Стихи российских поэтов о русской истории

Сборник этих стихов сделал наш замечательный писатель и философ
Игорь Гарин.
Его произведения опубликованы на "проза.ру".
И я приглашаю своих читателей заглянуть к нему в гости.


А.Пушкин:

Увы! куда ни брошу взор —
Везде бичи, везде железы,
Законов гибельный позор,
Неволи немощные слезы;
Везде неправедная власть
В сгущенной мгле предрассуждений
Воссела — рабства грозный гений
И славы роковая страсть.
               
***
Беда стране, где раб и льстец.
Одни приближены к престолу,
А небом избранный певец,
Молчит, потупя очи долу.

***
Но мысль ужасная здесь душу омрачает:
    Среди цветущих нив и гор
Друг человечества печально замечает
Везде невежества убийственный позор.
    Не видя слез, не внемля стона,
На пагубу людей избранное судьбой,
Здесь барство дикое, без чувства, без закона,
Присвоило себе насильственной лозой
И труд, и собственность, и время земледельца.
Склонясь на чуждый плуг, покорствуя бичам,
Здесь рабство тощее влачится по браздам
    Неумолимого владельца.
Здесь тягостный ярем до гроба все влекут;
Надежд и склонностей в душе питать не смея,
    Здесь девы юные цветут
    Для прихоти бесчувственной злодея…
               
***
Недавний раб тираном стал:
Сам начал бить с ожесточеньем.

***
Паситесь, мирные народы!
Вас не разбудит чести клич.
К чему стадам дары свободы?
Их должно резать или стричь.
Наследство их из рода в роды
Ярмо с гремушками да бич.

***
Молчи, бессмысленный народ,
Поденщик, раб нужды, забот!
Несносен мне твой ропот дерзкий.
Ты — червь земли, не сын небес;
Тебе бы пользы всё — на вес
Кумир ты ценишь Бельведерский.

М.Лермонтов:

Печально я гляжу на наше поколенье!
Его грядущее — иль пусто, иль темно.
Меж тем, под бременем познанья и сомненья,
В бездействии состарится оно.

***
Прощай немытая Россия,
страна рабов, страна господ.
И вы мундиры голубые,
и ты, послушный им народ.

Ф.Тютчев:

Москва, и град Петров, и Константинов град —
Вот царства русского заветные столицы…
Но где предел ему? и где его границы
На север, на восток, на юг и на закат?
Грядущим временем судьбы их обличат…
Семь внутренних морей и семь великих рек!..
От Нила до Невы, от Эльбы до Китая —
От Волги по Евфрат, от Ганга до Дуная…
Вот царство русское… и не пройдет вовек,
Как то провидел Дух и Даниил предрек.
            
***
Ты бурь уснувших не буди,
под ними хаос шевелится.

***
Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать —
В Россию можно только верить.

***
С какой отвагой благородной
Громите речью вы свободной
Всех тех, кому зажали рот!
 
Н.Некрасов:

Люди холопского звания
Сущие псы иногда.
Чем тяжелей наказание,
Тем им милей господа.

А.К.Толстой:

Послушайте, ребята, что вам расскажет дед.
Земля наша богата, порядка в ней лишь нет.
А эту правду, детки, за тысячу уж лет
Смекнули наши предки: порядка-де, вишь, нет.
И стали все под стягом, и молвят: «Как нам быть?
Давай пошлем к варягам: пускай пойдут княжить.
Ведь немцы тороваты, им ведом мрак и свет,
Земля ж у нас богата, порядка в ней лишь нет».
Посланцы скорым шагом направились туда
И говорят варягам: «Придите, господа!
Мы вам отсыплем злата, что киевских конфет;
Земля наша богата, порядка в ней лишь нет».
Варягам стало жутко, но думают: «Что ж тут?
Попытка ведь не шутка — пойдем, коли зовут!».
И вот пришли три брата, варяги средних лет,
Глядят — земля богата, порядку ж вовсе нет…

В.Розанов:

Дана нам красота невиданная
И богатство неслыханное.
Это — Россия.
Но глупые дети всё растратили.
Это — русские.

А.Блок:

Опять, как в годы золотые,
Три стертых треплются шлеи,
И вязнут спицы росписные
В расхлябанные колеи...

Россия, нищая Россия,
Мне избы серые твои,
Твои мне песни ветровые, —
Как слезы первые любви!

Тебя жалеть я не умею
И крест свой бережно несу...
Какому хочешь чародею
Отдай разбойную красу!

Пускай заманит и обманет, —
Не пропадешь, не сгинешь ты,
И лишь забота затуманит
Твои прекрасные черты...

***
Ночь, улица, фонарь, аптека,
Бессмысленный и тусклый свет.
Живи еще хоть четверть века —
Всё будет так. Исхода нет.

Умрешь — начнешь опять сначала
И повторится всё, как встарь:
Ночь, ледяная рябь канала,
Аптека, улица, фонарь.
               
***
Рожденные в года глухие
Пути не помнят своего.
Мы — дети страшных лет России —
Забыть не в силах ничего.

Испепеляющие годы!
Безумья ль в вас, надежды ль весть?
От дней войны, от дней свободы —
Кровавый отсвет в лицах есть.

Есть немота — то гул набата
Заставил заградить уста.
В сердцах, восторженных когда-то,
Есть роковая пустота.

И пусть над нашим смертным ложем
Взовьется с криком воронье, —
Те, кто достойней, Боже, Боже,
Да узрят царствие твое!
             
***
Грешить бесстыдно, непробудно,
Счет потерять ночам и дням,
И, с головой от хмеля трудной,
Пройти сторонкой в божий храм.

Три раза преклониться долу,
Семь — осенить себя крестом,
Тайком к заплеванному полу
Горячим прикоснуться лбом.

Кладя в тарелку грошик медный,
Три, да еще семь раз подряд
Поцеловать столетний, бедный
И зацелованный оклад.

А воротясь домой, обмерить
На тот же грош кого-нибудь,
И пса голодного от двери,
Икнув, ногою отпихнуть.

И под лампадой у иконы
Пить чай, отщелкивая счет,
Потом переслюнить купоны,
Пузатый отворив комод,
И на перины пуховые
В тяжелом завалиться сне…
Да, и такой, моя Россия,
Ты всех краев дороже мне.

***
Для вас — века, для нас — единый час.
Мы, как послушные холопы,
Держали щит меж двух враждебных рас
Монголов и Европы.
 
***
И век последний, ужасней всех,
Увидим и вы, и я.

***
Разгораются тайные знаки
На глухой, непробудной стене.
Золотые и красные маки
Надо мной тяготеют во сне.
........................................
Надо мной небосвод уже низок,
Черный сон тяготеет в груди.
Мой конец предначертанный близок,
И война, и пожар впереди.

***
И страсть, и ненависть к отчизне…
И черная земная кровь
Сулят нам, раздувая вены,
Все разрушая рубежи,
Неслыханные перемены,
Невиданные мятежи…
Всё отзовется на таких
Безумьем, болью иль насмешкой…
И власти нелегко опять
Всех тех, кто перестал быть пешкой,
В послушных пешек обращать.
На непроглядный ужас жизни
Открой скорей, открой глаза,
Пока великая гроза
Всё не смела в твоей отчизне…

***
Средь ужасов и мраков потонуть.
Поток несет друзей и женщин трупы,
Кой-где мелькнет молящий взор, иль грудь;
Пощады вопль, иль возглас нежный — скупо
Сорвется с уст; здесь умерли слова;
Здесь стянута бессмысленно и тупо
Кольцом железной боли голова;
И я, который пел когда-то нежно, —
Отверженец, утративший права!

***
Мятеж, безумие, смятенье,
Незнанье о грядущем дне…

М.Волошин:

Пел в священном безумье народ.

***
Расплясались, разгулялись бесы
По России вдоль и поперек
Рвет и крутит снежные завесы
Выстуженный северо-восток.

В этом ветре — вся судьба России,
Страшная, безумная судьба.
В этом ветре — гнет веков свинцовых,
Русь Малют, Иванов, Годуновых,
Хищников, опричников, стрельцов,
Свежевателей живого мяса,
Чертогана, вихря, свистопляса,
Быль царей и явь большевиков.

***
…Вся нежить хлынула в сей дом
И на зияющем престоле,
Над зыбким мороком болот
Бесовский правит хоровод.
Народ, безумием объятый,
О камни бьется головой
И узы рвет, как бесноватый…

***
…Вся Русь — костер. Неугасимый пламень
Из края в край, из века в век
Гудит, ревет… И трескается камень
И каждый факел — человек.
             
***
Они пройдут — расплавленные годы
     Народных бурь и мятежей:
Вчерашний раб, усталый от свободы, —
     Возропщет, требуя цепей.
Построит вновь казармы и остроги,
     Воздвигнет сломанный престол,
А сам уйдет молчать в свои берлоги,
     Работать на полях, как вол.

***
С каждым днем все диче и все глуше
Мертвенная цепенеет ночь.
Смрадный ветр, как свечи, жизни тушит:
Ни позвать, ни крикнуть, ни помочь.

Темен жребий русского поэта:
Неисповедимый рок ведет
Пушкина под дуло пистолета,
Достоевского на эшафот.

