В черкесском ауле

(поэма)


(памяти всех черкесов,
отдавших жизни во имя чести,
национального достоинства и
ради сохранения родины во все времена,
и ныне живущим, посвящаю)


На брегах седой Кубани,
Где лугов просторных гладь,
Есть аул, что смотрит в дали,
В далях тех – лишь благодать.

Вдалеке видны утёсы,
Будто выстроились в ряд –
Их из века чтут черкесы,
Словно доблестную рать.

Там немало пролил слёзы
Сын Черкесии подчас,
И дождём черкесской крови
Реки полнились не раз.

Много в том осталось боли,
Чтоб вовеки не устать
Вспоминать о тяжкой доле,
Песни скорбные слагать.

Вот и я пришёл всем сердцем
С гор ингушских, как кунак,
Хлеб вкусить и добрым словом
Боль с души черкеса снять.

Захожу во двор и слышу
В честь свою немало слов,
Словно я под эту крышу
Внёс сокровища даров.

Молодой черкес хлопочет –
Чтоб с дороги угодить, –
Он к столу меня подводит,
Просит тамадою быть.

Ни к чему мне почесть, братья,
Скромность выше я ценю,
Потому, пройдя объятья,
Старикам сей «трон» дарю.

***

Стол от разных яств ломится –
Много сочных, вкусных блюд:
На Кавказе не годится,
Если гостя слабо чтут.

Так за трапезой беспечной
Время пролетает вмиг,
Но от радости сердечной
Весь аул почти не спит.

Тамада всё речит слово,
Тосты льются тут рекой,
И гармонь играет звонко
У черкешенки младой.

Вот, зовёт гармонь на танец,
В круг черкешенка идёт,
На щеке горит румянец,
Как газель, легко плывёт.

Просят и меня уважить,–
Танец дружбы – я в кругу,
Вихрем мчусь, – ей-ей не сглазить, –
Деву юную веду.

А черкешенка с гармонью,
Тамады блюдя наказ,
Выступает горной ланью,
Прячет гордость в блеске глаз.

В танце – вихри грозной бури,
Поступь сизого орла,
Да изящность горной лани, –
Всё сливается сполна.

На Кавказе танец важен,
Он – венец и тамада,
Языком своим негласным
Лучше слов гласит всегда.

Вот и тут, в черкесской дали,
Он поведал без труда
То, на что ингуш, едва ли,
Смог бы сам найти слова.

И в признание, за это,
Стоя выпили до дна,
Потому что очень важно
Слово молвил тамада.

В честь куначества и в дружбу
Поручили песню спеть,
И черкешенка, не сразу,
Но исполнила ту песнь.

Понеслась она по далям,
По отрогам и лугам,
Волны чистые Кубани
Ей дарили свой салам.

А поведала та песня
Не о страсти роковой,
Не о доле беззаботной,
Не о жизни удалой.

В ней звучало много боли
За минувшее, когда
Все черкесы, в скорбной роли,
Защищали честь сполна.

Песня воспевала доблесть,
Честь, отчизну, отчий дом,
И лилась печально повесть
О черкесах, о былом:

Как они бесстрашно бились
За народ свой, отчий дом,
И как родину любили,
Погибали все, притом.

Вдруг гармонь на миг умолкла...
А черкешенка слезу
Тихо с глаз своих утёрла,
Словно раннюю росу.

Тут поднялся и неробко
Попросил я тамаду,
Чтобы слово – молвить громко –
Дал он гостю своему.

Много было в данном сказе
Мыслей чувственных о том,
Как нам нужно на Кавказе
Всем крепить наш отчий дом.

Чтобы дружба там селилась
И уютно было в нём,
Чтоб сосед с соседом бились
Только в тостах за столом.

Но поведал я черкесам
Боли родины своей –
Как немало было в прошлом
Горя в жизни ингушей…

Как из дома всех изгнали,
Отобрали отчий кров,
И во двор свой не пускали,
Смерть сулили, лили кровь.

И как родину отняли
Зло познавшие враги,
Как безвестно умирали
Ингуши – в глухой дали.

И из пепла как восстали,
Вновь на Родину пришли,
Даже дом свой воссоздали
На камнях родной земли.

Оттого и боль черкеса
Понимаю, с ним делю;
Ведь до дна испили оба
Чащу горькую свою.

Вот, за этим я восславил
Кров черкеса и еду,
Клятву верную добавил –
Другом быть всегда ему.

Шумно вновь гудит застолье,
Звон бокалов слышен тут;
Тамада при всём народе
Мою руку крепко жмёт.

* * *

Так со мной простился дружно
Весь аул черкесов тут,
Проводил меня достойно
В добрый и далёкий путь.

Мы условились, при этом,
Дружбу так крепить свою,
Чтоб никто под синим небом
Помешать не смог тому.

5-6 декабря 2011 г.