отрывок из еще ненаписанного

    … И казалось ему, что если оставит он ее, то она, как редкий и удивительной красоты цветок, погибнет. И нельзя будет в целом мире найти такую красоту, какие не прилагай усилия, как не проси Бога или черта, такой уже не будет. Похожие, может быть. Но от этого становилось еще больнее, так как сердце искало в них ее черты, голос, походку и находило только блеклые копии. Возникала только неприязнь к этим похожим, и тоскливое чувство досады и несправедливости овладевало сердцем, а разум отказывался принимать не то, не её. Может, они и красивые, и хорошие, и талантливы, может, необыкновенно, но это не она и ничто уже не сможет в этом мире заменить ее. Одиночество сердца, в такие минуты, овладевало им и хотелось не просто плакать навзрыд, но выть, как воет волк в своем одиночестве на луну, протяжно и надрывно, и с такой тоской, что мир в такой момент замирает, не в силах противопоставить ничего этому вою. Но все это он переживал в душе своей, а, пережив, радовался каждому мгновению проведенному с ней, потому что она была, и он мог наслаждаться ее присутствием и вдыхать аромат ее манящего тела, ибо мужское начало заложенное в нем не известно кем и как жаждало ее. Его тело стремилось всем своим не осуществимым желанием стать одним целым с нею. Дикое,  иногда  неконтролируемое желание овладевало им, сжать ее так сильно, чтобы она оказалась внутри его, возле самого сердца. Но тогда глаза не смогут видеть ее, останавливал  он сам себя. А ее глаза? Да разве же может, что-нибудь в мире заменить ее глаза, да и вообще глаза человека. Ведь в глазах мы видим отражение души, а прекрасней человеческой души нет ничего. Нет, не той души, которая загнанна самой жизнью в угол и в страхах своих истребила начало свое. И не той, которая в жадности и пороках мнит себя хозяйкой мира и хочет вокруг себя видеть только рабов. А той души, что в величии своем отдает последнее нуждающемуся, а сама довольствуется малым, той души, которая живота своего не жалеет ради товарищей, близких своих и не просит ничего в замен, той души, в которой разум и сердце живут, а не прячутся за занавесом из выдуманных обстоятельств и оправданий. И вот, в глазах человека всегда отражается душа. И нет ничего прекрасней на свете, чем  отражение  такой  души.  И   тогда  действительно  слово «Человек»  звучит  гордо.  И  нет  такой  вещи  способной  заменить  глаза  человека,  ибо  живёт  в  них  и  детство  и  старость,  и  горит  мудрость  и  видно  отсутствие  разума,  и  живёт  настроение  в  глазах  человеческих.  Но  больше всего  заметно,  когда  в  них  живёт  любовь.  Самое  великое  чувство.  И заметен  этот  человек,  с  необыкновенным  сиянием  глаз, всем.    И  даже  безглазая  природа  видит это.    Так  и он  радовался  её  глазам,  неповторимым,  необъяснимым,  единственным  в мире.  Радовался  и  всегда  боялся  их  потерять,  зная,  что  это  неизбежно,  так  как жизнь  человеческая  не  вечна. …