***
В деревнях погорелых и страшных,
Где толчется шатущий народ,
Шлёндит пьяная в лохмах кумашных
Да бесстыжие песни орет.

Сквернословит, скликает напасти,
Пляшет голая — кто ей заказ?
Кажет людям срамные части,
Непотребства творит напоказ.

А проспавшись, бьется в подклетях
Да ревет, завернувшись в платок,
О каких-то расстрелянных детях,
О младенцах, засоленных впрок.

А не то разинет глазища
Да вопьется, вцепившись рукой:
«Не оставь меня, смрадной и нищей,
Опозоренной и хмельной»…

***
В России нет сыновнего преемства,
И нет ответственности за отцов.
Мы нерадивы, мы нечистоплотны,
Невежественны и ущемлены.
На дне души мы презираем Запад,
Но мы оттуда в поисках богов
Выкрадываем Гегелей и Марксов,
Чтоб взгромоздив на варварский Олимп,
Курить в их честь стираксою и серой
И головы рубить родным богам,
А год спустя — заморского болвана
Тащить к реке, привязанным к хвосту.

У нас в душе некошенные степи.
Вся наша непашь буйно заросла
Разрыв-травой, быльем и своевольем,
Размахом мысли, дерзостью ума,
Паденьями и взлетами — Бакунин
Наш истый лик отобразил вполне.
В анархии — всё творчество России:
Европа шла культурою огня,
А мы в себе несем культуру взрыва.
Огню нужны машины, города,
И  фабрики, и доменные печи,
А взрыву, чтоб не распылить себя, —
Стальной нарез и маточник орудий.
Отсюда — тяж советских обручей
И тугоплавкость колб самодержавья.
Бакунину потребен Николай,
как Петр — стрельцу, как Аввакуму — Никон.
Поэтому так непомерна Русь
И в своеволье, и в самодержавье.
И в мире нет истории страшней,
Безумней, чем история России.

***
Не тем же ль духом одержима
Ты, Русь глухонемая! Бес
Украв твой разум и свободу,
Тебя кидает в огнь и воду
О камни бьет и гонит в лес.

***
И каждый прочь побрел, вздыхая,
К твоим призывам глух и нем,
И ты лежишь в крови, нагая,
Изранена, изнемогая,
И не защищена никем.

Еще томит, не покидая,
Сквозь жаркий бред и сон — твоя
Мечта в страданьях изжитая
И неосуществленная…

***
С Россией кончено. На последях
Ее мы прогалдели, проболтали.
Пролузгали, пропили, проплевали.
Замызгали на грязных площадях.
Распродали на улицах: не надо ль
Кому земли, республик да свобод,
Гражданских прав? И родину народ
Сам выволок на гноище, как падаль.
О, Господи, разверзни, расточи,
Пришли на нас огонь, язвы и бичи,
Германцев с Запада, Монгол с Востока,
Отдай нас в рабство вновь и навсегда,
Чтоб искупить смиренно и глубоко
Иудин грех до Страшного Суда!

***
…Не суйся, товарищ,
В русскую водоверть!
Не прикасайся до наших пожарищ:
Прикосновение — смерть!

***
Что менялось? Знаки и возглавья.
Тот же ураган на всех путях:
В комиссарах — дурь самодержавья,
Взрывы Революции — в царях.
Вздеть на виску, выбить из подклетья
И швырнуть вперед через столетья
Вопреки законам естества —
Тот же хмель и та же трын-трава.
Ныне ль, даве ль — всё одно и то же:
Волчьи морды, машкеры и рожи,
Спертый дух и одичалый мозг.
Сыск и кухня Тайных канцелярий,
Пьяный гик осатанелых тварей,
Жгучий свист шпицрутенов и розг,
Дикий сон военных поселений,
Фаланстер, парадов и равнений,
Павлов, Аракчеевых, Петров,
Жутких Гатчин, страшных Петербургов,
Замыслы неистовых хирургов
И размах заплечных мастеров…

***
Кто ты, Россия? Мираж? Наважденье?
Была ли ты? есть или нет?
Омут… стремнина… головокруженье…
Бездна… безумие… бред…

Все неразумно, необычайно:
Взмахи побед и разрух…
Мысль замирает пред вещею тайной
И ужасается дух.

***
Быть царёвой ты не захотела — 
Уж такое подвернулось дело:
Враг шептал: развей и расточи.
Ты отдай свою казну богатым,
Власть холопам, силу супостатам,
Смердам честь, изменникам ключи.
Поддалась лихому наговору,
Отдалась разбойнику и вору,
Подожгла посады и хлеба,
Разорила древнее жилище
И пошла поруганной и нищей
И рабой последнего раба.

***
Благонадежность, шпионаж, цензура,
Проскрипции, доносы и террор —
Вот достижения и гений революций!
             
***
Зверь зверем. С крученкой во рту,
За поясом два пистолета.
Был председателем «Совета»,
А раньше — грузчиком в порту.

Когда матросы предлагали
Устроить к завтрашнему дню
Буржуев общую резню
и в город пушки направляли —

Всем обращавшимся к нему
Он заявлял спокойно волю:
— «Буржуй здесь мой, и никому
Чужим их резать не позволю».

***
Всем нам стоять на последней черте
Всем нам валяться на вшивой подстилке,
Всем быть распластанным — с пулей в затылке
И со штыком в животе.

***
Хлеб от земли, а голод от людей:
Засеяли расстрелянными, — всходы
Могильными крестами проросли:
Земля иных побегов не взрастила…

Ф.Сологуб:

Островерхая крыша
Придавила весь дом.
Здесь живущие дышат
С превеликим трудом.

Здесь косматые, злые
Лихорадки живут,
И туманы седые
На болотах прядут.

Портят всякое дело
Здесь Авось да Небось,
А земля захирела
И промокла насквозь.

***
Экономическую повесть
В такую формулу вложи:
Подешевела очень совесть,
Но высока расценка лжи.

***
И будет жуткий страх, —
Так близко, так знакомо, —
Стоять на всех углах
Тоскующего дома.

***
В этих жилах струится растленная кровь,
В этом сердце немая трепещет тоска.
И порочны мечты, и бесстыдна любовь,
И безумная радость дика.

***
Мы людей не продаем
   За наличные,
Но мы цепи им куем,
   Всё приличные, —

И не сами, а нужда —
   Цепи прочные,
Ну а сами мы всегда
   Непорочные.

***
Давно наука разложила
Всё, что возможно разложить,
К чему же это послужило,
И легче ли на свете жить?

Умней и лучше мы не стали,
Как не плевали на алтарь,
И те же дикие печали
Тревожат сердце, как и встарь.

Вновь повторяем шутку ту же
При каждой новой смене дней:
«Бывали времена похуже,
Но не было подлей».

***
Цветы для наглых, вино для сильных,
Рабы послушны тому, кто смел.
На свете много даров обильных
Тому, кто сердцем окаменел.

Что людям мило, что людям любо,
В чем вдохновенье и в чем полет,
Все блага жизни тому, кто грубо
И беспощадно вперед идет.

***
Душа до дна заледенела,
Любовь, как труп, закоченела.
Довольно русской мне зимы,
Довольно холода и тьмы.

***
Мы — пленные звери,
Голосим, как умеем.
Глухо заперты двери,
Мы открыть их не смеем.

***
Живы дети, только дети,
Мы мертвы, давно мертвы…

***
Насилия позор и правды вопль напрасный,
И мрак невежества, и цепи, и бичи,
На совести людской бесчисленные раны,
Хищенья, клеветы, безбожные обманы,
Пророки распяты и правят палачи…

И.Северянин:

Гниет, смердит от движущихся трупов
Неразрушимо вечно город Глупов —
прорусенный, повсюдный, озорной.
Иудушки из каждой лезут щели.
Страну одолевают. Одолели.
И нет надежд. И где удел иной?

Вяч.Иванов:

Наше сердце глухо,
Наши пальцы грубы,
И забыли губы
Дуновенье духа…

***
А темных слепые вожди
Заводят в безводные дали,
И пряжи Судеб впереди
Гадатели не разгадали.

***
Дохнет Неистовство из бездны темных сил
Туманом ужаса, и помутится разум,
И вы воспляшете, все обезумев разом,
На свежих рытвинах могил…
             
***
Сатана свои крылья раскрыл, Сатана,
     Над тобой, о, родная страна!
И смеется, носясь над тобой, Сатана,
     Что была ты Христовой звана:
Сколько в лесе листов, столько в поле крестов:
      Сосчитай пригвожденных христов!
И Христос твой — сором; вот идут на погром —
      И несут его стяг с топором…
И ликует, лобзая тебя, Сатана,
     Вот лежишь ты красна и черна;
Что гвоздиные, свежие раны — красна,
     Что гвоздиные язвы — черна.

***
«Братство, Равенство, Свобода» —
Гордо блещут с арки входа.
«Что за мрачные дома?»
— «Наша, сударь, здесь — тюрьма…»

В.Брюсов:

Всё — обман, всё дышит ложью, —
В каждом зеркале двойник,
Выполняя волю Божью,
Каждый вывернутый лик.

***
Родину я ненавижу,
Я люблю идеал человека.

К.Бальмонт:

Убийства, казни, тюрьмы, грабежи,
Сыск, розыск, обыск, щупальца людские,
Сплетения бессовестнейшей лжи,
Слова — одни, и действия — другие.

