По требованию нахального Гены
План ГКЧП запустил Михаил –
И «сам» Огарёвские крепкие стены
«Жучками» гэбэшными и уснастил.

И в этой связи – в связи с тем «переводом
На новые рельсы», – должны бросить взгляд
На странную связь, что росла год от года,
Должны поглядеть мы немного назад.

Ведь в нашей истории очень заметна
Меж Горбиковым и Юркольциным связь.
Внезапно фигурой стал очень приметной
Упрямый и жёсткий Свердловский тот «князь».

Когда Михаил-свет-Андреич Генсеком
В Москве воцарился, немедленно он,
Юркольцин, как будто родным человеком,
В столицу командовать переведён.

Но сей грубиян и притом – забияка, –
В столице немедленно дров наломал.
И слухи ходили, и было там всяко,
Но всё же на первый на Съезд он попал.

Потом, на втором уже Съезде, зарвавшись,
Борис Николаич ва-аще не попал
Совсем никуда. И слегка растерявшись,
Наш Горбиков должность министрика дал –

Министра строительства. «Князь» Оболенский
Немедленно в жертву приносит себя –
И Ельцин остался. Сканадал тот вселенский
Мы видели все, телевизор любя.

С чего Михаил грубияну в защиту
Святые свои раскрывает уста?
Сказал Вини Пух, посопев деловито:
«Да, это вот «ж-ж-ж» – далеко неспроста!»


Во время той встречи в Ново-Огарёво
Он нервничал, «кепочку мял в кулаке»:
Он ждал, очевидно, другого здесь слова,
Но сам на коротеньком был поводке.

Он не понимал, к чему клонит наш Миша
И ждал разговора о штурме твердынь.
Но тема беседы всё тише и тише,
Как бы говоря ему: «Гена, остынь.

В стратегии штурма ты слабый воитель,
Тебе бы всё шпагой махать и звенеть,
А я, сам ты знаешь, старинный «водитель
Таких кососкафов». Не время шуметь.

И тактик ты тоже не очень-то сильный.
Тебе б в лобовую атаку пойти,
На «штурм унд на дранг», мол, народ – семижильный.
Но знаешь ведь, «с вами мне не по пути».

Народ пожалей. Как бы здесь не обжечься.
Не только бескровно хочу победить,
Но Чёрной Волны я хочу уберечься,
«Не время ещё нерасчётливым быть».

Ты всё подготовил по части резерва?
Все звенья и цепи замкнул на себя?
Ну вот. Теперь жди, когда старая стерва,
Та номенклатура, попрёт на тебя,

Раскроет врата своей прочной твердыни –
И на контрударе её ты возьмёшь
На штурм-то они не готовы ведь ныне,
А ты всю систему свою поведёшь.

И власть перейдёт к тебе плавно и гладко,
И «крепость займёшь на плечах у врага».
И главное здесь – не нарушить порядка,
Коль если Россия тебе дорога».

И Гена Юркольцин, хоть был грубияном,
Но «волею к власти» всегда обладал.
Хоть слава и шла – «Вечно он полупьяный!» –
Но сотню очков форы многим бы дал

В устройстве означенных госмеханизмов
И прочих «диванов» и властных структур.
Ни в грош он не ставил «плоды коммунизма»
И предпочитал он режим диктатур.

Но – надо, так надо. И он демократом
Заделался видным средь видных фигур:
Достаточно опытным был дипломатом
И был он арбитр средь экспертных натур.

И эти вот качества видимой сутью
Их «дружбы» и были. Он «старый был друг»
В их тесном кругу. Но подёрнулось мутью
Их зеркало дружбы и порван был круг.


А всё дело в том, что не думал стараться
В строительстве этих запасных систем
Юркольцин не Горбикова опираться
И с целью другой он их делал совсем.

И цели свои до сих пор он скрывает,
Хотя половину раскрыл уж в делах
(Но Горбиков цели его эти знает
И держит контрольные кнопки в руках).

Но только в реальности не отвечали
«Аршину» Андреича Гены шаги –
И с Чёрной Волною мы здесь повстречались,
Как вышли на волю порядка враги.

Придал он забвенью стратегию Миши
И тактику тоже забвенью придал:
«Коль хочешь быть дальше, то двигайся тише!»
Но он торопливо вперёд поскакал.

Но только скакал он в другом направленье:
И сепаратистов он всех разбудил,
И Ближний Восток запылал за мгновенье,
И мафию русскую он обнажил.

Так что «пробуждение» милой России
Отнюдь не безоблачным было, о, нет.
Те «корни заклятья», как злая стихия,
Сосать её будут во множестве лет.


И Ельцин-Юркольцин на митинге прямо
У «Белого Дома» слова говорит
О том, что пойдёт до конца он упрямо,
А «эксперимент по России закрыт!»

Когда до Быкоцкого весть докатилась,
Он засобирался в Управу, домой –
И в том же году «солнышко закатилось»:
Скончался Аркадий Стругацкий больной.

Но как вскоре выяснилось, Генинспектор
Не думал Россию из цепких из рук
Своих выпускать. Сил сих злобных протектор
Ещё подготовил ей множество мук.

