Купальская - Гастрольная. Cказка

  ГАСТРОЛЬ ПЕРВАЯ

Повстречался мне Садко
вместе с гуслей заодно.
Говорит, был у Нептуна,
перемёрз, схватил простуду.
Мол, там в холоде, на дне
пел нептуновой жене.
Чтоб спасти осипший голос,
на морском убёг коне,
 
Шел от озера Ильмень,
весь варёный, как пельмень.
Просит, значит, друг болезный
отогреть его любезно,
медовухой отпоить
и за жисть поговорить.
Коли, мол, не пожалеть,
то не сможет боле петь!
 
Да, история знакома:
болен, и в глазах истома.
Кто же выгонит такого
с той истомою из дома?
Ладно, милай, говорю,
грейся уж, пока горю.
Как погасну, не серчай,
пей тогда с малиной чай.
Горло, ясно, грей компрессом.
Тенор свой не надрывай.

  ГАСТРОЛЬ ВТОРАЯ
     СВЕТСКАЯ
 
Оклeмался враз Садко,
задышал совсем легко.
Пробежался слух по лесу -
Огня вновь нашла повесу.
Хоть он и хрипит, как Лепс,
вызывает интерес!
Коль не прятала бы гостя,
перемыли б ему кости!
Не поймите уж буквально -
выражаюсь фигурально.
 
У Яги лесное party.
Новый гость придется кстати.
Только ведь на нашу рать
и на всех ему начхать.
Не поймите фигурально-
он чихает натурально.
 
У порога ждёт Яга,
любопытная карга.
Гостя сразу в оборот:
"Как, мол, бизнес твой идёт?
Ты товар то свой по морю
всё таскаешь, говорят?
Ну, и как там, в забугорье?
Как таможня, как пират?"
 
Тут, конечно же Русалка
приплыла на парусах:
"Как Ильмень, как там рыбалка?
Прынцы есть там в закромах?"
 
Не разлить водой с Русалкой,-
это кот, всеобщий "pet".
Норовит подводным дамам
передать с Садко привет!
А Нептуновой жене
передать наедине.
 
Венценосец наш, Кощей.
Голубая кровь. О ней
коль сейчас же не прeсечь,
заведёт свою он речь.
Коли спросишь за кредит,
враз прикинется, что спит.
 
Ах, какой сюрприз! Тут Фея.
Жаль, Садко без орхидеи.
Впрочем, попрошу я, ей
глазки строить ты не смей.
Говорите о науке,
про волшебные там штуки:
палки, мётлы, сaмобранки
яды, зелья и поганки.
 
Там в углу засел наш Леший.
Сказкой он своей потешить
очень любит после дозы.
Нет в нём никакой угрозы.
Исключительно начитан,
с ним пойди поговори ты.
 
Леший был уже готов,
начал без обиняков:

 ГАСТРОЛЬ ТРЕТЬЯ
     ЛЕШЕГО

"Управлял тут Царь Лесной
всей растительной страной.
И жила с ним вместе дочка,
да была без голосочка!
 
Коль живёшь среди растений,
речь - не главное уменье.
При желании, как пить дать,
можно всё без слов понять.
 
Вот однажды на Купала,
вся от радости горя,
к людям дочка убежала,
да без ведома Царя.
 
Как вернулась, на вопросы
улыбалась без конца.
Царь струхнул, что девка бросит
лес и старого отца.
 
Превратил её он в явор -
больно дочь была кудрява.
И сказал, что колдовство
не развеет это! Но!

 
Чтоб оно навек пропало,
нужно, чтобы на Купала
с веткой явора большой
три прыжка через огонь
сделал молодец бы в ночь,
чтобы девой стала дочь!
 

Долго-коротко, однажды
шёл по лесу мастер важный
музыкального струмента
сам из Новгорода где-то.
 
Как тот явор увидал,
знаком ствол поотмечал.
Позже гусли мастер сделал
из чего, и сам не ведал!
 
Дочь лесная! Где твой волос
раскудрявый, где краса?-
Обменяла всё на голос.
Вот такие чудеса..."
 

Леший тут всплакнул немного,
сердобольная душа!
И заснул прям у порога,
тихо листьями шурша.

  ГАСТРОЛЬ ЧЕТВЕРТАЯ
     ПРАЗДНИЧНАЯ

А Садко домой вернулся,
сердце бьётся... Гуслю взял!
Вот он, знак! Аж поперхнулся.
Вот ведь он на чём играл!
 
За советом к Огневушке.
Рассказал ей всё, как есть.
Пива выпили по кружке
и решили: не бог весть
как уж трудно на пирушке
будет ей костры развесть.
На здоровье прыгай, друже,
колдовство развей-ка, ну же!

«Чтоб оно навек пропало
нужно, чтобы на Купала
с веткой явора большой
три прыжка через огонь
сделал молодец бы в ночь,
чтобы девой стала дочь!»
 
Праздник быстро наступает.
Только сделан макияж,
а уже, коль опоздаешь,
выпит целый патронташ!
 
Лес гудит, сверкает, стонет,
и смеётся и поёт,
Ночь Купала того стоит.
Лишь Садко ни ест, ни пьёт,
ждёт на Лысой он горе,
Гуслю держит при себе.
 
С духом он собрался в полночь.
Это самый верный час.
Обнял Гуслю, с нею поручь
через пламя прыгнул - РАЗ!
 
Стало весело на сердце.
Выпил он горилки с перцем,
как запел, как заиграл!
Так, что замер целый зал.
Ну, не зал, а вся поляна -
это тут и так понятно.
До чего же весела
эта песенка была!
 
Вновь к костру с разбегу смело.
Не мудрёное, чай, дело.
Снова прыгнул с Гуслей - ДВА!
Закружилась голова.
 
И тоска вдруг обуяла.
Гусля снова заиграла.
Заиграла - не сказать.
Задышала! Зарыдала!
Надо ль, надо ль всё менять?!

  ГАСТРОЛЬ ПЯТАЯ
    ФИНАЛЬНАЯ

Вдруг откуда ни возьмись,
в небе тучи собрались,
ветер, дождь, как из ведра.
Гаснет пламя у костра.

А Садко как околдован,
к месту будто бы прикован!
Тут мелькнул в огне на миг
Огневушки жаркий лик:

"Что ж ты делаешь, Садко?
Расколдует деву кто?
Аль тебе окромя песен
Уж никто не интересен?!

В ход пущу свои я чары
и в костёр добавлю жара.
Ты гори, огонь, гори!"
Тут Садко и прыгнул - ТРИ!


С веткой явора большой
три прыжка через огонь
сделал молодец и в ночь
ожила Лесная дочь!


Позади её все муки.
Гуслю взял Садко на руки.
За терпенье и талант
голос ей прекрасный дан!
Что ж, теперь поинтересней
петь вдвоём им будет песни.

Огневушке за подмогу
Леший указал дорогу
в бор, где папора цветок!
"Но об этом... тсс, молчок."