***
Безумствуют, кричат, смеются,
Хохочут, бешенно рыдают,
Предлинным языком болтают,
Слов не жалеют, речи льются
Многоглагольно и нестройно,
Бесстыдно, пошло, непристойно.

Внимают тем, кто всех глупее,
Кто долго в болтовне тягучей,
Кто человеком быть не смея,
Но тварью быть с зверьми умея,
Раскрасит краскою линючей
Какой-нибудь узор дешевый,
Приткнет его на стол дубовый
И речью нудною, скрипучей
Под этот стяг сбирает стадо,
Где каждый с каждым может спорить,
Кто всех животней мутью взгляда,
Кто лучше может свет позорить.

***
Кто начал царствовать Ходынкой,
Тот кончит, встав на эшафот!

С.Городецкий:

А там внизу стооко, лихо
Вопит и плещет зверь-толпа:
«Ты наш, ты наш! Ты вскормлен нами,
Ты поднят нами из низин,
Ты вспоен нашими страстями,
Ты там не смеешь быть один!

В.Ходасевич:

В моей стране — ни зим, ни лет, ни весен,
Ни дней, ни зорь, ни голубых ночей.
Там круглый год владычествует осень,
Там — серый свет бессолнечных лучей.
В моей стране уродливые дети
Рождаются, на смерть обречены.
От их отцов несу вам песни эти.
Я к вам пришел из мертвенной страны.

***
И вот, Россия, «громкая держава»,
Ее сосцы губами теребя,
Я высосал мучительное право
Тебя любить и проклинать тебя…

М.Цветаева:

Связь кровная у нас с тем светом:
На Руси бывал — тот свет на этом
Зрел.
            
***
…Не надо мне ни дыр,
Ушных, ни вещих глаз,
На твой безумный мир
Ответ один — отказ.

О.Мандельштам:

Курантов бой, и тени государей…
Россия, ты на камне и крови,
Участвовать в твоей последней каре
Хоть тяжестью меня благослови!

***
И ночь идет,
Которая не ведает рассвета.

А.Белый:

Те же росы, откосы, туманы,
Меж бурьянами рдяный восход.
Холодеющий шелест поляны,
Обезумевший русский народ.
И в раздолье на воле — неволя.
И холодный, свинцовый наш край
Посылает с голодного поля —
Посылает нам крик: «умирай,
Как и все умирают». Не дышишь,
Смертоносных не слышишь угроз.
Безысходные возгласы слышишь
И рыданий, и жалоб, и слез…
Те же возгласы ветер доносит,
Те же стаи несытых смертей
Над откосами косами косят
Над откосами косят людей.
Роковая страна, ледяная,
Проклятая железной рукой, —
Мать Россия, о родина злая,
Кто же так подшутил над тобой?

***
Довольно: не жди, не надейся —
Рассейся, мой бедный народ!
В пространство пади и разбейся
За годом мучительный год!
Века нищеты и безводья,
Позволь же, о родина-мать,
В сырое, в пустое раздолье,
В раздолье твое прорыдать…
Туда, — где смертей и болезней
Лихая прошла колея, —
Исчезни в пространстве, исчезни,
Россия, Россия моя!

***
И кабак, и погост, и ребенок,
Засыпающий там у грудей:
Там — убогие стаи избенок,
Там — убогие стаи людей.
            
***
Мы — роковые глубины,
Глухонемые ураганы,
Упали в хлынувшие сны,
в тысячелетние туманы.            

***
Бирюзовою волною
Нежит твердь.

Над страной моей родною
Встала смерть.
            
***
Что там думать, что там ждать:
Дунуть, плюнуть — наплевать:
Наплевать да растоптать:
Веселиться, пить, да жрать.

В.Гиляровский:

В России две напасти:
внизу — власть тьмы,
а наверху — тьма власти.

М.Лохвицкая:

От больших обид — душу знобит,
От большой тоски — песню пою.
Всякая сосна — бору своему шумит,
Ну а я кому — весть подаю?

З.Гиппиус:

Простят ли чистые герои?
Мы их завет не сберегли.
Мы потеряли всё святое:
И стыд души, и честь земли.

Мы были с ними, были вместе,
Когда надвинулась гроза.
Пришла Невеста… И невесте
Солдатский штык проткнул глаза.
Мы утопили, с визгом споря,
Ее в чану Дворца, на дне,
В незабываемом позоре
И в наворованном вине.

Ночная стая свищет, рыщет,
Лед на Неве кровав и пьян…
О, петля Николая чище,
Чем пальцы серых обезьян!

Рылеев, Трубецкой, Голицын!
Вы далеко, в стране иной…
Как вспыхнули бы ваши лица
Перед оплеванной Невой!

И вот из рва, из терпкой муки,
Где по дну вьется рабий дым,
Дрожа протягиваем руки
Мы к нашим саванам святым.
К одежде смертной прикоснуться,
Уста сухие приложить,
Чтоб умереть — или проснуться,
Но так не жить! Но так не жить!             

***
Нас больше нет. Мы всё забыли,
Взвихрясь в невиданной игре,
Чуть вспоминаем, как вы стыли
В каре, в далеком декабре.

И как гремящий Зверь железный,
Всё победив — не победил…
Его уж нет — но зверь из бездны
Покрыл нас ныне смрадом крыл.
........................................   
Напрасно всё: душа ослепла,
Мы преданы червю и тле,
И не осталось даже пепла
От «Русской правды» на земле.               

***
Изнемогаю от усталости,
Душа изранена, в крови,
Ужели нет над нами жалости,
Ужель над нами нет любви?

Мы исполняем волю строгую,
Как тени, тихо, без следа,
Неумолимою дорогою
Идем — неведомо куда.
........................................
Мы падаем, толпа бессильная,
Бессильно верим в чудеса,
А сверху, как плита могильная,
Глухие давят небеса.

***
Блевотина войны — октябрьское веселье!
От этого зловонного вина
Как было омерзительно похмелье,
О бедная, о грешная страна!
Какому дьяволу, какому псу в угоду,
Каким кошмарным обуянным сном
Народ, безумствуя, убил свою свободу,
И даже не убил — засек кнутом?

Смеются дьяволы и псы над рабьей свалкой,
Смеются пушки, раззевая рты…
И скоро в старый хлев ты будешь загнан палкой,
Народ, не уважающий святынь!

***
Все дни изломаны, как преступлением,
Седого времени заржавлен ход.
И тело сковано оцепенением,
И сердце сдавлено, и кровь — как лед.

***
Родная моя земля,
За что тебя погубили?

***
Мы, умные, — безумны.
Мы, гордые, — больны.
Растленной язвой чумной
Давно заражены…

***
Страшное, грубое, липкое, грязное,
Жестко тупое, всегда безобразное,
Медленно рвущее, мелко-нечестное,
Скользкое, стыдное, низкое, тесное,
Явно-довольное, тайно-блудливое,
Плоско-смешное и тошно-трусливое,
Вязко, болотно и тинно-застойное,
Жизни и смерти равно недостойное,
Рабское, хамское, гнойное, черное,
Изредка серое, в сером упорное,
Вечно лежачее, дьявольски-косное,
Глупое, сохлое, сонное, злостное,
Трупно-холодное, жалко ничтожное,
Непереносимое, ложное, ложное.

С.Черный:

Дух свободы… К перестройке
Вся страна стремится,
Полицейский в грязной Мойке
Хочет утопиться.
Не топись, охранный воин, —
Воля улыбнется!
Полицейский! Будь спокоен —
Старый гнет вернется…
             
***
Злым невеждам  — честь и место,
Черной сотне  — первенство!
И краснеет, как невеста,
Бедных правых… Меньшинство…
             
***
«…Наше место, братья, свято  —
Любим русскую страну…»
— «Бить жида и супостата!..»
Резолюцию выносят:
«Возвратиться всем назад…
В шею давши всем свободам,
Обратимся к старине  —
В пику западным народам
Будем счастливы вполне…»

***
Давайте спать и хныкать
И пальцем в небо тыкать.

А. А. Ахматова:      

Всё расхищено, предано, продано,
Черной смерти мелькнуло крыло,
Всё голодной тоскою изглодано…

***
В Кремле не надо жить — Преображенец прав,
Там зверства древнего еще кишат микробы;
Бориса дикий страх и всех иванов злобы,
И самозванца спесь взамен народных прав.

***
Перед этим горем гнутся горы,
Не течет великая река,
Но крепки тюремные затворы,
А за ними «каторжные норы»
И смертельная тоска.

***
Это было, когда улыбался
Только мертвый, спокойствию рад.
И ненужным привеском качался
Возле тюрем своих Ленинград.
И когда, обезумев от муки,
Шли уже осужденных полки,
И короткую песню разлуки
Паровозные пели гудки,
Звезды смерти стояли над нами,
И безвинная корчилась Русь
Под кровавыми сапогами
И под шинами черных марусь.

***
Уводили тебя на рассвете,
За тобой, как на выносе, шла,
В темной горнице плакали дети,
У божницы свеча оплыла.
На губах твоих холод иконки.
Смертный пот на челе не забыть.
Буду я, как стрелецкие женки,
Под кремлевскими башнями выть.