Он эксперимент – да, закрыл. Ленуаллы.
Но сам подготовил втихушечку он
Здесь опыт уж свой и с размахом не малым,
Хоть опыт и не был никем утверждён.
В основе у опыта – Тезис старинный:
«Чтоб властвовать – ты их всегда разделяй!»
И он развалил весь Союз наш единый:
Их по одиночке теперь покупай.

И вот по сценарию, что без обузы
Гозанов-Абрамыч ему произвёл,
Америке сдал он весь запад Союза
(Там лишь с Белоруссией вышел прокол).

Но и про Россию он помнил при этом,
Желая её по частям растащить:
«Пусть каждый возьмёт сам суверенитета
Себе, сколько сможет сейчас проглотить».


Вернувшись на небо, Быкоцкий депешу
Юркольцину шлёт – задал Гене вопрос:
– Ну ладно, «нырнул» ты в Россию поспешно
И до президентства в России дорос.

Но что собираешься делать с Россией?
Ведь эксперимент по России закрыт. –
И Гений ответил, что с этой стихией
Он справится, как ему опыт велит

(Ему подсказал этот метод Маргаков):
– Есть путь проторённый, что Штаты прошли.
Воспользуюсь я этим опытом Штатов:
Свободно в Америке силы росли.

Взгляните на Соединённые штаты:
Они, как и мы, начинали с нуля.
А где они нынче? Так Штаты богаты,
Что тесная доллару наша Земля.

И по экономике – первые в мире.
А всё почему? Потому что людям
Свобода дана. А моральные гири
Для бизнеса – только лишь путы ногам.

Они начались с абсолютной свободы.
Вот так и Россия пусть будет моя.
Промчатся над ней лихолетия годы,
Зато богатейшая будет земля.

Пускай разворовываются кредиты
(Коробки от ксероксов – тара для них),
Заводы захватывают деловито
Меж промыслов газовых и нефтяных.
 
То – самый развития путь эффективный,
Америка путь этот с блеском прошла
И первой державою стала активной –
Такие мои будут с Русью дела.

Мораль же – потом, когда станет богатой.
И цель – экономику, – будет вести
Прямёхонько в средство. Но надо – как в Штатах, –
Чтоб было что переводить по пути. –


И он воплощать стал свой тезис на деле:
Развитья политику стал проводить
Он в точности с американской модели –
«Маршрут» по Маргакову смог проложить:

«И с намереньем благим –
Появился класс чтоб средний, –
Всем позволено самим бойко богатеть:
Всё, что сможешь – укради,
От станка хоть болт последний
Ты продай. Что впереди –
Незачем смотреть.

Тотчас, как из под земли,
«Чары» выросли, «Мавроди».
За халявой строем шли –
Знамя впереди.
Деньги кровные отдай
За «надёжнейшие» (вроде…)
Акции и каравай,
Рот разиня, жди.

Этот их иллюзион
Как положено, кончался:
«Голых баб был миллион» –
Слёзы там и смех.
Тот же, кто всех обобрал –
Тотчас в думе оказался:
Он оттуда обещал
Всем «своим» успех.

И возник наш «средний класс»
Из Гусинско-Березовских.
Так они мотают нас
Прямо без напряг.
Карл Маргаков, ты нахал:
Хорошо людей московских
Изучил ты, глядя в зал,
Как твой Чёрный Маг.

…Дальше на «маршруте» том
Вот какая «остановка»:
Ты на головы дождём
Ваучеры брось.
Ленуалло твой мастак:
Всё устроит очень ловко –
О-го-го! – поверят как!
(Так всё и сбылось).

И писал буфетчик-герр
На своём ларьке-буфете:
«Покупаю ваучер!»
(Долго чтоб ты жил!).
Но вело меня чутьё:
Обменял бумажки эти
На костюмчик и бельё –
Лучше всех «вложил»!

Ведь написано на сей
«Государственной» бумажке:
«Средство НЕ для платежей!
Только на обмен
Лишь на акцию одну!»
Ей цена равна какашке.
Так надули всю страну
За один момент.

И тотчас директора,
Не слыхавшие про Смита,
Стали с ночи до утра
Возводить дворцы.
Не платили ни за что:
Газ, зарплата – всё забыто.
Не отстал из них никто –
Что за молодцы!

…С дураков-конферансье –
Комментаторов от прессы –
Голову сорви – с досье
Бомбу-кейс подай:
«Не забыт из вас никто!
Государства интересы
Всё учли». И вот тогда
Смело заявляй:

«Удалось построить нам
Это общество крутое:
Честно можно нынче там
Только умереть!»
И пока ты будешь здесь –
Будет время золотое
Для жулья. Так мир их весь
Можешь в прах стереть…»


На самом же деле в том плане у Гены
Второе, сокрытое тщательно дно:
Россия должна, сквозь свои перемены,
Прийти – незаметненько! – в место одно

И там оказаться-таки в подчиненье
Америки, вотчине у Сатаны.
В войне этой цели лишился ведь гений,
Сорвал И.В.Сталин исходом войны.