***
Семнадцать месяцев кричу,
Зову тебя домой.
Кидалась в ноги палачу,
Ты сын и ужас мой.
Все перепуталось навек,
И мне не разобрать
Теперь, кто зверь, кто человек,
И долго ль казни ждать.

***
И упало каменное слово
На мою еще живую грудь.
Ничего, ведь я была готова,
Справлюсь с этим как-нибудь.
У меня сегодня много дела:
Надо память до конца убить,
Надо, чтоб душа окаменела,
Надо снова научиться жить.
            
***
Узнала я, как опадают лица,
Как из-под век выглядывает страх,
Как клинописи жесткие страницы
Страдание выводит на щеках,
Как локоны из пепельных и черных
Серебряными делаются вдруг,
Улыбка вянет на губах покорных,
И в сухоньком смешке дрожит испуг.
И я молюсь не о себе одной,
А обо всех, кто там стоял со мною,
И в лютый холод, и в июльский зной
Под красною ослепшею стеною.

***
Опять поминальный приблизился час.
Я вижу, я слышу, я чувствую вас:
И ту, что едва до окна довели,
И ту, что родимой не топчет земли,
И ту, что, красивой тряхнув головой,
Сказала: «Сюда прихожу, как домой».
Хотелось бы всех поименно назвать,
Да отняли список, и негде узнать.

Для них я соткала широкий покров
Из бедных, у них же подслушанных слов.
О них вспоминаю всегда и везде,
О них не забуду и в новой беде,

И если зажмут мой измученный рот,
Которым кричит стомильонный народ,
Пусть так же они поминают меня
В канун моего погребального дня.

***
Чем хуже этот век предшествующих? Разве
Тем, что в чаду печали и тревог
Он к самой черной прикоснулся язве,
Но исцелить ее не мог.
Еще на западе земное солнце светит
И кровли городов в его лучах блестят,
А здесь уж белая дама крестами метит
И кличет воронов, и вороны летят.

***
Осквернили пречистое слово,
Растоптали священный глагол,
Чтоб с сиделками тридцать седьмого
Мыла я окровавленный пол.

Разлучили с единственным сыном,
В казематах пытали друзей,
Окружили невидимым тыном
Крепко слаженной слежки своей.

Наградили меня немотою,
На весь мир окаянно кляня,
Опоили меня клеветою,
Оскорбили отравой меня.

И, до самого края доведши,
Почему-то оставили там —
Буду я городской сумасшедшей
По притихшим бродить площадям.

Е.Дмитриева (Черубина):

Под травой уснула мостовая,
Над Невой разрушенный гранит…
Я вернулась, я пришла живая,
Только поздно — город мой убит…
         
Г.Иванов:

Россия тридцать лет живет в тюрьме,
На Соловках или на Колыме.
И лишь на Колыме и Соловках
Россия та, что будет жить в веках.
            
***
…И вперемежку дышим мы
То затхлым воздухом свободы,
То вольным холодом тюрьмы.
          
***
Овеянный тускнеющею славой,
В кольце святош, кретинов и пройдох,
Не изнемог в бою Орел Двухглавый,
А жутко, унизительно издох.
Один сказал с усмешкою: «Дождался!».
Другой заплакал: «Господи прости…»
А чучела никто не догадался
В изгнанье, как в могилу, унести.

С.Есенин:

Вот так страна! Какого ж я рожна,
Орал, что я с народом дружен?
Моя поэзия здесь больше не нужна,
И сам я здесь ни капельки не нужен.
            
***
Полевая Россия! Довольно
Волочиться сохой по полям!
Нищету твою видеть больно
И березам, и тополям.

В.Хлебников:

Только мы, свернув ваши три года войны
В один завиток грозной трубы,
Поем и кричим, поем и кричим,
Пьяные прелестью той истины,
Что Правительство земного шара
Уже существует.
Оно — Мы.
Только мы нацепили на свои лбы
Дикие венки Правителей земного шара,
Неумолимые в своей загорелой жестокости,
Встав на глыбу захватного права,
Подымая прапор времени,
Мы — обжигатели сырых глин человечества
В кувшины времени и балакири,
Мы — зачинатели охоты за душами людей,
Воем в седые морские рога,
Скликаем людские стада —
Эго-э! Кто с нами?

***
Люди съели кору осины,
Елей побеги зеленые...
Жены и дети бродят по лесу
И собирают березы листы
Для щей, для окрошки, борща,
Елей верхушки и серебряный мох, —
Пища лесная.
Дети, разведчики леса,
Бродят по рощам,
Жарят в костре белых червей,
Зайчью капусту, гусениц жирных
Или больших пауков — они слаще орехов.
Ловят кротов, ящериц серых,
Гадов шипящих стреляют из лука,
Хлебцы пекут из лебеды.
За мотыльками от голода бегают:
Целый набрали мешок,
Будет сегодня из бабочек борщ…

Н.Коржавин:

Мы испытали все на свете.
Но есть у нас теперь квартиры —
Как в светлый сон, мы входим в них.
А в Праге, в танках, наши дети…
Но нам плевать на ужас мира —
Пьем в «Гастрономах» на троих.

Мы так давно привыкли к аду,
Что нет у нас ни капли грусти —
Нам даже льстит, что мы страшны.
К тому, что стало нам не надо,
Других мы силой не подпустим, —
Мы, отродясь,— оскорблены.

Судьба считает наши вины,
И всем понятно: что-то будет —
Любой бы каялся сейчас…
Но мы — дорвавшиеся свиньи,
Изголодавшиеся люди,
И нам не внятен Божий глас.

***
Ах ты, жизнь моя — морок и месиво.
След кровавый — круги по воде.
Как мы жили! Как прыгали весело —
Карасями на сковороде.

Из огня — в небеса ледовитые…
Нас прожгло. А иных и сожгло.
Дураки, кто теперь нам завидует,
Что при нас посторонним тепло.

***
Мы ненавидим тех,
кто стал рабом соблазна,
Забыв, что тот соблазн
пришел не через них.
Он через нас пришел,
наш дух в силки попался.
Такая в сердце сушь,
что как нам жить сейчас?
Мы ненавидим тех,
чьи жмут нам горло пальцы.
А ненависть в ответ
без пальцев душит нас.
             
***
И пусть меня вы задушили
За счастье быть живым всегда,
Но вы и сами ведь не жили,
Не знали счастья никогда.

***
Наш выбор прост. И что метать икру?
Я в пустоте без родины умру.
Иль родина сюда придет ко мне,
Чтоб утопить меня в своем г…

***
Но у мужчин идеи были.
Мужчины мучили детей. 

П.Коган:

Но мы еще дойдем до Ганга,
Но мы еще умрем в боях,
Чтоб от Японии до Англии
Сияла Родина моя!

А.Твардовский:

И душу чувствами людскими
Не отягчай, себя щадя.
И лжесвидетельствуй во имя
И зверствуй именем вождя.

И.Деген:

Мой товарищ, в священной агонии
Не зови ты на помощь друзей.
Дай-ка, лучше погрею ладони я
Над дымящейся кровью твоей.
Ты не плачь, не кричи. Ты — не маленький.
Ты не ранен, а просто убит…
Дай-ка, лучше стяну с тебя валенки.
Нам еще наступать предстоит…

А.Баркова:

Да. Я вижу, о Боже великий,
Существует великий ад.
Только он не там, не за гробом.
Он вот здесь окружает меня.

И.Бродский:

Холуй трясется. Раб хохочет.
Палач свою секиру точит.
Тиран кромсает каплуна.
Сверкает зимняя луна.
Се вид Отечества, гравюра.
На лежаке — Солдат и Дура.
Старуха чешет мертвый бок.
Се вид Отечества, лубок.
Собака лает, ветер носит.
Борис у Глеба в морду просит.
Кружатся пары на балу.
В прихожей — куча на полу.
Луна сверкает, зренье муча.
Под ней, как мозг отдельный,— туча.
Пускай Художник, паразит,
Другой пейзаж изобразит.
               
***
Дураком быть выгодно, да очень не хочется
умным — очень хочется, да кончится битьем…
               
***
Говоришь, что все наместники — ворюги?
Но ворюга мне милей, чем кровопийца.

***
Там собрался у ворот
Энтот… как его… народ!
В обчем, дело принимает
Социяльный оборот!

Б.Чичибабин:

Тебе, моя Русь, не Богу, не зверю
молиться молюсь, а верить не верю.
Я сын твой, я сон твоего бездорожья,
я сызмала Разину струги смолил.
Россия русалочья, Русь скоморошная,
почто не добра еси к чадам своим?
От плахи до плахи по бунтам, по гульбам
задор пропивала, порядок кляла —
и кто из достойных тобой не погублен,
о гулкие кручи ломая крыла.
Скучая трудом, лютовала во блуде,
шептала арапу: кровцой полечи.
Уж как тебя славили добрые люди —
бахвалы, опричники и палачи.
А я тебя славить не буду вовеки,
под горло подступит — и то не смогу…
Мне кровь заливает морозные веки.
Я Пушкина вижу на жженом снегу.
Наточен топор, и наставлена плаха.
Не мой ли, не мой ли приходит черед?
Но нет во мне грусти, и нет во мне страха.
Прими, моя Русь, от сыновних щедрот.
Я вмерз в твою шкуру дыханьем и сердцем,
и мне в этой жизни не будет защит —
я горечью века истерзан, как Герцен,
судьба Аввакумова в лоб мой стучит.

Б.Гребенщиков:

Куда ты мчишься, тройка?
Куда ты держишь путь?
Ямщик опять нажрался водки,
А может, просто лег вздремнуть?
Колеса сдадены в музей, музей весь вынесен вон,
И в каждом доме раздается то ли песня, то ли стон.
Как предсказано святыми, все висит на волоске,
А я гляжу на это дело в древнерусской тоске…
             
***
А на поле древней битвы
Нет ни копий, ни костей.
Все ушло на сувениры
Для туристов и гостей.
Добрыня плюнул на Россию и в Милане чинит газ,
Алеша, даром что Попович, продал весь иконостас.
Один Илья пугает девок, скача в одном носке,
А я гляжу на это дело в древнерусской тоске…
Над обдолбаной Москвою
В небо лезут леса.
Турки строят муляжи
Святой Руси за полчаса.
У хранителей святыни палец пляшет на курке,
Знак червонца проступает вместо лика на доске,
Харе-Кришна ходит строем по Арбату и Тверской,
Я боюсь, что сыт по горло древнерусской тоской.

В.Шаламов:

Ведь только длинный ряд могил
Мое воспоминанье,
Куда и я бы лег нагим,
Когда б не обещанье
Допеть, доплакать до конца
Во что бы то ни стало,
Как будто в жизни мертвеца
Бывало и начало…

***
Стихи — это стигматы,
Чужих страданий след,
Свидетельство расплаты
За всех людей, поэт.

Искать спасенья будут
Или поверят в рай,
Простят или забудут.
А ты — не забывай.

Ты должен вечно видеть
Чужих страданий свет,
Любить и ненавидеть
За всех людей, поэт.

***
Я здесь живу, как муха, мучась,
Но кто бы мог разъединить
Вот эту тонкую, паучью,
Неразрываемую нить?

Я не вступаю в поединок
С тысячеруким пауком,
Я рву зубами паутину,
Стараясь вырваться тайком.

В.Высоцкий:

Подымайте руки, в урны суйте
Бюллетени, даже не читав, —
Помереть от скуки! Голосуйте,
Только, чур, меня не приплюсуйте:
Я не разделяю ваш Устав!

***
И нас хотя расстрелы не косили,
Но жили мы, поднять не смея глаз, —
Мы тоже дети страшных лет России,
Безвременье вливало водку в нас.

***
Почему же мне лафа,
А ему не светит?
Видно пятая графа
Подвела в анкете.

А.Галич:

Опять над Москвою пожары,
И грязная наледь в крови.
И это уже не татары,
Похуже Мамая — свои!

***
Дышит, дышит кислородом стража,
Крикнуть бы, но голос как ничей,
Палачам бывает тоже страшно,
Пожалейте, люди, палачей!

***
Время сеет ветры, мечет молнии,
Создает советы и комиссии,
Что ни день — фанфарное безмолвие
Славит многодумное безмыслие.

Бродит Кривда с полосы на полосу,
Делится с соседской Кривдой опытом,
Но гремит напетое вполголоса,
Но гудит прочитанное шепотом.

***
То мордой в снег,
И прошу, растудыть, запомнить,
Что каждый шаг в сторону
Будет, растудыть, рассматриваться
Как, растудыть, побег!..

***
В наш век на Итаку везут по этапу,
Везут Одиссея в телячьем вагоне,
Где только и счастья, что нету погони! 

***
А нам и честь, и чех, и черт —
Неведомые области!
А нам признание и почет
За верность общей подлости!
А мы баюкаем внучат
И ходим на собрания,
И голоса у нас звучат
Все чище и сопраннее!..

***
И ночью, и днем твержу об одном —
Не надо, люди, бояться!
Не бойтесь тюрьмы, не бойтесь сумы,
Не бойтесь мора и глада,
А бойтесь единственно только того,
Кто скажет: «Я знаю, как надо!»
Кто скажет: «Идите, люди, за мной,
Я вас научу, как надо!»

***               
И, рассыпавшись мелким бесом,
И поклявшись вам всем в любви,
Он пройдет по земле железом
И затопит ее в крови.
И наврет он такие враки,
И такой наплетет рассказ,
Что не раз тот рассказ в бараке
Вы помяните в горький час.

***               
Что ни год — лихолетие,
Что ни враль, то Мессия!
Плачет тысячелетие
По России — Россия!

Выкликает проклятия…
А попробуй, спроси —
Да, была ль она, братие,
Эта Русь на Руси?

Ах, Россия, Рассея —
Ни конца, ни спасенья!
Ах, Рассея, Россия —
Все пророки босые!

***
Хоть наша вина не вина,
Над блочно-панельной Россией,
Как лагерный номер — луна.
Обкомы, горкомы, райкомы,
В подтеках снегов и дождей.
В их окнах, как бельма тархомы
(Давно никому не знакомы),
Безликие лики вождей.
В их залах прокуренных — волки
Пинают людей, как собак,
А после те самые волки
Усядутся в черные «Волги»,
Закурят вирджинский табак.
И дач государственных охра
Укроет посадских светил
И будет мордастая ВОХРа
Следить, чтоб никто не следил.
И в баньке, протопленной жарко,
Запляшет косматая чудь…
Ужель тебе этого жалко?
Ни капли не жалко, ничуть!

И.Губерман:

Давно пора, е… мать,
умом Россию понимать!

***
Не стесняйся, пьяница, носа своего,
он ведь с нашим знаменем цвета одного.

***
Вожди дороже нам вдвойне,
когда они уже в стене.

***
Причудливее нет на свете повести,
чем повесть о причудах русской совести.

***
В нас пульсом бьется у виска
душевной смуты злая крутость;
в загуле русском есть тоска,
легко клонящаяся в лютость.

***
Закрыв глаза, прижавши уши,
считая жизнь за подаяние,
мы перерыв, когда не душат,
смакуем как благодеяние.

***
Сперва полыхаем, как спичка,
а после жуем, что дают;
безвыходность, лень и привычка
приносят покой и уют.

***
Без отчетливых ран и контузий
ныне всюду страдают без меры
инвалиды высоких иллюзий,
погорельцы надежды и веры.

***
Живя в загадочной отчизне,
из ночи в день десятки лет
мы пьем за русский образ жизни,
где образ есть, а жизни нет.

***
Гниенье основ — анекдота основа,
а в нем стало явно видней,
что в русской комедии много смешного,
но мало веселого в ней.

***
Россия веками рыдает
О детях любимых своих;
Она самых лучших съедает
и плачет печалясь о них.

***
На наш барак пошли столбы
свободы, равенства и братства;
все, что сработали рабы,
всегда работает на рабство.

***
Должно быть, очень плохо я воспитан,
что, грубо нарушая все приличия,
не вижу в русском рабстве неумытом
ни избранности признак, ни величия.

***
Однажды здесь восстал народ
и, став творцом своей судьбы,
извел под корень всех господ;
теперь вокруг одни рабы.

***
Как у тюрем стоят часовые
у Кремля и посольских дворов;
пуще всех охраняет Россия
иностранцев, вождей и воров.

***
Ждала спасителя Россия,
жила, тасуя фотографии,
и, наконец, пришел Мессия,
и не один, а в виде мафии.

***
Сын учителя, гений плюгавый —
уголовный режим изобрел,
а покрыл его кровью и славой —
сын сапожника, горный орел.

***
В России так нелепо все смешалось,
и столько обратилось в мертвый прах,
что гнев иссяк. Осталась только жалость,
Презрение. И неизбывный страх.

***
А может быть, извечный кнут,
повсюдный, тайный и площадный —
и породил российский бунт,
бессмысленный и беспощадный?

***
Россия — странный садовод
и всю планету поражает,
верша свой цикл наоборот:
сперва растит, потом сажает.

***
Когда тонет родина в крови,
когда стынут стоны на устах,
те, кто распинается в любви,
не спешат повиснуть на крестах.

***
Можно в чем угодно убедить
целую страну наверняка,
если дух и разум повредить
с помощью печатного станка.

***
Мы варимся в странном компоте,
где лгут за глаза и в глаза,
где каждый в отдельности — против,
а вместе — решительно за.

***
Всегда в особый список заносили
всех тех, кого сегодня я люблю;
кратчайший путь в историю России
проходит через пулю и петлю.

***
В тюрьме я поневоле слушал радио
и думал о загадочной России:
затоптана, изгажена, раскрадена,
а песни — о душевности и силе.

***
В империях всегда хватало страху,
история в них кровью пишет главы,
но нет России равных по размаху
убийства своей гордости и славы.

***
Полна неграмотных ученых
и добросовестных предателей
страна счастливых заключенных
и удрученных надзирателей.

***
Российская лихая птица-тройка
со всех концов земли сейчас видна,
и кони бьют копытами так бойко,
что кажется, что движется она.

***
Сильна Россия чудесами
и не устала их плести:
здесь выбирают овцы сами
себе волков себя пасти.

***
Кошмарней лютых чужеземцев
прошлись по русскому двору
убийцы с душами младенцев
и страстью к свету и добру.

***
Дымится перо, обжигая десницу,
когда безоглядно, отважно и всласть
российский писатель клеймит заграницу
за все, что хотел бы в России проклясть.

***
Тираны, деспоты, сатрапы
и их безжалостные слуги
в быту — заботливые папы
и мягкотелые супруги.

***
Я Россию часто вспоминаю,
думая о давнем дорогом,
я другой такой страны не знаю,
где так вольно, смирно и кругом.
         
***
Возглавляя партии и классы,
лидеры вовек не брали в толк,
что идея, брошенная в массы —
это девка, брошенная в полк.

***
Чем у идеи вид проворней,
тем зорче бдительность во мне:
ведь у идей всегда есть корни,
а корни могут быть в говне.

***
Что ни век, нам ясней и слышней
сквозь надрыв либерального воя:
нет опасней и нету вредней,
чем свобода совсем без конвоя.

***
Слой человека в нас чуть-чуть
наслоен зыбко и тревожно;
легко в скотину нас вернуть,
поднять обратно очень сложно.

***
Не в силах нас ни смех, ни грех
свернуть с пути отважного,
мы строим счастье сразу всех,
и нам плевать на каждого.

***
Эпохи крупных ослеплений
недолго тянутся на свете,
залившись кровью поколений,
рожденных жить в эпохи эти.

***
Пойдет однажды брат на брата,
сольется с чистой кровью кровь злодея,
и будет снова в этом виновата
высокая и светлая идея.

***
Когда народом завладели
идеи благостных романтиков,
то даже лютые злодеи
добрее искренних фанатиков.

***
Когда-нибудь, впоследствии, потом,
но даже в буквари поместят строчку,
что сделанное скопом и гуртом
расхлебывает каждый в одиночку.

***
И мерзко, и гнусно, и подло,
и страх, что заразишься свинством,
а быдло сбивается в кодло
и счастливо скотским единством.

***
Время наше будет знаменито
тем, что сотворило страха ради
новый вариант гермафродита:
плотью — мужики, а духом — ****и.

***
В наших джунглях, свирепых и каменных,
не боюсь я злодеев старинных,
а боюсь я невинных и праведных,
бескорыстных, святых и невинных.

***
По крови проникая до корней
равнодушная тень утомления —
историческая усталость
бесноватого поколения.

***
Где лгут и себе и друг другу,
и память не служит уму,
история ходит по кругу
из крови — по грязи — во тьму.

***
Когда клубится страх кромешный
И тьму пронзает лай погонь
благословен любой, посмевший
не задувать в себе огонь.
               
***
Привычные безмолвствуют народы,
беззвучные горланят петухи;
мы созданы для счастья и свободы,
как рыба — для полета и ухи.

***
Дороги к русскому ненастью
текли сквозь веру и веселье;
чем коллективней путь ко счастью,
тем горше общее похмелье.

***
В кромешных ситуациях любых,
запутанных, тревожных и горячих,
спокойная уверенность слепых
кошмарнее растерянности зрячих.

***
Мы сохранили всю дремучесть
былых российских поколений,
но к ним прибавили пахучесть
своих духовных выделений.

***
В любимой сумрачной отчизне
я понял ясно и вполне,
что пошлость — верный спутник жизни,
тень на засаленной стене.

Е. А. Евтушенко:

Подавляющее большинство,
пахнешь ты, как навозная роза,
и всегда подавляешь того,
кто высовывается из навоза.

Удивляющее меньшинство,
сколько раз тебя брали на вилы!
Подавляющее большинство,
сколько гениев ты раздавило!

В подавляющем большинстве
есть невинность преступная стада,
и козлы-пастухи во главе,
и тупое козлиное: «надо!»

***
Ты раскрой глаза — черно в них.
Погляди — по всей России
на чиновнике чиновник,
как бацилла на бацилле.

***
Нет, Сталин не умер.
Считает он смерть поправимостью.
Мы вынесли
         из Мавзолея его,
но как из наследников Сталина
Сталина вынести?
 
Д. Е. Галковский:
      
Я маленький Ванюша,
Я очень добрый весь.
Мне хоцца всему миру
Пользительность принесть.

Л. Г. Губанов:
         
По всей земле предчувствую костры,
в заборах человеческие кости,
и на церквях не русские кресты,
а свастику отчаянья и злости.
И паюсной икрой толпа лежит…
и по сигналу можно только хлопать,
мильоны их, но ни одной души,
и проповедь свою читает робот.

***
Забинтованной женою
идет Россия по холмам
церквей, засыпанных золою,
где кости с кровью пополам.
Вас ждет Антихрист, ждет Антихрист
и чавкающим стадом — Ад.
Я умоляю вас — окститесь,
очнитесь и сестра, и брат!

Кто может здесь еще молиться —
пусть молится. Иначе — плен.
И от зари и до зарницы
вы не поднимитесь с колен.
И зверь иконой будет вашей
по всей земле, по всей земле.
И будут гарцевать по пашням
немые всадники во мгле.

И вашим мясом, вашим мясом
откормят трехголовых псов,
и кровью вашей, словно квасом,
зальют тюремный ваш засов.

Глаза мои бы не глядели
на вашу землю в эти дни…
Но вот мы с Ангелом летели
и плакали, что мы — одни!
            
***
Еще и губ не выносили,
но кашляли в платок тайком.
Мы пол-России износили
колоколами отпоем.
На наши тихие молебны
ареста сладкий перезвон,
как мальчики смеются нервы
и крутят желтый горизонт.

***
О, родина, любимых не казни.
Уже давно зловещий список жирен.
Святой водою ты на них плесни,
ведь только для тебя они и жили.
А я за всех удавленничков наших,
за всех любимых, на снегу расстрелянных,
отверженные песни вам выкашливаю
и с музой музицирую раздетой.

***
И, тяпнув два стакана жуткой водочки,
увижу я, что продано и куплено.
Ах, не шарфы на этой сытой сволочи,
а знак, что голова была отрублена!
Скупцы, зловещие подонки,
кого вы ставите на полки:
какая ложь, какая грязь!
Раб после выстрела — есть князь.
Что мне в нелепой канители,
как вы построите свой храм.
Пришедший Хам на самом деле
давно подыгрывает вам.
Русская колыбельная:
Утром рано, на рассвете
Корпусной придет,
На поверку станут дети,
Солнышко блеснет…

Г.Сапгир:

Иду. А навстречу идут идиоты.
Идиот бородатый,
Идиот безбородый,
Идиот ноздреватый,
Идиот большеротый,
Идиот угловатый,
Идиот головатый,
Идиот — из ушей пучки ваты.

Идет идиот веселый.
Идет идиот тяжелый.
Идет идиот симпатичный.
Идет идиот апатичный.
Идет идиот нормальный.
Идет идиот нахальный.
Идет идиот гениальный.
Идет идиот эпохальный!
Одни идиоты прилично одеты,
Другие похуже — небриты, помяты,
Одни завернулись по-римски в газеты,
Другие — в свои чертежи и расчеты.
Иные свой стыд прикрывают зарплатой,
Иные — ученостью, эти — работой.

Большие задачи несут идиоты.
Машины и дачи несут идиоты.
Идет идиот чуть не плача:
— Несу я одни неудачи!
Жена — истеричка, начальник — дебил,
И я — неврастеник себя загубил.
Идут идиоты, несут комбинаты,
Заводы, научные институты,
Какие-то колбы, колеса, ракеты,
Какие-то книги, скульптуры, этюды,
Несут фотографии мертвой планеты
И вовсе невиданные предметы…

Идут идиоты. Идут идиоты.
Вот двое из них избивают кого-то.
Несут идиоты большие портреты
Какого-то карлика и идиота.

Идиоты честные, как лопаты,
Идиоты ясные, как плакаты.
Идиоты — хорошие, в общем, ребята.
Да только идти среди них жутковато.
Идиотские песни поют идиоты,
Идиотские мысли твердят идиоты
И не знают и знать не хотят идиоты,
Что однажды придумали их идиоты.
Идут работяги, идут дипломаты.
Идут коллективы, активы и роты…
И вдоль бесконечной кирпичной ограды
Идут идиоты, идут идиоты.

Играет оркестр марш идиотов.
Идут. И конца нет параду уродов.
И кажешься сам среди них идиотом,
Затянутым общим круговоротом.
А может быть, это нормально — природа?
И есть и движенье, и цель, и свобода?

***
То мяса не то — колбасы и сыра
То шапок нет куда я не зайду
Но я встречал и большую беду
Нет близких Нет здоровья Нет квартиры.

Нет радости нет совести нет мира
Нет уваженья к своему труду
Нет на деревне теплого сортира
Нет урожая в будущем году.
Но есть консервы рыбные тефтели
Расплывчатость и фантастичность цели
Есть подлость водка скука и балет —

Леса и степи, стройки и ракеты
Есть даже люди в захолустье где-то
И видит Бог! — хоть Бога тоже нет.

М.Колосов:

Безумье лет, безумье дней,
Чужой рассвет в окно стучится…
Что нынче с Родиной моей
Случилось и еще случится…

И ложь в чести, и честь во лжи,
И кошелек дороже стяга,
Веленье времени, скажи:
Что нам готовишь, бедолагам?
Метет страну хмельной угар,
А правда не нужна и даром,
Любовь — товар и кровь — товар:
Всю Русь означили товаром.

В цепях предательств и измен
Хрипит под злобные ухмылки,
И стоит лишь привстать с колен,
Как режут вновь ее поджилки.

И.Иртеньев
    
Просыпаюсь с бодуна — разболелась печень.
Денег нету ни хрена, похмелиться нечем…
Глаз подбит, пиджак в пыли, под кроватью брюки…
До чего же довели коммунисты-суки!

Ю.Ким:

Конечно, усилия тщетны
И им не вдолбить ничего:
Предметы для них беспредметны,
А белое просто черно.
Судье заодно с прокурором
Плевать на детальный разбор —
Им лишь бы прикрыть разговором
Готовый уже приговор.
Скорей всего, надобно просто
Просить представительный суд
Дать меньше по сто девяностой,
Чем то, что, конечно, дадут.
Откуда ж берется охота,
Азарт, неподдельная страсть
Машинам доказывать что-то,
Властям корректировать власть?
Серьезные взрослые судьи,
Седины, морщины, семья…
Какие же это орудья?
Такие же люди, как я!
Ведь правда моя очевидна,
Ведь белые нитки видать!
Ведь людям должно же быть стыдно
За правду в Сибирь высылать!
Ой, правое русское слово —
Луч света в кромешной ночи!
И все будет вечно хреново,
И все же ты вечно звучи!
И все же ты вечно звучи!

***
Живем мы в нашем лагере —
Ребята хоть куда,
Под красными под флагами
Ударники труда.

Кругом так много воздуха,
Сосняк тебе, дубняк,
А кроме зоны отдыха
Есть зона просто так!

Начальник наш — родитель нам,
Точнее скажем — кум,
И под его водительством
Беремся мы за ум.

Живем мы, как на облаке,
Есть баня и сортир,
А за колючей проволкой
Пускай сидит весь мир!

И.Ушаков:

Ведь на Руси свобода —
Источник пущих бед:
Для быдла и для сброда
Порядка вовсе нет!

И хоть он бился лбом бы,
Стараясь благо дать,
Ему в ответ лишь бомбы…
Свобода! Благодать!

Запомним годы эти,
Ведь именно с трех пор
По всей нашей планете
Гулять пошел террор…

Ведь на Руси свобода —
Источник пущих бед:
Для быдла и для сброда
Порядка вовсе нет!

Страна врагов народа…
Куда не плюнь — всё враг!
И ясно год от года
Цветет родной ГУЛАГ.

Бледнеет даже Грозный
В крови своих утех
Пред этим одиозным
«Отцом народов всех».

***
Уж любить —
так навечно,
а уж бить —
так увечно:
без жалости,
до кровавой алости.
То в экстазе от веры,
то неверье без меры…
То добротой весь мир озарят,
то злобство и жлобство царят…
То страннику хлеб-соль да постой,
а то брат на брата войной…
То не верят слезам,
то жалеют скотину.
То поврозь каждый сам,
то всем миром — едины…
Русь, Русь!
Нет в тебе середины!

***
Да-а-а… Одна у России дорога —
Дня не может прожить без Наместника Бога!

А.Логвинов:

Русские гении не умирают.
Словно за ними ревниво следят:
Чуть поднимаются — их убирают —
Пуля, петля, провокация, яд…
Пушкин, Есенин, Шукшин, Маяковский,
Лермонтов, Гоголь, Высоцкий, Рубцов,
И Гумилев, и Тальков, и Тарковский…
Не перечислить, в конце-то концов.
Певчая доля в итоге прекрасна —
В Вечность восходят, как в небо звезда…
Быть настоящим Поэтом опасно.
Быть Н а с т о я щ и м — опасно всегда…

***
Россия только верой понимается,
Россия только верой поднимается,
А веры нету и России нет!
И потому народ наш нынче мается,
И счастье нам так редко улыбается,
Что вместо веры в душах всякий бред.
А с ней, как с заповедною дубравою,
То вырубкой сплошною, то потравою
Уродуют во всю который год.

Н.Колычев:

Россия! Ширь и глубь — неодолимы.
Я жив тобой, но я в тебе тону.
Никто в стране людей необъяснимых
Не может объяснить свою страну.
Где безысходность рвет сердца на части,
Но сладко этой горечью дышать…
А может быть, по-русски — это счастье,
Когда болит и мается душа.

С.Янковский:

Россия в век социализма
Прошла без всякого оргазма
Путь от марксизма-коммунизма
До коммунального маразма.

Лэди Кэтрин:

Моя страна — сейчас слаба,
Моя страна — сейчас больна,
И потому она нема:
От Зверя ждет она клейма!
А ты, что мочи есть — кричи!
Ори! Но только не молчи…

И.Наумов:

По всей России колокольный звон
Своим набатом надрывает души,
Как будто снова призывает он,
Весь мир до основания разрушить.

Наверное, забыты мы Христом,
Коль вся страна нанизана на вилы,
И этот звон, как человечий стон,
Что издают, когда терпеть не в силах.

По всей Руси гремят колокола,
Поскольку правда на кресте распята…
И, коль народ закусит удила,
То вновь пойдет войною брат на брата.

Боюсь, восстанет человечий род,
Начнет со зла крушить все без разбору,
Посколь Россией правит всякий сброд:
Грабители, насильники и воры.

Когда же власть осмыслит, наконец,
Что есть предел терпению народа,
Что он несет терновый свой венец,
Уже десятилетия, не годы?

И сколько можно, расшибая лбы,
Валить грехи на прежнюю систему?
Перед Россией «Быть или не быть?»
Уже который год стоит проблема.

А.Дудаева:

С высочайшего позволения,
С молчаливого соглашения,
С запоздалого удивления
Миллионы лежат в гробах!
И слоями засыпаны в ямах,
В придорожных лежат канавах,
В потемневших от крови реках,
В почерневших от дыма лесах.
Замордованы и зарыты,
Как собаки, песком прикрыты,
С верой в нашу правду убиты
Без суда, по приказу и так…
А мы святы, чисты и невинны,
Мы гуманны, добры и наивны.
Столько лет им поют ветры гимны
Все не знаем, за что их и как.
Не отмыть и слезами кровавыми,
Нашу совесть над этими ранами,
Преступлениями небывалыми,
Будет вечным укором их прах…
Виноваты мы все — благодушные,
И приказу бездумно послушные,
Осторожные, равнодушные,
С этой памятью жить теперь как?

А.Дольский:
Под звуки флейты и трубы
я понял в дальних странах:
тиранов делают рабы,
а не рабов тираны.

П.Маркин:

Наша старая планета вся изведана давно,
Но страна больная эта словно белое пятно…

Д.Быков:

Народ раздетый и босой,
Тупой во многом,
Вчера стоял за колбасой,
Сейчас — за богом.

Живучий, сколько ни дави
Войной и путчем,
Всегда по пояс то в крови,
А то и в худшем,

Под стон калек, под звон оков,
Под брань и всхлипы, —
Не замечая, как с боков
Проходят ВИПы.

Державный зад, тигриный взгляд
Глазенок тусклых…
Их всех без очереди в ад
Потом пропустят.

Толпа безумцев городских,
Безгласный полис,
То красный пояс душит их,
То черный пояс.

Стоит беспомощная рать,
Осенний морок,
И вы их вправе презирать
Из ваших Горок.

Но пусть ваш пояс век подряд
На горле стянут —
За Божью Матерь тут стоят.
За вас — не станут.

***
Мы с собою несем
Этот внутренний холод.

От юнцов до старух
Все мы льдинами сжаты,
А посетуешь вслух —
Сразу визг: «Уезжайте!».

Это главный ответ
Нашим внутренним смутам.
Места жалобе нет
В этом холоде лютом.

Всех сковала зима —
Ни просвета, ни Бога.
Но зато уж дерьма!
Вот уж этого много.

***
И чекист, и нефтяник, и единоросс —
Все отправятся в Лондон, знакомый до слез,
Чтоб укрыться от местных идиллий
На широкой груди Пикадилли.

***
Рядом мечется сорока — и кричит на той же фене ж:
«Все простудитесь — и тока, ни фига же не изменишь!
Лишь отстой — судьба России. Дайте ж ей скатиться плавно».
И всего невыносимей то, что это, в общем, правда.

***
Да, отнимут все победы. Да, удел у нас провальный.
Да, поднимутся скинхеды. Да, испортится Навальный.
Да, возникнет новый Чуров. Да, евреи. Да, простуда.
Да, спасет нас только чудо. А откуда? Ниоткуда!

О.Ольгина:

За копейку ты на зону
По российскому закону,
А за краденный мильон —
Не в тюрягу, а на трон!

Ю.Сухоруков:

Продаст Россия нефть и газ
и навсегда исчезнет с глаз.

И.Рутштейн:

Что пируешь, Россия?!
А сама на краю...
Близкой пропасти смрадом
травит душу твою.
В сорняках твои нивы,
и селенья в беде,
и растут на погостах
крест да крест на кресте.
Что ж ты рабски пригнулась
и в дурном будто сне
распрямиться не в силах
с упырем на хребте?
Иль в похмельном угаре
нет нужды горевать,
лучше манны небесной
на халяву урвать?
Что, елейным посулам
обобравших тебя
ты в беспамятстве рада,
свою правду кляня?
Как была легковерна
ты в своей простоте,
раз позволила скверне
править бал по стране.
И торгует тобою,
все с презреньем кривясь,
и своя, и чужая
закордонная мразь.
Эй, очнись! Ненавидит
и боится тебя
"золотая элита",
что тебя предала.
Погляди: две дороги
пред тобою лежат.
Поворотишь направо —
кости все затрещат.
А налево — сквозь бурю,
разметав ложь и тлен,
может с кровью... Но гордо
отряхнешь пыль с колен.
Бьют сурово, Россия,
Как набатом слова:
Вправо — верная гибель,
Влево — жизнь и борьба!

М.Ножкин:

Вновь над Родиной тучи багряные,
И набат и гудит, и зовет,
Вновь на Родину беды нагрянули,
Снова стонет великий народ.

Снова правят в России шарманщики,
Снова в шорох и правда и честь,
А уж не счесть ни воров, ни обманщиков,
И предателей тоже не счесть.

Затащили нас в дни окаянные,
И Россия сама не своя,
А всюду толпами гости незванные,
Как хозяева в наших краях.

Где ж вы смелые, сильные, дерзкие,
У кого ж нам защиты просить?
Где ж вы, Минины, Жуковы, Невские?
Где ж ты, Сергий — заступник Руси?

Гей, великий народ! Хватит дрему дремать!
Встань в ком вера и совесть чиста!
Время Русь собирать, ох, время Русь собирать,
Где ж ты, Иван Калита?
А время Русь собирать, время Русь собирать,
Где ж ты, Иван Калита?

И.Чернов:

По улицам стоят билборды,
Шумит, волнуется столица —
Ведь с них глядят все те же морды,
А хочеться чтоб были лица.
Невидим в яме дирижер,
Но лишь взмахнет своей рукою —
Глядишь — стоит у власти вор,
И пешка стала проходною.
Кто написал сценарий пьесы,
Где наш народ играет «скот»?
А правят нами то балбесы,
То откровенный идиот.

(о свободе)
К нам забрела она случайно,
Никто такой ведь не хотел,
И потому была печальна,
Что всяк урод ее имел.
Имел и вдоль, и поперек,
Имел и с переду, и с заду —
Народу было невдомек,
Что он опять попал в засаду.
Нам объявили «демократию»,
Пути отрезав в революцию,
Ввели во власть блатную братию,
А те туда же проституцию.

О.Седакова:

Вот они, в нишах,
бухие, кривые,
в разнообразных чирьях, фингалах, гематомах
(— ничего, уже не больно!):
кто на корточках,
кто верхом на урне,
кто возлежит опершись, как грек на луврской вазе.
Надеются, что невидимы,
что обойдется.
Ну,
Братья товарищи!
Как отпраздновали?
Удалось?
Нам тоже.

Ф.Леонидов:

Второе царство наступило!
И, завершивших свой исход,
Не знаю, немощь или сила
Нас к рабству новому ведет.

И хоть, насиженные норы
Напоминают прежний быт,
К нам из глубин священной Торы
Телец испуганный бежит.

Сплавляли мы то серп, то молот
С хвостом двуглавой старины,
Не утолив звериный голод
И жажду крови и войны.

В дому, что вырос на обломках
Державы, чей простыл и дух
Оголодавшего теленка
Усердный выходит пастух.

***
Придет война, врезаясь в грязь столетий,
Как ледокол в подтаявшие льды.
И ни о чем не вспомнят наши дети,
Застыв у разделяющей черты,

«Между двух жизней, в страшном промежутке»,
Меж двух огней оставив мирный дом...
И будет им невыносимо жутко
Единым изъясняться языком.

И брата брат в объятьях не утешит,
Шепнув, не поднимая головы:
«Беги! Ведь на рассвете будут вешать
Таких, как вы, мой брат, таких, как вы...»

***
Сушат шкуры человечьи
На Охотном ряду.
Зажигают люди печи,
Топят как в Аду.

А на Новой Риге танки
В пробке стоят.
Пулемётчица Анка
Косит всех подряд.

Красной линией на карте
Все пути горят...
Медработница Катя
Подняла халат.

Инвалидную коляску
Пропускают. Тут
Тощий дед в фашисткой каске
Наскочил на труп.

Чертыхнулся дед и дальше
Мчится, борода!
А за ним турецким маршем —
Целая орда.

Заблудившийся, в тумане
Не рычит трамвай;
Глушат бесы на собраньях
Термосами — чай.

***
Слепой слепого тащит за кушак.
И в страшном сне такое не приснится.
Как будто можно ниже опуститься,
Чем «круг последний». Мы уж переплыли
Свой Ахерон, и нет поводыря;
ОСТАВЬ НАДЕЖДУ, ВСЯК СЮДА ВХОДЯЩИЙ!
Мы этот знак проехали давно.
Кругом пурга, повсюду снег блестящий.
И за себя нам страшно, и смешно.

Л.Гунин:

умирают ее пророки
в страшных муках
погибают ее герои
не дождавшись победы
лучшие ее мужи
друг против друга
выступают с оружьем
посланные тираном

не узнаешь ее природы

***
прежде всех
других
на полях войны
довелось нам защищать свободу
а теперь
они
все вовлечены
и лакает марс их кровь как воду

их десант
сюда
страшно запоздал
мне на помощь не пришли когда-то
а теперь
беда
рожи корчит нам
каждый стал мишенью и солдатом

и горят
в огне
мертвые в окне
дикий крик от тела отделился
пять шагов
к стене
мне или не мне
и осколок мысли в грудь вонзился...

***
Бег по минному полю с известным итогом...
Чтоб остаться в живых — надо просто быть богом.
Генералы и деспоты в бога играют:
будто можно им стать... пустоте подражая.

В бесконечной борьбе есть иные герои:
что другого от мин своим телом закроют.
Богоравными став, подставляясь под взрыв...
Как бессмертные смертному жизнь подарив...

Остальные бегут без надежды и смысла,
собирая осколками ржавые мысли,
и не зная, когда и какая рванет:
в этот страшный предел... этот грустный итог...

Их закрывшие телом уводят в синь
бег по минному полю...
жизнь...

***
наш третий путь —
не Рима
и не Храма
хазарским ордам
неземной
предел
но ржа
клопами
оседает
в храмах
безглазой самкой
свет застивших стрел

***
люди без лиц
маршируют в шеренгах
против меня
против нас
имя им легион

Автор неизвестен:

Страна ворует у народа,
Народ ворует у страны.
Повсюду скопища уродов,
Что видят благостные сны.

Не страшны Путин и Распутин,
Они видали пострашней:
Мздоимцы и вожди — из жути,
Генсеки — прямь из упырей.

Все влюблены в отчизну-мать
За то, что можно воровать.
И чем поболе пост высокий,
Тем больше можно и урвать.

***
Долой — я воплю, я взываю — долой
Из этой страны — неухоженной, грязной —
Из этой страны — усталой и злой,
Почти что срываюсь ... Но ноги увязли...

***
Что нас ждет? Глубокое похмелье?
Выжженные наши города?
Или строчка в книжке по истории,
Что была когда-то здесь страна?

С.Букреев:

По стране своей хожу
С удивленной рожей
Слов уже не нахожу
Междометий тоже.

Из «Песни десантников ВДВ»:

Если ты гражданин, если ты президент,
Для тебя есть закон, для тебя есть запрет:
Из казны не воруй и не лги никогда,
Будь открытым для всех, отвечай за слова.
Восемь лет президент и опять кандидат,
Посмотри нам в глаза и закрой свой мандат.
Доверяли тебе, а ты врал много лет,
Применяя во всем свой гэбешный секрет.

Ты такой же, как я, человек, а не бог.
Я такой же, как ты, человек, а не лох.
Не дадим больше врать, не дадим воровать,
Мы свободы десант, с нами Родина-Мать.
Ты обычный чиновник, не царь и не Бог.
Для тебя человек — тупой бандерлог.
Цвет ленты — свобода, для всех позитив,
И лишь для тебя... презерватив.

Велимир Хлебников

Свобода приходит нагая,
Бросая на сердце цветы,
И мы, с нею в ногу шагая,
Беседуем с небом на «ты».
Мы, воины, строго ударим
Рукой по суровым щитам:
Да будет народ государем
Всегда, навсегда, здесь и там!
Пусть девы споют у оконца,
Меж песен о древнем походе,
О верноподданном Солнца -
Самодержавном народе.

Владимир Высоцкий

Светя другим, сгораю сам,
А тараканы из щелей:
Зачем светить по всем углам?
Нам ползать в темноте милей.

Свети другим, сгорая сам,
А нетопырь под потолком:
Какая польза в этом нам?
Висел бы в темноте молчком.

Светя другим, сгораю сам,
Сверчок из теплого угла:
Сгораешь? Тоже чудеса!
Сгоришь - останется зола.

Сгораю сам, светя другим...
Так где же вы, глаза к глазам,
Та, для кого неугасим?
Светя другим, сгораю сам.

В.В. Маяковский. "Известия", 31 ноября 1922 г.

Товарищи фашисты, милости просим.
Вместе власть буржуев сбросим.
Фашисты и большевики – пролетарии-братья.
Крепите над миром красные объятья.
Пролетарии, стройтесь в единую линию
Сегодня командуют Троцкий и Муссолини.
Красное знамя борьбы пролетариев.
Сегодня развернуто от России до Италии.